Топор лежал на полу напротив стены в нескольких метрах от тела. Мы с Линдаваром склонились над оружием: не было никакого сомнения, что это было орудие убийства — явными тому свидетельствами были запёкшаяся кровь и волокна ткани, присохшие к лезвию. Этот топор был гораздо больше и тяжелее, чем тот, который был у Дово и которым парня убили. Хотя железо было покрыто ржавчиной, но остриё выглядело очень острым. Ближе к изголовью изогнутого лезвия было место, где ржавчина неожиданно прерывалась, а само лезвие было притуплено, на что я и указал Линдавару.
— Выглядит так, словно им ударили по камню или, может быть, по крепкой броне, — кивнул тот, хотя я не знал ни об одной броне, способной выдержать удар этого топора. — Никаких отпечатков не видишь? — спросил меня волшебник, поворачивая оружие так, чтобы мы могли видеть обе стороны рукоятки.
Я покачал головой, но показал на несколько отметин на ней. Первая была на внутренней части рукояти возле лезвия. Там была глубокая выемка, которая, при этом, появилась недавно, поскольку скол выглядел новым, дерево не успело сменить цвет от времени. Было ещё две отметины, одна прямо посреди лезвия, а другая возле его конца, так что создавалось впечатление, что оружие хранилось в какой-то стенной нише, вырубленной специально для него. Но при этом на оружии не было видно никаких отпечатков пальцев.
— Возможно, на убийце были перчатки, — произнёс Линдавар то, о чём я как раз подумал.
Мы поднялись и огляделись в маленькой комнате. За исключением уже погасшего факела, который заметил Дарвик, в ней не было ничего, кроме слоёв серого камня. Раздумывая над теми временами, когда всё это было сделано, мой взгляд случайно наткнулся на слой, блестевший иначе, чем другие при свете фонаря. Более пористый, как мне подумалось. Интересно, сколько лет потребовалось на то, чтобы слой размером в пядь так залёг? И ещё я подумал: кто же в те времена населял Фаэрун?
Я намеревался было потрогать слой, словно это позволит моему оку увидать чудищ давно забытой старины, когда капитан Флим неожиданно возник из тёмного угла, испугав меня.
— Я думаю, вы должны это видеть, — сказал он, махнув рукой с ярко горевшим факелом. В его свете лицо капитана выглядело хмурым, почти бледным.
Мы последовали за ним в шестиметровый туннель, давным-давно проделанный в скале водой: его стенки были гладкими, сразу было ясно, что их не касалось зубило каменщика. Весь путь нам прошлось проделать пригнувшись, так что, когда мы вошли в следующее помещение, все вздохнули с облегчением: эта комната была даже больше первой. Факел капитана Флима и наши фонари лишь частично освещали её.
Вдалеке виднелся помост. Мы медленно направились туда. Единственные звуки, раздававшиеся в пещере, издавали наши ботинки, шаркавшие по полу, и вода, капавшая с потолка. Я выдохнул, когда увидал, что на помосте находился огромный стул из прогнившего дерево и ржавого железа, чья обивка давно истлела.
Скелет великана словно смотрел прямиком на нас своими пустыми глазницами. Одет он был в ржавую броню, запястья до сих пор покоились на подлокотниках гнилого трона, фаланги пальцев, подобно когтям, вцепились в них. Челюсть скелета едва держалась на шейных позвонках, а шлем криво сидел на голом черепе. На ногах великана было то, что некогда было ботинками, — полусгнившие кожаные обмотки, через которые проглядывали кости. Запах смерти давным-давно выветрился. Остались только влажность и могильный холод.
Позади скелета на стене были начертаны руны: две строчки, а затем одно единственное слово. Я хотел было обратиться к Линдаваром, но перед этим мне пришлось основательно прочистить горло — слова идти не хотели.
— Ты… можешь это прочесть?
Волшебник кивнул, и, когда он заговорил, я услышал нотки благоговения в его голосе:
— Руны гласят: «Куплено кровью. Оплачено кровью». А затем имя. Фастред, — прочёл Линдавар. — Это могила Фастреда.
ГЛАВА ДВАДЦАТЬ ПЕРВАЯ
— Фастред? — переспросил капитан Флим. — Древний бандит? Призрак?
— Он самый, — произнёс Линдавар, словно загипнотизированный смотревший на героя легенд.
— Храни нас боги, — прошептал Флим. — Может, мэр Тобальд был прав. Может, призрак это сделал — сделал с обоими.
— Почему же тогда он ничего не сделал с нами? — спросил я, радуясь про себя, что голос при этом не сорвался. По правде говоря, я был в ужасе. Я ожидал, что скелет вот-вот поднимется на ноги, кинется за своим топором и обезглавит всех нас, вторгшихся в его могилу. — Он выглядит так, словно он никуда не выходил отсюда, ну, где-то пять сотен лет. Плюс-минус десяток, — с уверенностью добавил я, стараясь не пустить в свой голос нотки страха.
— Это правда, — сказал Линдавар. — Мы имеем дело в данном случае с чем-то, обладающим материальным телом. Если говорить о нежити, то призрак свёл бы свою жертву с ума, лич мог бы её парализовать, но чтобы использовать оружие… Так что, бродит ли этот призрак по Фаэруну или нет, вряд ли он стал бы использовать топор, даже несмотря на то, что орудовал им при жизни.
Это заставило меня кое о чём задуматься.
— Линдавар, — произнёс я. — А где топор Фастреда? Разве в старые времена умершим воинам не вкладывали в руку их оружие, чтобы те могли им воспользоваться в новой жизни?
— Вполне возможно, — ответил Линдавар. Волшебник подошёл поближе к помосту и остановился в паре шагов от него, изучая руки скелета. — Но, похоже, не в этом случае. Я не вижу никаких признаков того, что здесь был когда-то топор.
— Меня вот другое интересует, — сказал капитан Флим. — Судя по всему здесь должны быть сокровища, а руны так и вовсе заставляют поверить в это. Так где они?
Линдавар посмотрел куда-то под ноги Фастреду, в основание помоста. Там было пятно шириной где-то в два-три шага, отличавшееся по цвету от тёмного влажного камня во всей комнате. — Они были здесь, судя по всему. Как я думаю, кто бы ни убил Гродовета, он забрал и сокровища.
Капитан Флим с сомнением посмотрел на небольшое место, где стоял сундук.
— И всего-то? Мне почему-то казалось, что у Фастреда должно быть, ну, больше сокровищ, нет?
— Возможно, разбойник обменял их все на дорогие камни, — предположил я. — Таким образом, у вас в одной руке поместится состояние одного королевства. Кроме того, Фастред сам производит должное впечатление. Ну, я имею в виду, посудите сами: трон, короткое послание и, возможно, сундук с сокровищами. Сама деловитость: обменять всё золото и серебро на камни, которые потом сложить в небольшой сундучок.
— Может, гном забрал его, — нахмурившись, произнёс Флим. — Взял и спрятал прежде, чем встретился с нами. Может, это он убил Гродовета и выдумал всю историю, когда наткнулся на нас.
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});