светила ненадолго замерли напротив друг друга, даря людям то время между днем и ночью, когда чувство обыденности внезапно уступает место ощущению близкого чуда, необычного, радостно-тревожного, что кажется, может длиться вечность. Тяжелый, дневной фиолетовый цвет неба над столицей Империи Тукан, плавно и незаметно преобразился в бархатную, темную синеву с россыпью звезд, а редкие перистые облака, нестерпимо белые, от которых веяло тревогой и сухим, обжигающим жаром пустыни Ха, как-то незаметно стали округлыми и лилово-розовыми. Легкий ветерок с Геона, вобравший в себя запахи прохладной воды, белых лилий, голубого лотоса, зеленого тростника, перемешался с этим лилово-розовым светом и прозрачным, волшебным покрывалом опустился на сад Императора, в котором шли последние приготовления к пиру посвященного возложению руки Владыки на его детей от второй жены.
В сгустившемся, потемневшем воздухе как-то отчетливее стал чувствоваться синий дым от очагов огромной кухни, расположившейся рядом с садом. Этот дым, рожденный горящим сухим, ароматным деревом из рощ Либана, был царской приправой, изыскано-коварной специей к блюдам, разносимым рабами по саду. Сам сад, волей главного архитектора Самодержца и умелыми руками садовников, превратился в громадный пиршественный зал. На его дорожках, среди цветов и финиковых пальм, гранатовых и персиковых деревьев, в открытых беседках, увитых виноградом, возле маленьких водоемов, отделанных белым и розовым мрамором, были поставлены низкие столы, в окружении мягких обеденных лож. На тонкие, белые льняные скатерти укрывающие столы, сноровистые слуги расставляли последние блюда, порой ворча, что места уже и не осталось.
Да, расстарались сегодня повара Владыки, мастерством выражая свою радость и уважение к такому знаменательному дню! Для первой перемены на серебряные и золотые блюда грудами они выложили жаренных в масле гусей, голубей, куропаток, диких уток, перепелов, затейливо обсыпав их горькой зеленью возбуждающей аппетит. Рядом с этими грудами в глубоких, серебряных блюдах тесными рядами лежали жирные сомы, сваренные в сладком вине с перцем. А их теснили не менее глубокие и широкие блюда с печеными в сметане карпами. Центр же каждого стола, по праву занимало громадное глиняное блюдо расписанное бордово-кровавой глазурью, на котором вымоченные в терпком винном уксусе, натертые горько-кислыми луковицами лилий и жгучим чесноком, печеные бедра пустынных антилоп лежали в обрамлении жаренного на углях мяса диких быков, филе камышового бегемота, хвоста крокодила и котлет из телятины. Чтобы гостям было чем оттенить вкус птицы, рыбы и мяса, повара Императора приготовили для них редьку печеную в золе и редьку пареную на крепком, светлом пиве, черные оливки сдобренные чесноком и политые маслом, тонко порезанный горький лук, обильно посыпанный зернами сладкого граната, сыр овечий твердый и мягкий сыр из молока коз. А если гости возжелают сладкого, или не привыкли есть без хлеба? Повара и здесь не оплошали. В плетеные из тонких серебряных прутьев корзины они выложили для таких гостей лепешки из трижды просеянной пшеничной муки и лепешки из муки ячменной, пирожки начиненные сыром с медом, и пирожки с инжиром и перепелиными яйцами, разложили печенье, политое сладкой молочной глазурью и печенье с изюмом и орехами. Тут же рядом, в таких же плетеных серебряных корзинах алые яблоки, мраморно-зеленые груши, сладкие и кислые гранаты, черный инжир, коричневые финики, уже порезанные на узкие ломти золотистые дыни, бордовый виноград, терпкая айва. Возле столов наготове стояли объемистые, «вспотевшие» корчаги. Сделанные умелыми мастерами из пористой глины, их только что принесли из глубоких подвалов дворца, чтобы вина со всех концов ойкумены, темные и светлые сорта пива разной крепости, разлитые по этим емкостям не успели согреться и отдали гостям свою прохладу. Рядом с корчагами, вооруженные серебряными черпаками, уже расположились наготове юноши и девушки, назначенные разливать вино и пиво в золотые кубки, и чья одежда состоит лишь из цветочных венков на голове и талии. Ох и шаловливы же и многообещающе их взгляды! Ведь эти рабы и рабыни обучены не только прислуживать за столом. С детства воспитанные исполнять любую прихоть специальными наставниками и наставницами, они готовы на все, лишь бы услужить гостям Владыки. Их научили получать удовольствие даже от боли и дарить любую мыслимую телесную радость мужчинам и женщинам.
Все это торжество готового начаться чревоугодия освещали бесчисленные белые алебастровые светильники, заправленные отборнейшим оливковым маслом с островов на Великой Зелени. В это масло слуги, знающие толк в благовониях, добавили мирру, чей чудесный дым, если его несколько раз глубоко вдохнуть, позволяет уплыть в грезы и видеть в них то, что доступно лишь богам. Темно-золотое пламя светильников множилось в двух сотнях бронзовых и серебряных зеркал в полтора роста человека, и расставленных так, что возлежащие за одним столом гости видели гостей, находящимися сразу за другими десятью столами. И все приглашенные могли одновременно лицезреть стол, за которым будет возлежать Властитель Тукана со своими женами.
Садовники выпустили в сад несколько стай крошечных певчих птиц, привезенных из вечно зеленых джунглей Афра. За каждую из них было заплачено серебром столько, сколько весит это чудесное создание. Но не зря заплатил главный садовник Императора, не торгуясь, такую цену, потому что сад немедленно наполнился волшебными звуками их пенья, и чудилось, что это поют драгоценные камни всех цветов радуги, щедрой рукой брошенные на ветки деревьев.
Как только золотая ладья Шу, попрощавшись с серебряной Бастет, опустилась наполовину за горизонт, по периметру площади перед главным входом в сад Императора, зажглись сотни факелов и все ее пространство начало наполняться приглашенными гостями. Однако ни один из них не шел пешком. Каждый восседал на носилках, любезно предоставленных для этого случая из дворца, которые несли восемь могучих чернокожих рабов. Носилки сопровождал маленький отряд из шести воинов в блестящих бронзовых доспехах, а процессию возглавлял глашатай с факелом, который от дома приглашенного до площади перед садом бежал впереди и кричал:
— Прочь с дороги!! Благословенный гость следует по приглашению Владыки Тукана!!!
Да, щедр был Санахт I, безмерно щедр и гостеприимен. Его гости ни в чем не должны были испытывать нужды.
На вершине белой мраморной лестницы, ведущей к главному входу в сад, всех прибывших встречал самый близкий друг Повелителя — Амен. Он находил доброе и веселое слово для каждого. Женщинам отвешивал лестные комплименты по поводу их драгоценностей, одежды и красоты. Мужчинам — что-то заговорщицки говорил на ухо, после чего те весело смеялись, хлопали шутника по плечу и уходили довольные. Каждому он говорил что-то особенное, приятное, но заканчивал всегда улыбкой и одинаковой для всех фразой, протягивая при этом приглашенному свои увитые золотыми перстнями и браслетами руки ладонями вверх:
— Владыка рад вас видеть. Забудьте сегодня,