— Как видите, друзья, — сказал Колумб собравшимся вокруг него матросам, — все ваши опасения относительно мертвой, стоячей воды оказались неосновательными. Я мог бы приписать это неожиданное и внезапное волнение «чуду», но не могу злоупотреблять вашим легковерием и вашим невежеством; скажу вам, что это волнение вызвано, вероятно, сильным ветром, поднявшимся где-нибудь очень далеко и не доходящим до нас; он и поднял громадные валы, которые катятся по океану на громадное пространство, куда даже не доходит ветер, поднявший их! Так прогоните же от себя все сомнения и не достойные смелых моряков страхи и опасения и помните, что если Испания осталась далеко за нами, то Катай теперь уже, вероятно, недалеко, и каждый час уменьшает расстояние, отделяющее нас от него. Каждый из вас, кто останется мне верен и покорен до конца, не пожалеет об этом, но каждый, кто станет смущать себя и других нелепыми сомнениями, пусть знает, что этим он заставит меня прибегнуть к предоставленной мне власти!
Глава XX
Насколько же за это время успела уйти маленькая эскадра Колумба от берегов Испании?
Как известно, адмирал вел две записи или два лага: один — правильный — для себя и своего правительства, другой — фиктивный — для общего сведения экипажей и других участников экспедиции.
Продолжительные штили, слабые ветры и другие препятствия помешали судам эскадры в последние дни далеко уйти вперед, но в результате двадцать пятого сентября, то-есть на пятнадцатые сутки после того, как флотилия потеряла из виду последнюю землю (Железный остров), она находилась, можно сказать, почти на равном расстоянии от обоих материков, то-есть на параллели тридцати одного и тридцати двух градусов. То обстоятельство, что флотилия очутилась настолько севернее Канарских островов, в то время как Колумб все время шел на запад и отчасти на юго-запад, объясняется, вероятно, отклонением течений в ту сторону, а также и слишком слабыми ветрами.
Влияние пассатных ветров стало снова ощутительно, хотя и в слабой степени. Руль попрежнему держали на запад по компасу, и в этот день также видели птиц и одного пеликана. За эти сутки суда прошли всего только пятьдесят миль.
Двадцать пятого поутру снова наступил штиль, но к вечеру поднялся легкий, но равномерный ветерок с юго-востока; пока было светло, каравеллы шли близко друг к другу, подгоняемые попутным ветром. «Пинта» держалась так близко к «Санта-Марии», что матросы и офицеры обоих судов переговаривались друг с другом, а Колумб, находившийся на юте, с вниманием прислушивался к их разговорам.
— Что вы скажете о той карте, которую я прислал вам третьего дня? — спросил Колумб Мартина-Алонзо, стоявшего также на юте своего судна.
Как только раздался голос адмирала, все речи и разговоры смолкли.
— Карта эта весьма ясна и поучительна, сеньор, и, вероятно, она первоначально была составлена каким-нибудь ученым согласно указаниям многих опытных и великих мореплавателей!
— Она вначале была составлена Паоло Тосканелли, ученым тосканцем, живущим во Флоренции; эта карта у него снабжена весьма подробными сведениями об Индии; в ней он упоминает, между прочим, о многих городах, о которых говорит, как о чудесах человеческого творчества, в том числе и о порте Цайтон или Заоион, из которого ежегодно отправлялось свыше ста судов, нагруженных исключительно мешками перца. Он сообщает также, что Великий Хан отправил посла к папе Евгению IV с предложением дружбы. Тосканелли лично знавал этого посла и от него узнал много подробностей об его стране, особенно о прекрасном городе Квисае, его дворцах и садах, его мраморных мостах, превосходящих своей роскошью и великолепием все остальные города. Карта, которую вы имеете перед глазами, Мартин-Алонзо, доказывает, что расстояние от Лиссабона до этого города равняется трем тысячам девятистам итальянским милям по прямой линии к западу[39].
— И что же этот ученый говорит в своих записях о богатствах этой страны? — осведомился Мартин-Алонзо.
— Вот его слова: «Это благодатная и благородная страна, куда нам следовало бы предпринимать частые путешествия вследствие ее необычайных богатств и громадного количества золота, серебра и драгоценных камней, которые можно там добыть». Кроме того, он говорит, что город Квисай имеет тридцать шесть миль в окружности и поражает своей красотой всех, кто его видит.
— А вот здесь, сеньор адмирал, я вижу еще два больших острова на карте, — сказал Пинсон. — Один из них назван Антилла, а другой — Чипанго, тот самый, о котором ваше превосходительство часто изволит упоминать!
— Да, Мартин-Алонзо, эти два острова находятся на расстоянии двухсот двадцати пяти миль друг от друга.
— По вычислениям, произведенным нами на «Пинте», мы должны теперь быть не особенно далеко от Чипанго или Сипанго!
— Вычисления часто могут быть и ошибочны, но несомненно, что этот остров находится на расстоянии нескольких дней пути от Азиатского материка, и хотя мы теперь, вероятно, не особенно далеко от него, но все же и не столь близко, как вы, повидимому, полагаете. Верните мне карту, и я обозначу на ней то место, где мы сейчас находимся; тогда все мы увидим, что мы уже сделали, и что нам еще остается сделать!
Пинсон тщательно свернул в трубку карту, привесил к ней небольшую тяжесть и, привязав ее к лагу, ловким движением перебросил на палубу «Санта-Марии». Когда карту принесли адмиралу, он разложил ее на столе, находившемся на юте, и предложил всем желающим подойти к столу, чтобы убедиться своими глазами, в каком именно месте океана находится в настоящий момент эскадра. Колумб так аккуратно заносил в судовой журнал пройденное расстояние, что без всякого труда и без колебания мог указать, на каком градусе долготы и широты находятся теперь их суда, и так как это было вблизи тех островов, которые, как тогда полагали, лежали к востоку от Азиатского материка, то у матросов получилось впечатление, что они уже близки к цели своего путешествия, и карта убедила их в этом лучше всяких слов и научных доказательств. Вычислениям Колумба все безусловно верили, и потому общая тревога и недовольство быстро сменились радостью и самыми яркими надеждами.
Колумб, несомненно, был вполне искрен в том, что он утверждал и сам верил в совершенную непогрешимость этой карты. Но дело в том. что он, подобно всем космографам того века, считал окружность земли несравненно меньшей, чем она есть на самом деле. Он игнорировал существование Тихого океана и вычеркивал все его протяжение из своих расчетов.
По расчетам Колумба, остров Чипанг или Сипанг, то-есть Япония, должен был находиться, приблизительно, на ста сорока градусах долготы к востоку от его истинного положения, а так как градус долготы под тридцатью пятью градусами северной широты, где находится Япония, предполагая полную сферичность земли, равняется, приблизительно, пятидесяти шести географическим милям, то оказалось, что Колумб на своей карте поместил остров Чипанго, то-есть нынешний остров Нипон, более чем на семь тысяч английских миль восточнее, чем следовало.