Читать интересную книгу Она уже мертва - Виктория Платова

– Значит, уехал? – еще раз переспросила Парвати. – И Аста с ним?

– Асту я не видела. Видела москвича и еще шофера, он открывал багажник. Асты там не было.

– В багажнике? – Сережа снова улыбнулся, но на этот раз улыбка получилась не очень убедительной.

– Ее вообще там не было!

– И… куда же она подевалась? – только теперь в голосе Парвати послышались тревожные нотки. – Сходи-ка в ее комнату, Сережа. И посмотри, все ли вещи на месте.

– Сейчас.

Сережа ушел, а Белка подивилась тому, какими непонятливыми могут быть взрослые. Вряд ли Аста уехала бы, не прихватив с собой свои роскошные полотенца. И «Анжелику» – она до сих пор сиротливо лежит в гамаке.

– Ты точно не видела Асту? – еще раз уточнила бабка, словно надеясь на какой-нибудь другой ответ.

И Белке снова пришлось разочаровать ее:

– Не-а.

– Может быть, она сидела в машине, и ты ее просто не заметила?

Может, и не заметила, подумала про себя Белка. Может, Аста встала раньше нее и даже успела принять душ – в пользу такого развития событий говорят лужицы на полу в ванной и отсутствие в баке горячей воды. Но тогда как объяснить, что Астино полотенце осталось сухим? Представить, что надменная до брезгливости Аста воспользовалась чужим полотенцем, Белка не в состоянии.

– И что ты делала на улице в такую рань?

– Ну… Просто вышла. Посмотреть на туман.

– И никого не встретила по дороге?

Никого, кроме куска грязи в прихожей, но вряд ли такие подробности заинтересуют Парвати. Тем не менее Белка что есть силы зажмурилась и представила весь путь до садовой калитки: кусты смородины и крыжовника справа, шеренга яблонь слева, затем кипарисы с обеих сторон, густые приземистые заросли лавра, калитка с отодвинутой щеколдой… Вроде бы все. Никто не прятался в кустах, никто не выглядывал из-за кипарисовых стволов, ни одна веточка не шелохнулась, ни одна молочно-зеленая шишка не упала.

– Ну, хорошо, – смилостивилась наконец Парвати. – А потом?

– Потом я вернулась и увидела Лёку. Лёка собирался на базар, и я поехала с ним. Вот и все.

В этот самый момент в кухню вошел Сережа:

– Чемодан и сумка на месте, – сообщил он. – Платья висят в шкафу, постель не разобрана. Похоже, она не ночевала дома.

– Иди-ка, займись чем-нибудь, – к бабке вернулась обычная властность. – И поменьше болтай.

– О чем? – удивилась Белка, поскольку слова Парвати были обращены именно к ней.

– Ни о чем. Держи рот на замке, вот и все. А мы с Сережей прогуляемся к этому самому Егору. Узнаем, что к чему.

…Они вернулись спустя полчаса, и вид у обоих был хмурый и сосредоточенный. Парвати сразу же прошла в дом, а Сережа чуть поотстал, задержавшись на ступеньках крыльца, где его ждала Белка.

– Ну что? – спросила она. – Уехал? Я была права?

– Права, права, – Повелитель кузнечиков присел рядом, вздохнул и потрепал Белку по голове. – Он уехал сегодня утром, у него самолет.

– А Аста?

– Его тетка ничего не знает об Асте.

– А его друзья? – Белка вдруг вспомнила о двух оруженосцах Егора, игравших на пляже в карты с МашМишем.

– Те самые, которые отчалили три дня назад?

– Наверное…

– Их было двое, так?

– Да.

Двое. Один из них прихватил с собой кассетник Егора, когда уходил с пляжа. А МашМиш остались, чтобы потом, у расщелины, где затаилась Белка, озвучить дурные мысли. Маш сказала, что хочет убить Асту, и Миш поддержал ее. До сих пор воспоминание об этом разговоре таилось на самом дне Белкиной души, но теперь самое время вытащить их на свет.

– Я слышала один разговор, – волнуясь, начала Белка. – Случайно… Я не хотела, но так получилось… В общем… МашМиш говорили плохое про Асту.

– Плохое? – Сережа сморщил нос. – Ну-ка, объясни.

Белка на мгновение ощутила сырость и холод расщелины в скале, и по ее спине побежали мурашки. Хорошо Сереже, он еще ничего не знает, а это все равно что стоять на солнце, греясь в его лучах. Сейчас… Сейчас она все расскажет! И тогда Сереже тоже придется сделать шаг в темноту. Что ж, Белке будет не так одиноко.

– Они не ладили друг с другом, Маш и Аста, – начала она издалека. – Они ссорились.

– Тоже мне, новость.

– Аста обидела Миша… Он даже дома не ночевал.

– Я смотрю, у нас тут целое поветрие – не ночевать дома, – все еще стоя на солнце, перед мрачной расщелиной, Сережа мог позволить себе улыбнуться.

