class="stanza">
Буйной силой, звериным оскалом
Мы сильны. Это то, что искал он.
Он без лишних речей,
Бесшабашен и зол,
Словно банду чертей,
Нас собрал и повёл,
Мы прозвали его Адмиралом.
Мы шли напролом по высокой воде в то лето,
Неслись по порогам далёкой большой реки,
Он был впереди, он кричал: «Веселей, атлеты!
А ну, не бояться! А ну, не терять башки!»
И река, извиваясь, дрожала
Среди скал, как змеиное жало,
И над нами висел
Месяц — острый тесак,
«Отыщи свой предел,
Сделай шаг, главный шаг!» —
Это были слова Адмирала.
И кто из нас кто — он со старта усвоил чётко,
И где чей предел, и кричал, кому надо: «Стоп!»
Концы не отдашь, если держат тебя за глотку
Такие, как он. И смеялась река взахлёб…
И, борта в водопадах ломая,
Мы дошли до предела, до края,
Ветер плакал и выл,
Как голодный шакал,
Нас за шкирку ловил,
Нас спасал Адмирал,
Из воды, чуть живых, вынимая.
Беспечных и наглых, он взял нас с собою в дело,
Нас волны безумные били со всех сторон,
Спасибо, Серёга, что живы мы все и целы,
Что снова сегодня сидим за одним столом…
2016
«Он шутил, он шёл неплохо…»
А. М.
Он шутил, он шёл неплохо,
Он веслом работал шустро,
Где пороги без подвоха
И с помехами не густо.
Но забрался снег в палатки,
Но пошла игра навылет,
И река, как псих в припадке,
Колобродит, дебоширит.
И, позавтракав обильно,
Он сказал нам между прочим:
«Я пока что не двужильный,
Для меня маршрут окончен».
Мы уткнулись в миски-кружки,
Ни черта не отвечая,
Он собрался, сделал ручкой
И заначил пачку чая.
Мы не ладили с рекою,
Снег и ветер нам хамили,
Мы узнали, что такое
Бабье лето на Памире.
Он в воде не кувыркался,
Он шагал к жилью, скучая,
Он не слишком волновался,
Он заначил пачку чая.
Мы нашли его, беднягу,
Отпоили, откачали,
Он с тех пор сюда ни шагу,
Где в пути одни печали,
Где дорога рвёт на части
И берёт тебя под ноготь
За сомнительное счастье
Облака рукой потрогать.
Он от чая отучился,
Он по-шустрому, ретиво
На портвейн переключился
Всех сортов, любых разливов.
Он зальёт бурдой некрепкой
Оба глаза на пол-суток
И рассказывает девкам
О неведомых маршрутах…
1983
«Рождает же свет дуралеев…»
Моим русским друзьям, живущим в Окленде (Новая Зеландия) и не бросившим меня в трудную минуту, посвящена эта песня.
Рождает же свет дуралеев!
Вчера вот атлет и амбал,
Каякер Серёга Киреев,
По пьянке медаль про… л!
Вот он с перекошенным рылом
Всю ночь до утра напролёт
Ребятам, с которыми пил он,
Сигналы о помощи шлёт:
«Куда мне домой без награды?»
Ребята ворчат: «Беспредел!
Медаль про… ть! Это ж надо!
Да как ты, паскуда, посмел?
Ты рвался на трассе к победе,
И что теперь? Стыд и позор!
Вот ты восвояси приедешь —
Такой без медали призёр.
Ты будешь в сомнительной роли
Смотреться, когда тебе в лоб
На паспортном скажут контроле:
«Обратно езжай, долб… б!
Чего ты свой паспорт в окошко
Суёшь нам? Мы видим и так,
Что ты … нутый немножко,
Что ты не спортсмен, а … к!
Твою молодецкую удаль
В гробу он, народ наш, видал!
Иди-ка ты … отсюда,
Каякер, атлет и амбал!»
Ребята весёлые рожи
Нацелили в дальнюю даль:
«Да ладно, братишка, поможем,
Отыщем мы эту медаль!
Мы на уши город поставим,
Мы все кабаки обойдём,
Мы всех, кого надо, удавим,
И всё, что ты скажешь, найдём!»
И вот оно, чудо, случилось —
Медаль, набекрень завалясь,
Взяла и сама прикатилась,
Сама с перепугу нашлась!
И, лёжа в холодной кровати,
От поисков мрачен и вял,
«Вот это оно очень кстати! —
Серёга Киреев сказал, —
Секунды, часы и минуты
Уйдут, как вода в решето,
И мне то, что я … нутый,
Теперь уж не скажет никто
(медаль-то нашлась).
Мне надо от жизни немного:
Гитару, весло и бокал,
И знать, что ребята помогут,
Когда ты медаль про… л!»
2017
«Был же он, был при деле…»
Был же он, был при деле —
Шайбу гонял по льду,
Трезвый, стремился к цели,
С жизнью, с судьбой в ладу!
Вышел в тираж, испёкся,
Шерстью зарос густой,
Пьянством, гульбой увлёкся,
В омут попал, в застой!
Грязный, страшнее чёрта,
Ночью домой идёт, —
«Слава героям спорта!» —
Мне через дверь орёт,
Воет, вопит по-волчьи,
Сводит меня с ума.
Я с ним на нервной почве
Вою уже сама:
«Хватит, очнись, скотина,
Листья стряхни с башки!
Шведы, канадцы, финны,
Помнят твои броски!
Что ж ты мурло