И по времени – тогда, вероятно Томас нашел влиятельного покровителя, «господина», в доме которого жила потом Лиз.
Вряд ли это совпадение и случайность.
Даже притом, что все происходящее давно вышло за рамки личной мести. Но это как раз было понятно – никакая помощь не дается просто так. И если им помогли, то что-то потребовали взамен.
– Я мог бы его узнать. Настоящее лицо, – сказал Штефан. – Если ты видел его в воспоминаниях, то я могу сказать.
– Видел. Вы позволите показать, ваше высочество?
Штефан кивнул.
Потом, подумав, пока Люк хватался за костыли, поднялся и подошел сам.
Люк потянулся, коснулся его висков. Быстро. Он и сам видел лишь мельком, показал что смог.
Штефан поджал губы, очень серьезно, сосредоточенно.
– Да, это он. Томас Брадич.
А Люк поймал себя на том, что начинает глупо улыбаться. Это, конечно, неправильно, неуместно, но ничего поделать он не мог.
Вот не княжна, и слава богу! С остальным он как-нибудь разберется.
ГЛАВА 19. Тихий вечер
– Это неправда… – шепнула Лиз.
Она и сама не могла точно сказать, что ее так беспокоило в этом.
Люк все рассказал.
Но не укладывалось в голове.
Нет, она верила. С ней уже случилось столько всего, что не верить в это было сложно. Она понимала, что Люк не станет врать. Зачем? И если это правда, то все можно проверить.
Или станет? Защищая честь принца. Это ведь его долг.
Голова шла кругом.
А еще при том, что удалось узнать Виткевичу. Вернее, ничего принципиально нового, просто события последних лет проступали четче. Но проблема была в том, что значимых вещей Лиз просто не знала. Все это проходило без нее. Она делала то, что от нее требовалось, не задавая вопросов – это было куда безопаснее.
Дом в деревне…
Что-то стояло за всем этим, но Лиз никак не мог уловить главного.
А теперь, когда Люк рассказал такое… Словно что-то щелкнуло в голове. До звона.
Люк сидел напротив, на табуретке, а она на диване. И как-то незаметно для себя влезла с ногами, подтянув к себе, обхватив колени руками. Немного трясло, холодно стало.
Что ее беспокоит в этом больше всего?
Она не княжна… но это, пожалуй, никогда сильно ее не волновало. Она не помнила той жизни, правда это или нет. Даже в воспоминаниях это ничего не значило. Сейчас – тем более. Может быть, так и лучше.
Ее отца убил Штефан. Действительно убил. Да, у него были причины, и умом Лиз все могла понять. Окажись она сама на его месте тогда – вряд ли смогла бы поступить иначе. Понять могла. Простить – нет, но понять – все понимала.
Если только все это правда.
Она видела Штефана, и он не похож на расчетливого убийцу.
Да и какой смысл обманывать ее? Кто она? Вообще никто. Младшая дочь какого-то мага. Куда легче избавиться от нее без всякого вранья. Даже если неправда и она княжна – все равно проще тихо избавиться, никто не узнает.
Впрочем, если она действительно княжна, то признавать этот факт и возвращать ей земли вряд ли кто-то захочет…
Но ведь не это главное.
Лиз вдруг поняла, что беспокоит ее больше всего.
Всхлипнула.
Вацлав – ее брат. Родной брат.
Почему же он тогда так с ней? За что? В это поверить почти невозможно.
Вся ее жизнь в последние годы… это просто чудовищно! Все то, что ее заставляли делать, как ее контролировали. Ломали. Разве это возможно?
И все же, какие-то давние, почти детские воспоминания, смутные, словно сны… Они говорили – что так и есть. Она видела настоящее лицо Вацлава. И видела его раньше. Почти мальчишкой. Как…
Лиз зажмурилась, стараясь дышать, но воздуха вдруг не хватало.
– Эй… – Люк подошел, сел рядом. Тронул ее за плечо. – Как ты? Голова?
– Что? – она открыла глаза, глянула на него. Все как-то плыло… Заморгала. – Голова кружится.
– Так… подожди. Иди сюда, – он обхватил ее голову ладонями, слегка сжал. – В глаза мне смотри.
