60-85 процентов. Выбирали верхнюю десятку (потому мне десять человек и зачитали, протокол такой), знакомились, общались и определялись кто больше по сердцу. Такая экстремальная ситуация, как у меня, встречалась так же редко, как и такой большой коэффициент совместимости. И я не хотела ее озвучивать среди семьи, по крайней мере, пока.
С представлением Медеи было проще.
– Агиль, это Медея, моя двоюродная сестра и подруга.
Медея подперла кулачком подбородок и спросила с кокетливым вызовом:
– И откуда же вы взялись, Агиль? Я думала, что Фелис еще не успела завести никаких знакомств за пределами семьи.
Агиль принял вызов. Правда, слишком серьезно, на мой взгляд.
– А вы считаете, что… – он запнулся. – Фелис может общаться только с родственниками?
– Нет, что вы! – Медея взмахнула ресницами, – Но родственники очень переживают за новообретенную сестру, племянницу и внучку, для которой местная жизнь еще непривычна, поэтому ко всем странным знакомствам относятся настороженно и хотели бы знать, с кем наша дорогая Фелис общается, не нанесет ли ей это знакомство огорчений или ущерба.
И она очаровательно улыбнулась. Да, бабушка Амаранта, молодая версия. Как аккуратно она дала понять, что у меня большая семья, которая готова встать на мою защиту. Я и не знала, что Медея может быть такой изящно язвительной. Хотела бы я так уметь. Но мне такого дара не досталось, я прямолинейна и безыскусна в общении. Пока же я восхищенно смотрела на кузину.
Агиль немного растерялся, а я испугалась. Сейчас он скажет, где мы познакомились и мне придется рассказывать длинную историю моего появления в Анитре. А то, что Медея размотает эту ниточку и не даст отделаться общими словами, я нисколько не сомневалась. Но я недооценила Агиля, он тоже что-то умел, оказывается.
– Уважаемая Медея, могу вас заверить, что я никоим образом не хочу навредить Фелис, – молодец какой, заметил, что родственники зовут меня местным именем, и перестроился. Он-то знал меня только как Оксану. – Мы познакомились через некоторое время после возвращения Фелис на родину. Я немного обучал ее вождению рольда.
И ведь не соврал нигде. Но Медею на это не купишь. Вполне возможно, что в обычной ситуации она бы и удовлетворилась этим ответом, но моя реакция на появление Агиля была отягчающим обстоятельством. Медея побарабанила пальцами по столу и перевела взгляд на меня. Я кивнула:
– Я хотела научиться вождению. Но сейчас у меня уже нет на это времени. Может, потом я еще раз попробую.
Медея, хоть и со скрипом, но приняла нашу версию. Ох, бедная Линни! Когда она подрастет, Медея также будет проверять ее друзей на пригодность. Не все пройдут отбор, кажется мне. Агиль пока прошел.
Чай остыл, пока Медея играла в цербера, и пришлось заказывать его заново, сплошное разорение. Но пирожные были вкусными, погода хорошей, беседа интересной. Агиль поначалу был скован, но потом разговорился. Какое-то время они с Медеей, словно забыв обо мне, обсуждали какую-то новую постановку в театре, где пела когда-то бабушка Амаранта. Я в этом ничего не понимала, поэтому сидела мышкой и просто слушала умных людей. Ладно, Медея – образованная девушка из интеллигентной семьи, она во всех этих театральных и прочих культурных ценностях как рыба в воде. А Агиль-то! Ведь он же водитель из семьи рабочих! Неожиданно, если честно.
После кафе мы прогулялись по набережной озера. Будь я одна, я сходила бы в самый конец набережной, туда, где твердое покрытие заканчивалось и начинался почти дикий пляж. Там была маленькая бухточка, на берегу которой лежали большие валуны. Народ не посещал это место, по крайней мере, я никого ни разу не встретила. Но тащиться туда компанией не хотелось, это было место уединения. Да и Медея предпочитала всегда городские места развлечений и отдыха.
Агиль и Медея проводили меня до дверей дома. Мы с Агилем не пообщались наедине, но, наверное, так и лучше. Вспоминая все обстоятельства, сообщенные мне в Центре генетики, лучше было бы вообще его снова не видеть. И не травить себе душу. Да и ему тоже. После этой встречи я была практически уверена, что он тоже испытывает ко мне чувства. Но это же не может ничем хорошим кончится, так стоит ли продолжать…
Но теперь он знал, где я живу. И, наверное, придет еще. Он-то не знает про мои варианты. Но ведь он наверняка знает свои! Я даже остановилась на лестнице, ошарашенная этой мыслью. Наверняка он знает свои варианты! И меня там нет! И он все равно явно был рад нашей встрече!
Я почти не могла заниматься в этот вечер. Огромного труда мне стоило заставить себя хотя бы подготовить материал на завтра и прорешать задачи по физике. Ничего же гуманитарного, с большими объемами информации, в голову не лезло. Потому что эта самая голова была занята Агилем. Как не ко времени он появился! Но все равно, я была рада тому, что он пришел. Интересно, он случайно мимо проходил или искал меня?
С этого дня учиться стало еще труднее. Мало того, что объемы учебного материала были огромными, так еще и Агиль стал время от времени забирать меня из дома. Перед визитом он иногда звонил и он единственный, чей код не определялся моим браслетом. Просто поступал вызов, а вместо имени звонившего была надпись “вас вызывают”. Это было немного странно. Дело в том, что любой браслет-связной имел доступ ко всей базе страны. Но в свой личный список контактов можно было занести только того, кто дал тебе разрешение на это. Эти коды высвечивались в списке первыми. Теоретически можно было позвонить любому жителю Анитры, но это разрешалось только в экстренном случае или по очень вескому поводу. Тот, кому позвонили без разрешения, мог пожаловаться, если решит, что повод был незначительный. И штрафы были огромными, без исключений. Поэтому граждане были очень аккуратны и не звонили ни известным актерам, ни знаменитым ведущим, хотя их коды для связи и были в общем доступе. А чиновников никто не знал, им было проще. Я спросила Агиля, почему я не вижу, что звонит мне именно он. Тот сказал, что это какой-то сбой, он разберется в агентстве связи. Но звонить перестал, начал присылать сообщения тоже с неизвестного кода, но с подписью “Агиль”. Сначала я насторожилась, потом махнула рукой. Коды для связи здесь присваивались централизованно, поменять было нельзя, так что вполне допускала, что именно с кодом Агиля какие-то неполадки и их никак не могут исправить.
Агиль обычно приходил во второй