— Благодарю вас, леди Бразертон, — скромно отозвалась Десима. Это окупало каждую минуту, проведенную с Пру, хлопочущей над ее замысловатой новой прической, и тугую шнуровку, которую потребовало сегодняшнее платье. Она бросила взгляд в высокое зеркало над камином и заставила себя расслабиться, опустив плечи. Теперь леди Бразертон не сможет читать ей лекцию по поводу осанки или чего-то еще. — Надеюсь, с вами все в порядке, мэм. И с лордом Бразертоном и девочками. Софи в этом году выходит в свет, не так ли? Должно быть, она очень возбуждена.
— Спасибо, Десси. Антония в интересном положении, но, если не считать этого, мы все в добром здравии… — Леди Бразертон сделала паузу, когда принесли чайный поднос. — Кажется, ты писала, что остановилась у леди Фрешфорд?
— Да, ее единственная дочь Кэролайн тоже выходит в свет.
— Только одна дочь! Не каждому везет так, как мне. Но, Десси, дорогая, есть удивительные новости. Помнишь Оливию Ченнинг, мою племянницу?
— Да, помню. Сегодня утром я случайно встретила ее на улице с лордом Уэстоном. Прекрасная партия — вы должны радоваться, мэм.
— Конечно. Ее родители хорошо потрудились, чтобы этого добиться.
— Оливия давно знакома с лордом Уэстоном?
— Нет, совсем недавно. Они встретились на приеме.
Почему леди Бразертон выглядела смущенной, говоря об этом, Десима не понимала, но ее размышления были прерваны приходом мисс Софи Бразертон, явно возбужденной сплетнями. При виде Десимы ее лицо комично вытянулось.
— А я хотела удивить маму новостями о твоем прибытии, — пожаловалась она. — Ты прекрасно выглядишь, Десси. Мама, я встречалась с Оливией, и она рассказала о приезде Десси. Оказывается, Десси знает лорда Уэстона! — Софи повернулась к Десиме. — Понимаешь, никто из нас с ним не знаком, а мы хотим побольше узнать о нем.
— Ты знаешь лорда Уэстона? — Леди Бразертон устремила на Десиму взгляд, который она могла определить только как расчетливый.
— Да. Не очень хорошо. — Настолько хорошо, чтобы стоять полуобнаженной в его туалетной комнате, покуда он ласкал ее тело. Но так как они не были формально представлены, возможно, это не в счет. Боясь истерически рассмеяться, Десима добавила: — Я навещала Чарлтона и Хермион на Рождество — помните, я писала вам оттуда? Я встретила его во время поездки.
— А Оливия думала, что у вас какие-то дела.
Проклятье! Что сказать теперь?
— Вероятно, твоя мама бы не хотела, чтобы я упоминала об этом при тебе, Софи. Это касается разведения лошадей. У лорда Уэстона есть же… — она поймала взгляд леди Бразертон, — конь.
— Как скучно! — Софи сморщила нос. — Ты знаешь о нем что-нибудь, кроме его лошадей?
— Очень мало. Но Оливия расскажет тебе все о нем, не так ли?
— Она его не знает. У них было слишком мало времени. Они очень дальние кузены, и он был добр к ней на приеме у Минстеров — вот и все.
— Значит, это не брак по любви?
— Нет, — с тоской отозвалась Софи.
— Ничего настолько вульгарного, — властно вставила ее мать.
— Но виконт так красив. — Софи вздохнула. — Было бы чудесно, если бы они влюбились друг в друга. Хотя думаю, Оливия его побаивается.
— Чепуха. — Леди Бразертон нахмурилась. — Оливия всего лишь проявляет должную сдержанность. А что касается красивых мужчин и браков по любви — надеюсь, твой папа не услышит, как ты говоришь такие глупости, юная леди.
По дороге домой Десима напряженно думала. Это не был брак по любви — Оливия мало знала о своем будущем муже, и Софи думала, что она побаивается его.
Но чего ей было бояться? В присутствии Десимы Эдам никогда не проявлял злости или раздражительности, чего, учитывая обстоятельства, в которых они оказались, было трудно избежать. Возможно, Оливию пугало чисто физическое присутствие мужчины. Десима ощутила приятную дрожь, вспоминая его объятия и поцелуи.
Но Десима высокого роста, а каково приходится рядом с ним миниатюрной женщине? Возможно, все дело в этом. Почему Десима испытывала желание ободрить Оливию, забравшую мужчину, которого она любила, было непонятно.
Десима покачала головой, удивляясь самой себе. Еще несколько месяцев назад все эти мысли и опыт были бы непостижимы.
Генри поднимался по ступенькам, когда Десима вышла из наемного экипажа.
— Поедем верхом завтра утром? — спросила она импульсивно, когда он придержал для нее дверь. — В Гайд-парк? Только пораньше, чтобы мы могли скакать галопом и нас не останавливали старухи.
Ей требовалось то, в чем она была уверена и что могла разделить с Генри.
Эдам застегнул еще одну пуговицу редингота, защищаясь от холодной сырости февральского утра, и повернул голову Аякса к входу в Гайд-парк со Стэнхоуп-стрит.
Мерин рвался вперед, и Эдам придерживал его, изучая широкую лужайку. Бейтс сообщил, что у Лиса разболталась подкова и он послал за кузнецом. Его пришлось бы вывести во второй половине дня, когда поездка на полнокровном жеребце стала бы вызовом толпам народу.
Путь был свободен вплоть до каретной дороги, поэтому Эдам пустил лошадь в галоп. Холодный ветер обдувал лицо, стук копыт мерина успокаивал.
Добравшись до дороги, Эдам придержал лошадь и заставил ее идти шагом, поворачиваясь из стороны в сторону.
Как Эдам ни старался, он не мог забыть выражение вежливого презрения на лице Десимы, когда она услышала о его помолвке. Если бы он не поцеловал ее, а сразу рассказал о грядущем браке… Но нет, он обнял Десиму в порыве радости, что нашел ее, и напрочь забыл об Оливии.
Эдам угодил в западню. Жениться на Оливии было его долгом джентльмена. Это означало, что ему придется забыть Десиму.
Эдам расстался с любовницей, зная, что Оливия расстроится, если услышит о ее существовании. Насколько же сильнее она огорчится, если заподозрит его в нежных чувствах к своей подруге?
Десима должна скоро вернуться в Норфолк — ей не по душе Лондон и светское общество. Она приехала в город только из-за Бейтса и Пру.
Аякс заржал и навострил уши, глядя на каретную дорогу, и Эдам увидел, что еще одна лошадь выезжает из тумана, клубящегося над парком.
Это была длинноногая серая кобыла, галопирующая в нарушение всех правил хорошего поведения в парке, а на ее спине, как будто вросшая в нее, сидела высокая женщина в зеленом костюме для верховой езды.
Десима!
Глава 14
Ветер прижимал вуаль к лицу Десимы. Она бросила взгляд через плечо туда, где Генри, несомненно с проклятиями, пытался как-то приладить сломанное кожаное стремя. Видя, что Рябь не в настроении стоять спокойно, он махнул рукой Десиме, чтобы та пустила кобылу галопом, но она собиралась только вернуться к нему. Леди, даже в пустом парке, не подобало скакать без эскорта.