– Возможно, вам это покажется странным и даже необычным, но я хотела бы почитать для вас по костям, – прямо заявила я.
Слишком долго я сопротивлялась магии; держалась подальше от этого мира, сколько могла. Но я не должна больше избегать призвания и думать о нем как о чем-то плохом. Настало время овладеть им. Хорошо это или плохо, но теперь я – костяная ведьма.
Я положила пурпурный бархатный кисет на стол. Пол взглянул на него, и его взгляд наполнился недоверием. Сердце у меня упало.
– Платить не нужно. Мне вообще ничего от вас не нужно, – торопливо принялась объяснять я. – Понимаю, это еще более странно, чем и без того странная собеседница, но что вы теряете? Я вижу, вам очень больно. А вдруг мне удастся хоть немного вам помочь? – Указывая на кости на столе, я взглядом умоляла его довериться мне.
Голубые глаза, наполненные болью, смотрели то на пурпурный кисет, то на меня. Спустя мгновение Пол вздохнул и пожал плечами.
– Ладно, делайте что угодно.
Восторг, охвативший меня, заглушил тревогу. Я понятия не имела, что за предсказание его ждет, но точно знала: оно ему необходимо.
Ослабив шнурок, я развязала мешочек.
– Пол, мне нужны три предмета, которые имеют для вас значение. Я верну их, как только закончу. Они помогут мне истолковать то, что вам расскажут кости.
Он немного поколебался, бегая взглядом по залу, словно задумался, смотрит ли на нас кто-нибудь и как наша беседа выглядит со стороны. Казалось, он вот-вот передумает и прогонит меня. Но когда я было задумалась о том, как еще попытаться его убедить, он залез в карман и достал оттуда потертую монетку. Затем стянул с шеи цепочку, на которой висел набор изящных колец. Осторожно расстегнув цепочку, Пол снял с нее спаянные вместе украшения.
Слезы навернулись на глаза, когда я увидела драгоценности его жены – символ ее преданности мужчине, сидевшему напротив меня. Я постаралась проморгаться. Раз уж Пол держит себя в руках, то и я смогу.
Он дал мне монетку и кольца Фиби. Посмотрев на свою руку, снял обручальное кольцо и передал его мне.
Его глаза наполнились отчаянием. А я сжала в руке дорогие сердцу символы его любви, не отводя от них взгляда своих глаз цвета карамели. Не произнося ни слова, я пыталась дать Полу понять, насколько благодарна за то, что он доверяет мне эти предметы, доверяет мне помочь со всей ситуацией. Мурашки поползли по рукам, и я взглядом пообещала Полу: что бы ни случилось, я с ним. Дыхание Пола участилось, и я поняла – скорбь его все-таки одолевает. Я ободряюще кивнула ему и принялась за дело.
Положив кольца и монетку в кисет, я затянула его. Затем закрыла глаза и встряхнула, наполнив мольбой о помощи Полу во всем, что ему необходимо. Я начала дрожать, а потом на меня снизошло умиротворение. Так я и поняла, что кости готовы.
Пожалуй, раз сто я наблюдала за тем, как бабушка Руби делает это для меня и других людей. Но все же перед тем, как я раскрыла мешочек и высыпала кости на стол, меня охватило ошеломляющее осознание ценности своего предназначения. На мгновение у меня перехватило дыхание. Все шло как надо. Я создана именно для этого. Внутри распускались ощущения горя и признательности, но в тот момент обо мне речи не было. Все это было ради Пола. Пришло время указать ему путь.
Я раскрыла кисет и высыпала его содержимое. Осколки костей и сокровища Пола раскатились передо мной по столу. Я подождала, пока они не улягутся окончательно, а Пол снова посмотрит на меня, а не на них, и приступила.
Мне потребовалось всего мгновение, чтобы сориентироваться. Я не знала точно, чего ожидать, но, как и всякий раз, когда я прибегала к магии в последнее время, надеялась, что все произойдет само собой.
Рассыпавшиеся кости собрались в небольшие кучки. Я вглядывалась в символы, которые из них сложились, и в то, как они располагались относительно тех предметов, что дал мне Пол.
Каждая косточка рядом с обручальным кольцом свидетельствовала о смерти, потере и пустоте. Однако само кольцо лежало на кости с вырезанным изображением восходящего солнца. Оценив положение этой группы, я тихо вздохнула и посмотрела на Пола.
– Вы хотите покончить с собой, – спокойно сообщила я.
Лишенный каких-либо эмоций, он кивнул в ответ, даже не удивляясь тому, что я его изобличила. Я подумала, следует убедить его в том, что не стоит этого делать, но вдруг ощутила, как кости слегка потеплели, и послушно вернулась к ним. Обводя руны смерти, я следовала по кругу символов рядом с ними.
– Вы собираетесь принять яд или, может быть, таблетки, – продолжала я. – Но, вопреки вашим планам, они не подействуют моментально. Вы несколько недель пробудете в больнице, пока родные не отключат вас от системы жизнеобеспечения.
Я говорила это, смотря на Пола, и заметила, что его рука скользнула в карман. С виду он был встревожен моими словами, но больше было похоже на то, что он обдумывает новый план вместо того, чтобы отказаться от мыслей о самоубийстве. Я снова посмотрела на стол и принялась разглядывать символы. Образы вспыхивали в моем сознании, и кости помогали мне собрать их воедино.
От кости с символом больницы я перешла к кости, которая обозначала семью или собрание. Вокруг нее расположились фрагменты, означающие решение и боль. Я перевела взгляд вправо от этой кучки и ахнула, прикрыв рот рукой:
– У вас есть ребенок! Маленький сын…
Слезы брызнули из глаз и потекли по щекам при мысли о том, с чем столкнется этот малыш, если его отец преуспеет в своем намерении. Я без остановки повторяла: «Зачем?» – и тут Пол не выдержал.
Он закрыл лицо ладонями и зарыдал, с каждым всхлипом изливая свою утрату и страдания. Эта нечеловеческая боль была почти осязаемой. Мне хотелось подойти и обнять его, но было очевидно, что, если я это сделаю, Пол замкнется. А ему надо было выплеснуть как можно больше безысходности, чтобы хоть что-нибудь изменить. Так что я растерянно наблюдала и плакала вместе с ним.
– Она была всем для меня! – запричитал он, все еще закрывая лицо ладонями. Судорожные рыдания сотрясали его грудь. – Она была сама мягкость и сострадание, любовь и нежность, а во мне этого нет. Как мне жить дальше без нее? Что я смогу дать нашему сыну без нее? – продолжал он, качая головой. – С ней все было прекрасно. А теперь ее нет, и без нее мне ничего не нужно. Вообще ничего, раз я не могу поделиться этим с ней.
Я натянула горловину футболки на лицо и вытерла слезы.
– Но как он об этом узнает? – спросила я, и минуту спустя Пол посмотрел на меня покрасневшими страдальческими глазами. – Откуда ваш сын узнает, как прекрасна была его мать, если вы ему об этом не расскажете? Он же совсем маленький, – это я увидела, – и его воспоминания о маме и обо всем, что она сделала, со временем сотрутся. Понимаю, у вас есть родные, и вам кажется, что они справятся с его воспитанием гораздо лучше вас. Но вы заблуждаетесь, Пол, – уговаривала я его. – Вы тоже были для Фиби всем. – И я указала на кости вокруг ее колец. – Я вижу, что вы познакомились совсем юными, и с того самого момента у вас был свой мир на двоих. Да вы же готовы были для нее долбаную луну с неба достать! Она была особенной, в этом вы абсолютно правы. И эта особенная женщина выбрала вас, Пол. Вас! Кто знал ее лучше вас? – уверенно продолжала я в ожидании его ответа.
– Никто, – всхлипнув, произнес он. Затем достал из заднего кармана носовой платок, чтобы вытереть лицо и нос.
– Вот именно! Никто не знал ее лучше вас. А значит, никто не сможет рассказать вашему сыну, что это была за женщина. Ее невероятное сострадание и доброта, то, как она заботилась об окружающих, – теперь это ваше наследие, и вы обязаны передать все это сыну. Именно вы.
Я наблюдала за тем, как Пол обдумывает мои слова, и чувствовала, что их истинная суть действительно проникла в его сознание.
– Понимаю, вам кажется, что ему будет лучше без вас, но это не так, Пол. Ведь если вы его покинете, он не узнает о матери всего, что мог бы. Фиби заслуживает большего, так же как и ваш сын.