Лиз пыталась смотреть в глаза, но все вдруг начало двоиться. До тошноты.
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-390', c: 4, b: 390})
И вдруг резкая боль в висках.
Она вскрикнула, дернулась.
– Да что происходит? – тихо рявкнул Люк. Растерянно.
В глазах темнело. И как-то совсем нехорошо.
– Лиз! Лиз!
Все кружилось. Проваливалось. Вдруг стало так плохо… зазвенело в ушах.
– Лиз! – ее тряхнули за плечи, но не помогло.
* * *
Она лежала на диване. Белая, какая-то разом осунувшаяся. Неподвижная, только пальцы чуть подрагивали.
Люк пытался трясти ее, разбудить, пытался понять, но не понимал. Что он сделал?
Рассказал?
Сработал какой-то из внутренних защищенных блоков, что-то сорвало. Воспоминания были защищены, а теперь прорвалось изнутри на личных резервах. Оставалось только надеяться, что это не причинило Лиз непоправимого вреда, что она очнется.
Он сидел рядом, пытался понять это, разобраться, но вот сейчас так отчетливо понимал, что его способностей как менталиста не хватало. Все, что происходило сейчас – происходило внутри, под глубинными пластами щитов, ему туда не прорваться. Это пугало.
Сознание отключилось, сверху остался лишь легкий шум, обрывки воспоминаний, ощущений, словно неясные сны. Почти неуловимое. Пугающее. Вспышки огня, лица людей, разговоры, которые невозможно разобрать, все сливается… Смех, страх… чужие поцелуи.
Люк пытался ухватиться хоть за что-то, но не мог.
Просто не понимал как.
И вдруг среди хоровода неясных образов мелькнуло знакомое лицо. Люк даже вздрогнул, но не сразу понял кто это. Мужчина лет пятидесяти, серьезный, респектабельный… Лорд Руткевич, герцог Дабара. Он почти не появлялся при дворе, живя у себя, но Люк видел иногда. Почему он? Разногласия с короной были…
И снова лишь шум и мелькание.
И кажется, судороги. Пока лишь чуть-чуть, но Люк видел, как Лиз начинает потряхивать, уже не только пальцы, но все тело так ощутимо. И если это не остановить, то судороги могут усилиться. И прорвет.
Надо что-то делать.
Но все, что Люк мог, это за Виткевичем побежать. Он сам не справится.
Уложил Лиз удобнее на диван, подумал и запер дверь. Мало ли.
Виткевич после утренней работы отдыхал. И по-хорошему, конечно, беспокоить его никак нельзя. И старый секретарь Виткевича пытался встать грудью и не пустить. Но Люку было очень надо. Он через двери, через стены, потянулся мысленно и дернул. Это должно разбудить, а дальше все зависит от благосклонности мастера менталиста. В масштабах государственных интересов – тут ничего действительно срочного. Но с другой стороны – что если важная информация сейчас будет уничтожена? Иногда сорванные блоки срабатывают так, чтобы важное защитить.
Люку оставалось только молиться.
Но минут через пять хмурый и сонный Виткевич выглянул к нему.
– Что вам нужно, Эванс?
– У Елизаветы сорвало какой-то давний блок. Она без сознания. Я рассказал ей про Штефана, то, что он сам рассказал мне, и, видимо это дело какой-то пласт воспоминаний. Она не просто отключилась, что-то происходит в ее сознании и очень активно. Но я никак не могу понять.
По мере того, как он говорил, лицо менталиста все более темнело.
– Вы имеете в виду историю Брадича? – спросил он.
– Да, – Люк кивнул.
Виткевич должен был знать. Он работает здесь очень давно, и от специалиста такого уровня не может быть секретов. Он наверняка принимал участие в разбирательствах.
– Понятно, – шумно вздохнул менталист. – И что там в сознании? Туман и миражи, или вспышки?
Люк напрягся. Вот где-то сейчас и он оценил. Конечно, не сталкивался с закладками такой силы, но более простые и поверхностные в сознании видел.
– Вспышки, – тихо сказал он. – Мы идем?
Виткевич что-то тихо буркнул, выругался.
– Вы оставили ее одну? Дверь-то хоть заперли?
– Запер.
Люк понял, как холодеют руки.