И если ты должен погибнуть, то знай — это неотвратимая часть предназначенного».
Такое неофициальное богословие обычно сопровождается большим количеством ритуалов и суеверий, далеких от ортодоксального христианства. Солдаты всегда верили лишь в то, что Пол Фасселл называл «множеством очень несовременных суеверий, талисманов, чудес, реликвий, легенд и слухов». То же самое писал с линии фронта военный чиновник Марк Блок[173], позже ставший одним из известных историков Франции: «Преобладающим мнением в окопах было то, что настоящую истину никогда не посмеют сказать или напечатать»[174].
Широкое распространение суеверий и фатализма можно было понять в середине XIX в., но как они могли выжить в век танков и самолетов? Конечно, данное мировоззрение в основном присуще миллионам солдат, которые были уроженцами сельской местности, где всегда сохранялись традиционные формы мышления и правила жизни. В 1917 г. фольклорист Ханне Бехтольд-Штаубли издал академический труд «Солдатский обычай и солдатская вера» — очень интересный для изучения нашей проблемы. Он отмечает, что война была угрозой для жизни любого человека и вынуждала простых людей сосредотачиваться на самосохранении настолько, что они стали прибегать в своей деятельности к старым формам сознания: мифологии и религии[175].
Для солдат и их семей было естественным беспокоиться за свою жизнь и жизнь своих близких. Как выжить на войне, и когда она закончится? Ответы на эти вопросы искали с глубокой древности: по полету птиц, по восходу и заходу солнца, луне, и каждый конкретный случай в жизни людей всячески подвергался обстоятельной интерпретации. Вот как интерпретировал один немецкий астролог годы, предшествующие войне:
1911 — год жары;
1912 — год наводнения;
1913 — один хороший год;
1914 — год крови.
Гадание стало собственным религиозным опытом солдата, который теперь пробовал осуществлять прогноз о конце войны особым способом, складывая цифры начала и конца последней франко-прусской войны 1870–1871 гг. Ханне Бехтольд-Стаубли в своей книге сообщает о попытке одного солдата предсказать конец войны, который по его гаданию выпадает на 1 ноября 1915 г.[176] Он ошибся всего лишь на три года, но месяц окончания войны был предсказан им правильно. Данное пророчество демонстрирует широко распространенное ожидание среди солдат, что эта война не продлится и больше года, но каково было их отчаяние, когда они провели на ней целых четыре года[177].
На фронте и в тылу люди искали какого-нибудь предзнаменования, стремились увидеть в чем-нибудь знак судьбы, который указывал бы на помощь свыше их близким. Некоторые из этих знаков стали широко известными событиями, как например золотая статуя Девы Марии, венчающая базилику в Брюсселе. Несмотря на то, что этот город прозвали во время Первой мировой войны проклятым, он имел очень удачное стратегическое местоположение. Не последнее значение для сооружения этой удивительной скульптуры оказали различные истории из эпохи Средневековья, которые уже много веков привлекают к ней паломников. В 1898 г. Римский папа объявил это святое место Брюсселя «Северным Лурдом». Немецкие варвары повредили это памятник в 1915 г., и хотя статуя после этого сильно накренилась, она по-прежнему крепко держалась на своей основе. Солдаты-союзники по этому поводу сочинили легенду, что падение статуи будет означать конец войны или даже их собственное поражение. Немцы же, в свою очередь, полагали, что та из враждующих сторон, которая разрушит памятник Деве Марии, может считать себя победителем. Но обе эти легенды оказались ложными, так как только в 1918 г. британская артиллерия полностью разрушила этот памятник, незадолго до решающей победы на Западном фронте[178].
Несмотря на то, что знание будущего все-таки было полезным для солдат, они лишь нуждались в непосредственной духовной защите, которая дала бы им хоть какой-нибудь шанс на спасение в этой войне. Этому могла бы способствовать религия, но именно ей солдаты верили меньше всего. Поэтому люди сильно нуждались в амулетах, талисманах и верили, что именно они наиболее действенно оберегают их от любой опасности. Пол Фасселл писал по этому поводу: «Солдат на фронте всегда имел много амулетов, его карманы становились своеобразной гробницей». К отчаянию протестантского духовенства, которое распространяло среди солдат-протестантов экземпляры Библии и Нового Завета, солдаты их использовали не как кладези мудрости для спасительного чтения, а всего лишь как простые талисманы. У американских солдат в то время, когда они принимали участие в сражениях, всегда в карманах была Библия. Они также мало ее читали, но всегда испытывали вдохновение, прикасаясь к ней. Подобно всем христианам, протестанты всех наций обращались к 90-му псалму как к древней защите против насилия и зла: «Падут подле тебя тысяча и десять тысяч одесную тебя; но к тебе не приблизится… ибо Ангелам Своим заповедает о тебе»[179].
Католики в своем арсенале имели полный набор сверхъестественных ресурсов против всех опасностей жизни, самыми популярными из них были четки и святые медальоны. Немецкий солдат в качестве главного своего оберега носил медальон с изображением Девы Марии. Набожные католики носили наплечник — пару простых изношенных святых образов на груди и спине. Такие защищающие наплечники стали популярны у солдат и моряков всех воюющих наций с 1914 г., и не только у верующих католиков, но и у тех, кто раньше вообще не верил ни в какую религию. Протестанты всегда были верны распятию, как главному своему символу, и использовали чаще всего именно его в качестве защиты. Французские католические лидеры, наблюдая, как верующие и неверующие приобщаются к вере в чудеса, позже хранили как сокровища все эти талисманы-реликвии в сейфе храма Святого Сердца. Православные русские, румыны, сербы также следовали за своими традиционными святыми и Девой Марией[180].
Но даже и это считалось недостаточной защитой против войны и ее бед. Бехтольд-Стаубли сообщает о немецких матерях и женах, которые посылали своим близким на фронт вместе с домашними гостинцами ритуальные стихи, становившиеся охранной грамотой самого Бога для их мужей и сыновей, и которые были действенны защищать в течение 30 лет[181].
Души в сером и синем хаки
Гарри Патч рассказывает о сверхъестественном случае, с которым он столкнулся на фронте. Падая в траншею, он увидел смертельно раненного британского солдата, разорванного шрапнелью от плеча до талии. Солдат просил Гарри пристрелить его, чтобы он не мучился. «Когда я держал его руку, думая, как помочь ему, солдат успел произнести слово “мать” и сразу умер. Я не видел рядом никого, но кто-то был рядом невидимым. Нисколько не сомневаюсь в этом. Солдат сразу умер, стоило ему сказать это слово. Будто сам Бог облегчил его участь. На меня это так сильно повлияло, что я до сих пор не могу этого забыть»