– А потом появился этот Егор. Сначала он подбивал клинья к Маш, а потом перекинулся на Асту.

– Ты, я смотрю, в курсе всех дел.

– Это случайно вышло…

– Я не в осуждение, Бельч. Что было дальше?

– МашМиш говорили плохое… Хорошо бы Асте исчезнуть навсегда. Вот что они говорили.

– И это все?

Сережины глаза были совсем близко: ближе, чем любые другие глаза, кроме маминых и папиных. Белка отразилась в них полностью, отразилась – и исчезла в своей расщелине, куда не проникает свет, а под ногами хрустят обломки ракушек и пахнет тиной. Нет-нет, она ни за что там не останется в одиночестве!..

– Еще Маш сказала, что хочет убить Асту.

– Убить? – недоверчиво переспросил Сережа.

– Миш сначала испугался. А потом согласился.

– Согласился с чем?

– Что Асту надо убить.

– А ты ничего не напутала?

– Нет.

– И не придумала?

– Нет.

– Пойми, это серьезное обвинение.

– Все было, как я сказала, – Белка почувствовала, как по ее щекам поползли предательские слезы.

– Ты никому об этом не рассказывала?

– Никому.

– Вот и молодец. Представь, что Аста сейчас по-явится… Ну или через час. Или вечером. Кем мы будем выглядеть?

Сережа сказал – «мы»! Его «мы» означает, что они с Белкой заодно. А еще «мы» означает, что Сережа ступил под своды расщелины. Или, наоборот, ухватил Белку за руку и вытащил на солнце: яркий свет слепит глаза, по набитой галькой бухте бродят чайки, дельфины так и не появились, но ожидаются, что-то Белка забыла. Что-то выпустила из виду.

Вот только что?

– Мы будем выглядеть дураками, – неуверенно сказала Белка.

– Хуже. Лгунишками, которые портят жизнь близким.

– Я никогда не вру, ты же знаешь.

– Просто никому не говори о том, что ты слышала.

– Даже Парвати?

– Парвати – особенно. Обещаешь?

Белка быстро и часто закивала головой в знак согласия.

– Вот и умница. А теперь – беги.

– Куда?

– Ну-у… Чем ты обычно занимаешься в это время?

В это время Белка обычно думает о Сереже, если находится вдали от него. Но даже если находится рядом, в поле зрения японской грамматики, – все равно думает о нем. И еще немного – о маме и папе, но о Сереже все-таки больше. Говорить об этом Повелителю кузнечиков она не станет, хотя не мешало бы узнать: если он такой всесильный, почему бы ему не вернуть Асту на место? И тогда все проблемы отпали бы сами собой. И Парвати перестала бы хмуриться.

– Помнишь того кузнечика? – спросила Белка.

– Какого?

– Того, который исчез. Когда ты дунул на него. Помнишь?

– Что-то припоминаю, – Сережа дернул себя за ухо той самой рукой, которая когда-то стала последним прибежищем кузнечика.

– С ним ведь ничего страшного не случилось?

– Нет, конечно.

– И ты мог бы вернуть его обратно?

– Наверное.

– Тогда верни обратно Асту.

– Видишь ли, Бельч… С людьми все обстоит сложнее, чем с кузнечиками. Намного, намного сложнее.

– Но ведь она вернется?

– Не сомневайся. И не забудь про наш уговор. Никому?

– Никому! – клятвенно пообещала Белка, для убедительности приложив палец к губам.

Сережа потрепал Белку по голове (совсем как маленькую, фу-у!), поднялся с крыльца и направился в дом – туда, где десять минут назад скрылась Парвати. Белка могла бы последовать за ним и наверняка услышала бы что-нибудь интересное, что-то, что касается возвращения Асты, один бог хорошо, а два лучше. И вообще, если сложить силы обоих, то о русалке-оборотне можно не беспокоиться.

Но Белка все равно беспокоилась.

Она снова заглянула в беседку и снова взяла «Анжелику» в руки. И аккуратно полистала страницы – открытки с корабликом, маяком и вольноотпущенным якорем на нейлоновой ленте не было! Белка даже ногой топнула от такой несправедливости: вот и будь после этого хорошей девочкой, никаких ощутимых радостей это не приносит. Обязательно найдется кто-то похуже и понаглей – ему-то и достанется все! Лишь одно успокаивает – Аста вернется, а она обязательно вернется, так сказал Сережа; она вернется и выведет воришку на чистую воду.

Вот бы поприсутствовать при этом!

Аста умеет жалить в самое сердце, от воришки мокрого места не останется.

Ноябрь. Полина

– Ну, как там она? – спросил Шило.

Никита покачал головой и вздохнул:

– Получше. Просила не беспокоить ее. Когда придет в себя окончательно – спустится к нам. Но сейчас лучше ее не трогать.

– Так и не сказала, что произошло?

– Нет.

Шило хрустнул пальцами и задал вопрос, который все это время мучил его: