Читать интересную книгу Она уже мертва - Виктория Платова

Внутренности открытки оказались не менее впечатляющими, они напомнили Белке чудесные раскладывающиеся книжки со множеством мелких деталей. Формат открытки не позволял впихнуть «множество», но и того, что имелось, было вполне достаточно:

– кораблик с двумя парусами. Один парус – полосатый, как тельняшка, а к другому приклеено маленькое бумажное сердечко;

– веселый и тоже полосатый сине-белый маяк с красной шляпкой;

– чайки, именно такие, как их обычно рисует Белка и любой другой, не слишком выдающийся художник, – две галочки на открыточном небе;

– три ряда волн, кораблик прикреплен к среднему.

Белке так понравилась открытка, что она несколько секунд раздумывала: не присвоить ли ее себе? Вдруг Аста не заметит пропажи?

Еще как заметит! Устроит скандал и со всей своей эстонской дотошностью заставит Парвати провести допрос с пристрастием. Или сама его учинит – и Белка обязательно расколется. Покраснеет, зашмыгает носом и расколется! И все оставшееся лето будет ходить с клеймом воришки.

Нет уж!

Вздохнув, девочка сунула открытку обратно в книгу и побежала к калитке.

Калитка была не заперта, чему Белка мимоходом удивилась: отличающаяся любовью к порядку Аста всегда закрывает ее на щеколду, а тут, пожалуйста, заходите, люди добрые, берите все, что вашей душеньке угодно!..

За калиткой Белку встретил такой же едва заметный туман, который укутывал стволы яблонь и слив в саду. Теперь туман стелился по земле, а его огромные языки лизали колеса машины, что стояла напротив дачи Егора. Спустя минуту показался и сам Егор с чемоданом в руках и с кассетником на плече. Выскочивший из машины дядька в сбитой на затылок фуражке открыл багажник, Егор погрузил туда чемодан и кассетник и сел на переднее сиденье. Авто, мигнув красно-желтыми веселыми огоньками, сорвалось с места и скрылось за поворотом.

Это не очень-то напоминало бегство, подумаешь – у москвича кончились каникулы, и он просто покидает дачу, но Белка призадумалась. Знает ли об отъезде Аста? Если знает – почему не проводила своего дружка?

Может, они попрощались накануне – вечером или ночью?

Наверное, так и есть, но расспрашивать Асту она не станет. А вот кто точно порадуется – так это МашМиш. Еще бы, их главный раздражитель отбыл восвояси, и ненавистная эстонка снова осталась в одиночестве.

Первым, на кого Белка наткнулась, вернувшись на участок, был Лёка. Он уже вывел из сарайчика Саладина и теперь запрягал его в телегу.

– Привет, – сказала Белка. – Куда-то собираешься?

– Лёка едет в поселок, – коротко ответил Лека.

– Можно мне с тобой?

Лёкина голова закачалась, как у китайского болванчика, и это могло означать все, что угодно, в диапазоне от «да» до «нет», с промежуточной остановкой «как хочешь». Белка решила остановиться на «да» и взобралась на телегу. Обычно мягкие от лежащего под ними сена ковры неожиданно спружинили, но так даже лучше, подумала Белка.

– А зачем тебе в поселок? – спросила она, когда они покинули участок и неспешно двинулись в ту же сторону, куда укатило авто.

Придержав поводья, Лёка достал из нагрудного кармана бумажку и без всякого выражения прочел по складам:

– Молоко, творог, сметана, бычки – три килограмма…

Все понятно, Лёка намерен посетить местный базарчик, только там можно купить все это. Привалившись к спине брата, крепкой и шершавой, как ракушечник, Белка сказала:

– А москвич уехал. Только что, я сама видела. Аста, наверное, расстроилась…

Лёка легонько стеганул Саладина хлыстом, непонятно, зачем это ему понадобилось: лошадь и без того с энтузиазмом трусила по каменистой дороге.

– А ты бы хотел заиметь мотоцикл, Лёка? Или машину?

– Лёка любит лошадей.

– А Сережу? – произнеся это, Белка удивилась сама себе. Вернее – вопросу, соскользнувшему с перекладины ее губ и оказавшемуся на воле. Еще секунду назад она не собиралась расспрашивать Лёку о Сереже, – но взяла и спросила. О чем это говорит?

О том, что она думает о Сереже даже тогда, когда не думает о нем!

– Сережа – хороший.

– Лучший! – в голосе Белки послышался вызов.

Простодушный человек Лёка вызова не принял:

– Лучший.

– Он очень добрый.

– Да.

– И самый умный.

– Да.

– Видел, сколько у него книжек?

– Да. Сережа обо всех заботится. Он нас защитит.

Расспрашивать Лёку от чего их должен защитить Сережа – бесполезно. Лёкин словарный запас слишком ограничен, чтобы пускаться в пространные рассуждения. Скорее всего, он просто повторяет сказанное Парвати, интересно только, по какому поводу она это сказала? Сережа – самый старший из всех внуков, Лёка – не в счет. Несмотря на то что ему недавно исполнилось восемнадцать, разум его застрял где-то между трехлетней Татой и четырехлетним Гулькой, даже до Шила Лёка не дотягивает. Зато с руками у него все в порядке! И с хозяйственными навыками – в этом Белка убедилась через час, когда они оказались в молочных рядах, а затем – в рыбных. Лёку здесь давно знали, не пытались обмануть, обвесить или обсчитать и все время передавали приветы Парвати. Звучало это примерно так:

Что-то Михайловны давно не видно, не приболела ли?

А Михайловна когда объявится?

Кланяйся Михайловне, сынок!

…Дорога в один конец занимала около часа, на рынке они пробыли едва ли не столько же, учитывая неторопливость и основательность Лёки, вот и получилось, что Белка вернулась домой около девяти. Парвати хлопотала на кухне, младшие мальчики носились по саду, младшие девочки со своими куклами сидели на ступеньках веранды, там же пристроился Шило с самодельной удочкой: цеплял ржавый, толщиной с палец, крючок на леску. Поймать на удочку катрана – его вторая заветная мечта после вторжения в территориальные воды Турции на надувном матрасе.

Уже поднявшись на крыльцо, Белка бросила взгляд на беседку: «Анжелика» по-прежнему лежала в гамаке.

Об Асте забеспокоились перед самым завтраком.

На запах свежеиспеченных оладий слетелись все, включая МашМиша и Сережу, не было только ее. Бросив в сердцах что-то о зулейках-полуночницах, Парвати отправила за Астой быстроногого Шила. И минуты не прошло, как он вернулся с известием, что комната русалки-оборотня пуста.

– А в ванную заглядывал? – недоверчиво прищурившись, спросила у внука Парвати.

Оказалось, что сообразительный Шило сунул нос и туда.

– Там тоже никого нет, – сообщил он.

– Ладно. Пусть только покажется мне на глаза!..

От прошедшего ночью дождя (если он действительно был) не осталось никакого воспоминания, кипарисы перешептывались с птицами, сад был залит солнцем, и в те минуты Белка даже представить себе не могла, что через несколько часов на дом Парвати опустится мрак. Что это утро – последнее в череде тихих и ласковых, а все последующие будут отравлены, разъедены трагедией – точно так же, как ржавчина разъедает металл и превращает его в труху.

После завтрака МашМиш отправились на пляж, Сережа вернулся к своим книгам, Лёка уединился в мастерской, а Шило с Ростиком отпросились на рыбалку. Младшие девочки вместе с куклами и Гулькой переместились в дальний конец сада, и лишь Белка не знала, чем себя занять. Время от времени она посматривала на гамак в беседке: книжка все еще лежала там, а Аста так и не появилась.

За час до обеда в дом вернулся Сережа, и Белка, после некоторых колебаний, последовала за ним. И застала обрывок разговора на кухне.

– Не нравится мне все это. Девчонка со своим ухажером совсем от рук отбилась…

– Будет тебе, ба! – засмеялся Сережа. – Она почти взрослая и вольна распоряжаться своим временем как хочет.

– У себя дома пусть распоряжается. А здесь мой дом. Так что, будь любезна – подчиняйся распорядку.

– Девушка и распорядок – вещи несовместные. Вспомни свою молодость, ба!

Парвати проворчала, что в молодости она была гораздо скромнее, чем чухонская зулейка, и не водилась с пришлыми парнями, и неизвестно – что еще за фрукт этот москвич, и вообще – давно пора познакомиться с ним поближе…

– А он уже уехал!

Это сказала Белка, появившаяся в дверях кухни.

Сережа и Парвати замолчали, посмотрели друг на друга, а потом – на Белку. Сережа покачал головой и состроил гримасу, страшную и веселую одновременно: «подслушивать взрослых нехорошо!». А Парвати поманила Белку пальцем:

– Уехал?

– Да.

– Это тебе Аста сказала?

– Я сама видела, – почувствовав себя главным поставщиком новостей, Белка покраснела от удовольствия.

– Когда же ты успела?

– Сегодня утром.

– Никто не видел, а ты видела?

– Я встала раньше всех. Раньше Лёки. А… этого Егора на улице ждала машина. Он сел в нее и уехал. Вот так!

– Значит, уехал? – еще раз переспросила Парвати. – И Аста с ним?

– Асту я не видела. Видела москвича и еще шофера, он открывал багажник. Асты там не было.

– В багажнике? – Сережа снова улыбнулся, но на этот раз улыбка получилась не очень убедительной.