Всем были известны методы тулканских боевиков. Несколько лет назад ходили слухи, что кто-то взялся обучать их, какой-то профессионал. Неужели речь шла о Тиброне?
Впрочем, вполне. На его месте Ален поступил бы точно так же. Во всяком случае, логично специалисту столь высокого уровня хотя бы так вернуться к ремеслу. Не заниматься же моделированием одежды или изготовлением сувениров.
Насколько Ален помнил, тулканцы еще сильнее испортили себе репутацию. Они не знали чести, их интересовала лишь нажива. С ними стараются не иметь дел из-за их любви к грязным приемчикам.
– В общем, три года я провел на этом контракте, – сказал шаари. – Затем улетел обратно в лабораторию – мне требовалась некая реконструкция. После нее было еще несколько мест, где я успешно продавал свои знания.
«Эзви Шахт ничего не смог накопать на этого человека. Неужели он мог так хорошо заметать следы? Что ж, дженару будет интересно узнать всю историю».
Ален бросил взгляд на тихо стоящего в тени Советника Вииду. Лица лакиша видно не было, но все равно он походил на папочку, радующегося, что сынок так хорошо выучил стихотворение.
У кого угодно сложилось бы впечатление, что Виида и Тиброн состоят в сговоре, но Ален не делал поспешных выводов. Он пытался понять, кто все-таки перед ним – реальное существо или призрак.
Шаари росли и воспитывались в обстановке, далекой от обычной, и их воспитателями были дэррны-отшельники. Существа даже не из этой галактики.
Ален вдруг понял, в чем причина этого царапающего чувства несоответствия. Дело было не в уродстве Тиброна и количестве его киберпротезов. От шаари исходила аура чуждости, нечто такое, чему наемник не мог дать название, не мог даже описать. Существо, сидевшее перед ним, было стопроцентно опасным.
Непонятным.
Под внешними человеческими проявлениями таилась нездешняя тьма.
– И вот на моем горизонте появились агенты таглианских спецслужб. Особенно трудиться им не пришлось. У меня сложилась нужная репутация в определенных кругах. Вот я и подумал: зачем усложнять моим заказчикам работу, разыскивая меня? – сказал бывший шаари, улыбаясь.
«Для тебя это не очередной контракт. Ты еще ничего не сказал насчет своих мотивов».
Ален сохранял твердокаменное спокойствие, но чувствовал напряжение среди хибранийцев.
Похоже, сейчас до них наконец дошло: охота на шаари может стать для всех них билетом в один конец.
– Я готов к работе, – прибавил Тиброн.
Никто до сих пор не задал Ламасу главный вопрос, Ален понял, что сделать это придется самому.
– А почему вы не вернулись на Рашдан?
Неизвестное пространство.
Рашдан. Цитадель, Библиотека
В том, что Архонт Глеш сделал такой выбор, Фаннуру грезился некий тайный смысл. Неужели дэррн обо всем узнал?
«Либо это заговор… либо рука провидения… Ха, я по-прежнему верю в то, что пытаюсь отринуть».
Старые привычки были сильны.
Через сутки троим «призракам» предстояло вылететь на Клебру и работать втроем над целой группой объектов. Само по себе ничего необычного, но Фаннур уже считал себя законченным параноиком и не верил в совпадения.
После долгой медитации Гриф отправился искать Миу и нашел ее в Библиотеке.
– Я почти не вижу тебя. – «Призрак» застыл позади девушки, почти слившись с полумраком.
– У нас задание. Тебе мало будет того времени?
Миа сидела за столом и разглядывала какой-то манускрипт, чья бумага была темной от времени.
Фаннур занял место напротив, отмечая, насколько побледнела и исхудала сестра за последние дни. Он хорошо понимал, в чем причина.
– Надо обсудить дело… – сказал шаари. – Глеш отдал мне все данные. Я поведу группу.
– Ты не для этого пришел, – подняла голову от манускрипта Миа. Под глазами у нее залегли синяки, казавшиеся еще глубже в тусклом свете летающей лампы.
– Пожалуй… Ты знаешь о Керволе?
– Да. Он предатель. Как ты. Вы хорошо спелись.
Фаннур сделал паузу. Он учился справляться с яростью, которая с некоторых пор стала неотъемлемой частью его жизни. В девяти случаях из десяти реакцией на что-то вовне была именно она.
Гриф начинал видеть перед глазами алую пелену и гадал, что случится, если он по какой-то причине ослабит контроль. Медитации не слишком помогали.
– Ты игнорируешь меня, – сказал Фаннур.
– Тебе нужен ответ? Его не будет. – Миа посмотрела ему в глаза. – Я не способна на предательство, так что не беспокойся насчет меня. Но и за тобой не пойду… – Тут она слегка оживилась, подбодренная новой идеей. – Или убей меня. Я не разделяю твоего безумия – чем не повод?
