Ее глаза были широко раскрыты, лицо выражало беспокойство, даже волосы были собраны небрежно.
– Где моя девочка? – Мама влетела в палату, словно ветер и кинув сумку на пол устремилась ко мне. – Доченька! Девочка моя! – Она крепко обняла меня и начала поглаживать по спине.
Через мамино плечо я увидела отца, заходящего в палату с двумя пакетами в руках, запыхавшегося, с красным лицом.
– Уф! – Отец поставил пакеты на пол, ближе к окну, потом вернулся к двери и подобрал мамину сумку. – Вот скажи мне, куда ты так бежала? Растолкала всех медсестер, грубо ответила охраннику…
– Он задерживал меня! – Перебила его мама.
– Он спрашивал у тебя паспорт и пропуск.
– Он их видел вчера! Мог бы и запомнить!
– Это его работа проверять документы и пропуск. Зачем же так грубо посылать человека, тебе бы понравилось, если бы тебе на работе так отвечали? – Попытался воззвать к благоразумию отец.
– Я всю ночь не спала, переживала о нашей дочери! Все утро не находила себе места, ожидая, когда же мы поедем в больницу, и вот, наконец, приехав, меня и тут начали задерживать, требуя какие-то бумажки! Тебе не понять сердце матери!
– Она и моя дочь, я не меньше тебя переживал!
– Ага, также усердно, как и храпел до утра! – Съязвила мама.
– Папочка, мамочка, не ругайтесь пожалуйста, я очень рада, что вы пришли! – С улыбкой начала я успокаивать родителей. Их перепалка подняла мне настроение.
– Как ты тут, дорогая? – Папа подошел ко мне и обнял.
– Все хорошо. Я проспала до обеда, вот только недавно проснулась.
– Как самочувствие? – Спросил отец.
– Немного болела голова, но уже все прошло. Необходимые препараты уже сделали. – Я улыбнулась родителям.
– Я очень рада, что ты смогла хорошо выспаться. Сон – лучшее лекарство. – Сказала мама.
– Да, верно. Но мне показалось, что мне вчера вместе с обезболивающим сделали еще и снотворное, уж очень резко меня потянуло на сон.
– Даже если и так, это пошло тебе на пользу. Вместо того, чтобы всю ночь переживать и накручивать себя, ты дала организму отдохнуть. – Объяснил папа. – Тебе нельзя переутомляться и переживать. Нужно беречь себя!
– Да, папа, я это осознаю.
– Аня, мы тут с папой принесли тебе фруктов, тебе нужно много витаминов. Они вон там, в пакете. Хочешь я тебе помою? – Не дожидаясь моего ответа мама встала и быстро зашагала в сторону окна.
– Спасибо мамочка, но я только что пообедала, буквально перед вашим приходом.
– Ничего-ничего! Это фрукты, а не шашлык из баранины! – Мама прошла по палате, включила воду и начала мыть нектарины в раковине. Я посмотрела на отца, он молча улыбнулся и покачал головой. Если мама в чем-то была убеждена, то ее сложно было переубедить. Вытерев полотенцем нектарин, мама протянула его мне. – Держи дорогая.
– Спасибо, мама.
– Добрый день Анна. – В палату вошел Игорь Дмитриевич вместе с коллегой – Андреем Николаевичем, который занимался лечением Алексея. Я напряглась. – Здравствуйте Мария Геннадьевна и Сергей Иванович!
– Добрый день, доктор. – Произнесли мои родители.
– Что-то с Алексеем? – Сразу задала я вопрос, чувствуя, как медленно из глубин моего подсознания начинает подниматься страх.
– С ним все в порядке, пожалуйста, не переживайте! – Поспешил успокоить меня Игорь Дмитриевич.
– Анна, сегодня мы провели часть тестов Алексею, взяли анализы, сделали МРТ. – Начал рассказывать Андрей Николаевич. – Новых очагов разрушения сосудов нет, более того, мы начали видеть положительную динамику в лечении. Его организм перестал сопротивляться, и активно идет на поправку. Но нам необходимо провести еще тесты, чтобы полноценно оценить состояние вашего мужа, а для этого нам необходимо его разбудить!
– Вы выведете его из медикаментозного сна? – Не веря в то, что услышала, переспросила я.
– Да, Анна. Скоро мы отключим подачу лекарства, и постепенно он начнет просыпаться.
– Это же прекрасно, дорогая! – Обрадовалась мама.
Я сидела и смотрела в одну точку перед собой. Перед глазами всплыли воспоминания с места аварии, суета спасателей, как меня грузили в вертолет, как объясняли, что произошло… Алексей не приходил в сознание, последнее что он помнит, это жесткую посадку, горящее крыло самолета, съезд с дороги и резкое столкновение с горой.
– Анна, вы в порядке? – Дотронулся до моего плеча Андрей Николаевич.
– А? Да-да, все хорошо! – Помотала я головой, возвращаясь в реальность.
– Доктор, последние воспоминания Алексея обрываются в момент столкновения самолета с горой, а что, если он не сможет сразу осознать, что он находится в больнице?
– Мы разделяем ваши переживания, поэтому важно, чтобы в момент его пробуждения он не был один! Я и мои коллеги будут там, но мы для него незнакомые люди, поэтому будет лучше, если, открыв глаза, первым делом он увидит вас!
– Да, я тоже хочу в этот момент быть рядом с ним! Когда мне можно будет пройти к нему в палату?
– Через десять минут Галина сопроводит вас.
– Сергей Иванович, Мария Геннадьевна. – Обратился к моим родителям Игорь Дмитриевич. – Вас Алексей тоже пока не знает, и большое количество народу для него сейчас не желательно…
– Мы все понимаем! И ни в коем случае не хотим навредить нашему зятю. – Начал говорить отец. – Мы подождем Анну здесь, если можно.
– Да, конечно. Спасибо! – Произнес врач. После того, как доктора вышли из палаты я беспомощно посмотрела на родителей.
– Доченька, переживать это нормально, но пожалуйста, постарайся сохранять спокойствие. Твои переживания может почувствовать Алексей, а ему сейчас они могут навредить.
– Ты прав, папа, я буду держать эмоции под контролем.
Через десять минут в палату вошла Галина ведя перед собой кресло-каталку.
– Здравствуйте! – Поздоровалась она со всеми. – Анна, давайте я вам помогу пересесть.
– Спасибо, я сама. – Я пересела в кресло-каталку и мы вышли из палаты.
В палате Алексея уже стояли три врача и одна медсестра. Подачу препарата уже остановили, но к нему все еще были подключены аппараты, также эндотрахеальная трубка продолжала находиться у него во рту и аппарат искусственной вентиляции легких продолжал дышать за него. Врачи не спешили извлекать трубку на случай, если он не сможет дышать самостоятельно. В палате воцарилась тишина, лишь аппарат ИВЛ издавал звуки, заставляя принудительно дышать Алексея.
***
Алексей
Я выполнял задание, когда в опасной близости от меня на сверхзвуке пролетел истребитель. Кто это, черт возьми? Меня не уведомили о том, что будет еще кто-то! Пока я менял курс, на радаре вновь замигал маячок, сигнализирующий, о приближении самолета. Три секунды, две, одна… И над головой вновь просвистел он! На этот раз я успел заметить его глаза, и они показались мне знакомыми! Я начал преследование, наши силы были равны, он