Тут Семён усмехнулся, вспомнив только что устроенную шалость:
– Не знаю, что из этого получится, но я подкинул этому деятелю идею, что летать на собственном истребителе круче любой крутой тачки.
Юсуфов рассмеялся:
– Да вы прям демон-искуситель! Действительно интересно, что из вашей идеи получится! Но давайте вернёмся к текущей работе. Хвост был, но это был не водитель нашего фигуранта. Некто поджидал его на точке высадки из машины, привёл сюда, но в кафе не заходил. К сожалению, это не значит, что за ним не наблюдали в кафе. Увы, но съёмку мы здесь не вели, так что постарайтесь хорошо запомнить всех кто входил в кафе после фигуранта. Может где пригодится.
Семён резко погрустнел. Вот что-что, а обращать внимание ещё и на ЭТО ему в голову не приходило. Начальник, который ещё по совместительству дядька, понял эти страдания и подбодрил:
– Ничего, Семён Петрович, научитесь ещё, не такая уж сложная эта наука.
– У меня ещё и своя наука... – буркнул Семён. – Диплом за меня никто писать не будет.
– Я вам искренне сочувствую, но, такова ваша судьба. Вы цесаревич, вы маг. Вам придётся править и сейчас вы делаете первые шаги к этому. А науки... Я ведь тоже математик, с физическим уклоном, так сказать. Изучал высшую математику в Петербургском университете, а здесь, в Москве, специализировался в квантовой теории. Но, моё положение и близость к императорскому дому сделали своё дело. Были вопросы, решение которых император и цесаревич не могли доверить никому другому и мне пришлось заниматься науками, как это здесь говорят, в свободное от основной работы время. Тем не менее, должен сказать, что те знания, которые я получил обучаясь точным наукам, оказались чрезвычайно полезны, в самых неожиданных областях и в самые неожиданные моменты моей жизни.
– Ну а диплом-то всё-таки как?
– Не волнуйтесь, поможем. А сейчас, давайте всё-таки зайдём в нашу канцелярию и там обсудим результаты встречи. А то здесь мне как-то неспокойно.
***
Семья Мамедовых собралась за ужином в полном составе, что в последнее время, после того, как Ахмет переехал из семейного коттеджа на собственную квартиру, случалось не так уж и часто. Ужин, как обычно, сопровождался ненавязчивым трёпом ниочём, но вот, глава семейства отложил нож с вилкой и обратился к сыну:
– Ахмет, а правду говорят, что тебя завербовали в ФСБ?
Ахмет поморщился, демонстративно посмотрел в сторону стоящей чуть в стороне прислуги, но ответил с той же демонстративной небрежностью:
– Это кто кого завербовал ещё...
Рахмон жест сына понял и продолжать тему не стал, хотя и не придал явному беспокойству младшего слишком уж большого значения. Но когда все уже выбирались из-за стола, столь же демонстративно, но с явной насмешкой, посмотрел на застывших как статуи горничных и позвал сына в свой кабинет. К его удивлению, Ахмет позвал с собой мать и сестру. Вообще-то, женщинам при мужских разговорах присутствовать не полагается, но если сын считает, что это надо, значит надо. Рахмон видел в сыне достойного наследника, потому уважал его мнение. Когда дверь кабинета закрылась, Ахмет неожиданно спросил:
– Мама, ты ведь ведьма, да? Тебя бабушка учила чему-то?
Рахмон на секунду потерял дар речи, а вот его жена разом приосанилась и вопросительно посмотрела на сына. Тот в ответ попросил:
– Можешь сделать так, чтобы нас не могли услышать? Не электроника всякая, а... ты понимаешь...
На это Дина[1] молча встала, взяла с рабочего стола мужа конторский нож и, порезав указательный палец пошла вдоль стен кабинета против часовой стрелки. На каждой стене она рисовала кровью какой-то знак. Закончив, она так же молча села на место. Шестнадцатилетняя Зейнаб смотрела на это действо с явным любопытством, но без удивления.
– Сын! Ты... – начал было Рахмон и заткнулся под взглядом жены. Никогда он не видел во взгляде женщины... да что там женщины, кого бы то ни было, такой силы и власти. А Дина, тем временем, перевела взгляд на Ахмета. Тот поёжился, но ответил твёрдо:
– На нас с пацанами напала гуль. Настоящая.
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-390', c: 4, b: 390})
– Гуль? – насмешливо уточнила Дина.