Фаннур чувствовал потоки ярости, струящиеся через собственные жилы.
– Ко мне примкнула почти половина шаари. Будет больше. Ты должна сделать выбор.
Миа резко встала.
– Нет! – Она поникла. – Не заставляй меня выбирать!
– Я вспомнил, что случилось с нами в детстве, – сказал Фаннур, чувствуя удобный момент, чтобы нанести удар. – Нам было по шесть лет…
– Замолчи! – зашипела Миа. – Не хочу… не хочу…
– Глядя на тебя, я уверен в обратном, – заметил «призрак». – Ты хочешь узнать правду, но боишься, твой страх слишком явный. Избавься от него.
– Предатель. Я могу сейчас же пойти и… – Девушка опустилась обратно на стул. Гриф никогда не видел ее настолько разбитой и подавленной, даже после тяжелейших многодневных тренировок на местности. Там, где другие падали без сил, отчаявшись, Миа всегда шла вперед.
Сейчас она была на грани полного слома.
– Я, ты и наши родители жили на Кедоше. Отец и мать работали в Геологическом Департаменте Колониальной Администрации. Инженеры среднего уровня, среднего дохода, среднего слоя. Я навел справки, и все совпало. Кедош нередко подвергался пиратским налетам. Хомиды-работорговцы в те времена хозяйничали в секторе, словно у себя дома, похищая людей. Иногда и целыми семьями. Обычная тактика – стремительный бросок к поверхности, налет на дом и уход. В ту ночь объектом нападения стал наш дом. Хомиды взорвали дверь, вошли внутрь, вытащили родителей из спальни в гостиную. Отец сопротивлялся, и его застрелили…
Миа закрыла глаза.
– Прекрати.
– Я услышал шум, встал и побежал вниз. Там были ты и наша мать. Ее ударили по голове, было много крови. Хомиды схватили меня и собирались застрелить, но почему-то не сделали этого. Даже уродом я, видимо, чего-то стоил.
Фаннур посмотрел на сестру. Та сидела в полной неподвижности, но шаари знал, что она не медитирует. Более того, невзирая на страх, слушает внимательно.
– Мои воспоминания четкие, они не лгут, мне удалось снять блокировку. Оно того стоило, поверь, – добавил Фаннур. – В пути нас усыпили и привезли на Рашдан. За тебя и меня и еще группу детей дэррны заплатили хомидам золотом. Сам Глеш склонился надо мной и решил, что я гожусь, хотя по всем параметрам меня следовало утилизировать. Ты помнишь, каким я был?
Миа не отвечала.
– Глеш занимался мной сам. Говорил, что во мне есть сила, и я многого добьюсь, если удастся направить ее в нужное русло. В общем, дэррнам это удалось. Но вот проблема – я остался человеком. Слишком человеком. Глешу следовало оторвать от моей природы еще немного, крошечный кусочек, но он этого не сделал. – Фаннур подался вперед, хотя понимал, что его жест слишком драматичен. – Ошибка наших хозяев в их тщеславии, им нравилось тешить себя иллюзией полного контроля над нами. Но… число моих сторонников растет.
– Предатели. Слуги Хаоса!
– Ярлыки, которые ты на меня навешиваешь, не помогут, – бросил Фаннур, теряя терпение. – Ты цепляешься за фантомы. Я понимаю – перешагнуть через себя сложно.
– А что же потом? – Миа сверлила брата глазами.
– Я не могу отвечать за всех. Потом? Не знаю. Все дело в выборе – это и есть «потом». Останься шаари и продолжай служить Великой Пустоте, но уже без надсмотрщиков. Или живи простой жизнью, о какой мечтал Рама Тоос. Однако тут есть проблема: за право жить своей жизнью надо бороться.
– Ты решил за всех нас?
– Нет. Выбор делает каждый сам.
– Ну а если я все-таки решу остаться с дэррнами? – спросила Миа.
– Мы окажемся по разные стороны и станем врагами.
Голая констатация, ничего больше.
Именно это пугало Миу сильнее всего. Оружием брата в этом противостоянии была логика.
– Одни разговоры, – сказала шаари, убирая манускрипт в футляр. – Я устала.
– Загляни в прошлое. Все, о чем я прошу. Могу помочь.
Миа скользнула к стеллажам и пристроила футляр на прежнее место. Прежде чем уйти, она задержалась, словно хотела сказать еще что-то.
Фаннур ждал.
«Она тверда даже в своих колебаниях. Но я так нуждаюсь в ней!»
Миа осталась безмолвной. Не издав ни звука, шаари просто ушла.