— Кристин, — вдруг услышала я надрыв в голосе отца, — ты правда с ним счастлива? — Он тяжело задышал, и я поняла — он на взводе.
— Пап, прости, что не позвонила раньше… Думала, ты не захочешь меня слышать…
— С ума сошла?! Я… ищу тебя! Поднял всех на ноги, кого мог…
В этом месте Слава отчетливо усмехнулся, давая мне понять, что в этой тишине все прекрасно слышит.
=40
— Прости, пап… У нас правда все хорошо, я ни о чем не жалею, слышишь? Слава, он… — я повернулась к мужчине передо мной, и тот изогнул вопросительно бровь с таким серьезным видом, что никогда не догадаешься, он правда серьезно сейчас ждет характеристики или стебется! — … он лучший. Я счастлива.
Отец в трубке хмыкнул:
— Я бы до последнего не поверил, — растерянно заключил он. — Думал, что он шантажировал тебя, что увез для чего-то нехорошего, чтобы мне отомстить…
— Пап, ну нет же, — поспешила заверить его я, жмурясь. — Все не так. И все хорошо.
— Какие у вас планы? Я бы хотел поговорить с Багратовым…
— Сейчас закончим терапию, потом, наверное, вернемся с Лиссабон… а потом посмотрим. Дай нам время, хорошо?
— Крис, я могу звонить?
— Я сброшу тебе мой номер, ладно? Это его телефон.
— Жду. Люблю тебя!
— И я тебя. Пока!
Я опустила мобильный, продолжая смотреть на экран.
— Нос не вырос? — усмехнулся Слава.
— Нет, — и я протянула ему телефон, улыбаясь. — Ну, может, чуть чуть-чуть… Прости, хотела сгладить, — и я закусила губы, сдерживая улыбку.
— Ну не говорить же ему, что он прав, — недовольно ворчал он.
— Слав, — повернулась к нему. — Спасибо. Ты сейчас очень много для меня сделал.
Его губы дрогнули, воинственный настрой растаял:
— Пожалуйста, — великодушно кивнул. — К Дану поедем? Он предложил в час встретиться за обедом.
— Давай пойдем? Тут же недалеко?
— Километров шесть, — прищурился он.
— Супер! — поднялась со своего кресла и подошла к нему. — Подышим воздухом… Можно?
— Тебе всегда можно, — он потянулся ко мне, положил ладони на бедра и притянул к себе на колени. — Ну что? Работаем над моим доступом?
— Над общим, Мстислав Сергеич, — улыбнулась, обнимая его за плечи. — Над общим…
* * *
Мы провели в коттедже со Славой пять дней. Незабываемых дней. Гуляли по лесу, обедали с Данилом, а после плавно перемещались в его кабинет для терапии. Данил мягко корректировал наши страхи, поощряя каждый день на новые подвиги. Со Славой он всегда занимался отдельно, после нашей общей терапии. Это было единственное время, когда мы не были вместе, и я усаживалась на террасе с кофе и звонила отцу по видеосвязи. Он из раза в раз недоверчиво допрашивал, но счастливое лицо подделать невозможно даже актрисе, а он ведь меня знал. В конце концов, признал, что никогда не видел меня такой счастливой.
— …Я скучаю, Кристин, — заключил в последний день. — Готов уже тебя даже с Багратовым увидеть!
Я рассматривала его в экран мобильного, подмечая, как устал. Все же встряхнул его Слава знатно.
— Дай ему время, — увещевала я. — Он… не ожидал, что все так выйдет.
— Да кто б такое ожидал! — закатил отец глаза. — Он ничего тебе не рассказывал?
— Нет, а что?
— Да я там немного ему проблем организовал, как только вы уехали… Но раз жив, здоров и счастлив, значит разрулил…
— Па-ап, — качала я головой.
— Ну что? — пожал он плечами. — Что мне было делать? Ты вне доступа, где — неизвестно…
Я поглядывала на коридор, ведущий к кабинету Данила.
— Ладно, — заключила досадливо.
Ну что с них взять? С двух враждующих мужчин, да еще со мной поперек.
С Данилом мы попрощались очень тепло, хоть и на словах. Да, мне было очень комфортно знать, что не надо сторониться людей, по привычке желающих тебя обнять и поцеловать при встрече или прощании.
— Если что — жду вас в скайпе, — напомнил он, и мы направились к такси.
Пока собиралась с мыслями спросить Славу о неприятностях, что организовал ему отец, полезла в свой Инстаграм. Последнюю неделю я активно писала своим подписчикам, выкладывала фото себя и Славы на террасе, прогулке, честно признаваясь — лечусь от боязни прикосновений любимого человека. Неожиданно, но скандал с моим отказом в съемках потонул в лавине позитивных реакций. Мой агент писал, что получил множество запросов на интервью, статьи и съемки в шоу. А это значило — моя жизнь не кончена с тем отказом.
— Так какие планы? — начала я осторожно, поднимая глаза.
Слава сжимал мою ладонь, вглядываясь в дорогу впереди.
— Как скажешь, — ответил рассеяно.
— Все нормально? — насторожилась я.
— Как обычно, — перевел на меня кристально честный взгляд. — Уже скучаю по нашей спальне там, в лесу… Теперь придется кричать на всю виллу Марики.
По ощущениям, я залилась краской до самых ушей. Наши со Славой ночи спокойными были лишь под утро. Мне даже удалось его отвязать вовсе, но позволить касаться себя все еще не удавалось. Данил говорил, что это из-за страха потери контроля. Секс со Славой был для меня новой территорией, и связываю я его еще по привычке, а прикосновений боюсь, потому что опасаюсь потерять сцепку с реальностью. А дальше все шло по цепочке — опыт неудачных отношений перетекал в страх потерять настоящие, хотелось быстрее проскочить этот барьер, я злилась… Но у Славы откуда-то было это внутреннее спокойствие, которым он меня заражал. Иногда подкалывал, заставлял злиться еще больше, но в итоге добивался лишь моего озарения и признания, что спешить нам некуда.
«Я не откажусь от тебя», — обещал каждый его поцелуй. И я задерживала дыхание от необходимости верить.
А еще Данил сказал, что мы пройдем свой путь только тогда, когда я позволю Славе меня связать…
=41
— Слав, — начала осторожно, — что отец устроил тебе за проблемы?
Он вздернул бровь в своей манере, переводя на меня взгляд:
— Так, письками померялись…
— И? — хмурилась я.
— И ничего. У меня больше.
— Слав, — закатила я глаза.
— Проехали, Кристин, — усмехнулся он. — А с чего это он рассказал? Начинает верить?
— Поверил! — горячо выпалила я. — Поэтому и переживает! — И снова эта его загадочная усмешка, заменяющая все объяснения. — Слав, не опасно для тебя?
— Нет, — прикрыл он глаза. — Все хорошо, я все уладил.
Ничего не оставалось, как верить своему мужчине на слово. И надеяться, что двое важных для меня людей смогут решить старые вопросы.
* * *
Из Лиссабона будто и не уезжали вовсе. Так странно полосуют наше время и жизни поездки в разные города. Такой простой рецепт вечной жизни или невероятного ее продлевания.
Я ловил себя на мысли, что планирую… что-то дальше, меняю в уме, перестанавливаю привычное. Могу ведь дать Кристине все, даже с чертовым Куваевым встречусь — плевать. Хотелось жить и не мотать отведенное время, а копить, складывать, чтобы потом доставать и любоваться. Интересно, что она захочет, куда? Тихий домик в лесу, как у Дана, или квартиру в шумном мегаполисе? Но пока не спрашивал, копил чувства к ней, собирал, истекал ими, как ожиданием вечера и ночи. Мне уже и не нужны были эти попытки — я понял одну вещь: когда отдаешь и берешь одинаково, нет страха. Кристина отдавалась так же, как и брала, признавала во мне мужчину, обтекала, как мягкий воск. Ну и что, что ночью мы менялись местами — это было наше дело, и никого оно не касалось.
Я слушал Марику, трещавшую рядом, и лениво перебирал волосы Кристины, лежавшей у меня на коленях. За окном уже стемнело, в гостиной собралась знакомая толпа, вкусно пахло пастой и пиццей, а с улицы — призывно табаком.
Но, кажется, я бросил курить. Легко, само собой… как и трахаться.
Я занимался любовью вот уже неделю. Не знаю, кто там что сегодня праздновал — Марика снова путала итальянский и испанский, щедро сдабривая русским — но я праздновал сегодня именно это. И в подкреплении мыслей поднес к губам ладонь Кристины.