– Ну... не совсем напала. Не успела. Её... один мужик... – неожиданно для себя сбивчиво принялся излагать Ахмет. Мать его перебила:
– Изгнал?
– Да...
– Ты успокойся и расскажи подробно, с самого начала.
Спокойный и серьёзный тон матери словно тёплым ласковым ветром выдул из души юноши всё беспокойство и он принялся подробно и последовательно излагать историю своего знакомства с нечистью и ФСБшными колдунами.
– Что за дичь! – выдохнул Рахмон, когда его сын закончил рассказ.
– Это не дичь, это очень серьёзно, – возразила ему жена. Над её раскрытой ладонью парил и медленно вращался тот самый конторский нож, взятый ею со стола мужа. Также медленно он поплыл в сторону письменного стола, где и опустился в стакан, к прочей канцелярской мелочёвке.
– Ты же вроде мусульманка, – проворчал глава семьи.
– Нет бога кроме Бога[2] и ничто в мире не происходит без воли Его, – спокойно и несколько рассеянно проговорила Дина. – Бог дал мне силы, могу ли я отвергнуть дар Его?
Повисло продолжительное молчание. Наконец Рахмон что-то для себя решил:
– Ты не думал, что эту гуль вам могли сами ФСБшники подослать?
– Отец! Я, вроде, у тебя не совсем дурак. Но я так думаю: если это они, это пол беды.
– Может и так... – ответил ему отец и снова задумался. Ахмет воспользовался этой паузой:
– Да, папа, ты своему Димону про это дело не говори, ладно?
Отец смерил его тяжёлым взглядом и вдруг, неожиданно предложил:
– А ты своего ФСБшника про него спроси.
– Хорошо... Если только его к нам само ФСБ не подослало.
– Вот и поймём по ответу.
– Да, ещё, – Ахмет сделал вид, что только что вспомнил кое-что важное: – Помнишь, ты рассказывала, что в вашем клубе вам сказали искать какого-то чёрта? Что-то там с аурой не так?
Мать ему на это только молча кивнула.
– Так вот, этот... Семён сказал, что это очень серьёзно. Чтобы вы от этого дела держались подальше, а если вдруг встретите этого чёрта, срочно звонить Семёну и прятаться где-нибудь, где нас не найдут. Ещё он сказал, что сам этот чёрт не такой уж и страшный, но вот вокруг него начнётся бойня.
Рахмон погладил свою ухоженную короткую бороду и задумчиво произнёс:
– Значит бойня начнётся в любом случае... к этому надо подготовиться. А ты не думал перекупить этого Семёна?
Но вместо Ахмета ответила ему жена:
– Чем ты его купишь? Чем можно купить человека, который может взять всё, что ему надо просто протянув руку?
– Что-то он не выглядит таким крутым... – проворчал Ахмет.
– Пойми, сын, – ответила Дина, – эти люди живут по другим законам. Это долго объяснять. Просто поверь.
– И что? Таких как ты совсем ничем не купишь? – уточнил Рахмон.
Дина лукаво взглянула на него и заметила:
– Радуйся, в тебе нашлось что-то, чем ты меня купил. И это не деньги. И никто, никогда меня не перекупит.
Сказав это, она внимательно посмотрела на дочь и задумчиво произнесла:
– Кстати, насчёт перекупить его... может что-то у нас и найдётся... Ахмет! Пригласи его как-нибудь к нам.
На это Рахмон задумчиво возразил:
– Погоди, дорогая, это надо хорошо обдумать. Ахмет! Давай завтра посидим с тобой, обмозгуем.
– Не, пап, лучше обсуди это с мамой. Она больше знает о колдунах.
– Хорошо. Но и с тобой тоже. А то, кто знает, вдруг и твоей жене Аллах даст необычные силы?
Тут Зейнаб набычилась:
– А со мной никто ничего обсудить не хочет?
– А ты будешь делать то, что скажут старшие, – спокойно заткнула её мать.
***
Средней руки частное детективное агентство пряталось в переулках между Никитской и Воздвиженкой, в одном из многочисленных обшарпанных старых домов. Вход в него хоть и был обозначен вывеской, но открывался в небольшой внутренний дворик, попасть куда можно только через низенькую, вросшую в тротуар подворотню. Летом в этом тенистом дворике обильно разрастались сирень с жасмином, а сейчас, во время традиционной новогодней оттепели, дворик выглядел сиротливым и неухоженным. И даже остатки серебристого "дождя" да несколько пластиковых шаров на растущей в углу ёлке выглядели как-то сиротливо и ободрано.