Читать интересную книгу "Последняя книга. Не только Италия - Аркадий Викторович Ипполитов"

краю, сформированным одной непрерывной ломаной линией, образующей прямоугольный узор, то есть, проще говоря, с меандром. Выслушав комплименты этой гениальной находке, она рассказала, что ее вязальщица, принесшая ей свитер, на вопрос о том, каким образом ей в голову пришла столь тонкая мысль, ответила: «Да я его с конфетной коробки взяла». Откуда Лео фон Кленце с Теребенёвым позолоченных ребят взяли, теперь можно выяснить только на спиритическом сеансе, но зато когда в Эрмитаже все поменялось, геммы из Зала камей вынесли и разместили там итальянское искусство XVI века, а сам зал переименовали, называя теперь то Залом Рафаэля, то Залом итальянской майолики, золотые мальчики встали как влитые, олицетворив самый дух Ренессанса. Как и почему это произошло – отдельный рассказ.

* * *

Объяснение причин переименования Зала камей, это в общем и целом рассказ о трансформации Российской империи в СССР, а в частности – рассказ о превращении Императорского Убежища (Hermitage), главного музея Российской империи, в Государственное ордена Ленина Убежище, главный музей СССР. Открытый 5 февраля 1852 года Новый Эрмитаж был провозглашен первым публичным музеем в Российской империи, но вид он имел такой, что естественно встраивался в ряд императорских дворцов, вытянувшихся вдоль набережной Невы и Миллионной улицы. Да, в сущности, этот музей и был одним из дворцов. Главным был Зимний, символ самодержавной власти. Наименование «Императорский», с одной стороны, утверждало особый статус Эрмитажа, с другой – указывало на его подчиненное положение. Музей находился в распоряжении Министерства императорского двора. Февральская революция с императорской властью покончила, но с императорским хозяйством разобраться не успела. После отречения Николая II от власти музей, так же как и все императорское имущество, был национализирован, но закрыт для публики. В июле 1917 года в Зимнем дворце разместилось Временное правительство, в сентябре отправившее большую часть музейной художественной коллекции в Москву, спасая от возможного наступления немцев. При советской власти Временное правительство сменил Наркомпрос, устроивший в Зимнем дворце нечто вроде пролетарского клуба. Названный Дворцом Искусств, этот клуб просуществовал два года, после чего, в январе 1920 года Зимний дворец был превращен в Государственный музей Революции. Эвакуированные в Москву экспонаты возвратились только в ноябре 1920 года, причем не все. Многие ювелирные украшения и изделия из золота, принадлежавшие Галерее драгоценностей, а также коронные ценности русского императорского двора, которые было запрещено дарить, менять или продавать еще указом Петра I, остались в Москве. Они частично были переданы в Алмазный фонд при Оружейной палате и вошли в коллекции Кремля, частью были распроданы за границу. Вернувшиеся картины и предметы разместили и расставили по местам лишь к 1921 году, после чего музей открылся для публики. Начался долгий и трудный процесс преобразования Эрмитажа из Императорского в Государственный, занявший без малого полвека.

Поначалу новая власть Эрмитаж особо не жаловала. Он был воплощением величия проклятого самодержавия, что, само собою, у революционеров не могло вызывать особой симпатии. Атланты у входа воспринимались как символ порабощенного народа, так что с императорскими коллекциями особо не церемонились. Музей работал, но в двадцатые его трясло: в 1924 году в приказном порядке в Москву были отправлены картины для ГМИИ, всего около пятисот, все – шедевры, параллельно начались распродажи. В это же время в Эрмитаж передавалось огромное количество картин, рисунков и предметов декоративно-прикладного искусства из упраздненных музеев и национализированных собраний. Все это надо было учитывать и документировать. Как сотрудники со всем с этим справлялись, уму непостижимо. К тому же в музее постоянно работали комиссии, отбиравшие все новые и новые предметы для аукционов, а заодно и проверявшие личные дела сотрудников. Утрата ценнейших экспонатов лишь относительно компенсировалась новыми поступлениями, что грозило низвести Эрмитаж на уровень второстепенного музея. Чиновники, занимавшиеся выручкой валюты, совсем распоясались, но Иосиф Абгарович Орбели, тогда всего лишь заместитель директора Эрмитажа, рискнул лично обратиться к Сталину. Обращение подействовало, в 1933 году продажи были прекращены, причем Орбели удалось настолько обаять Сталина, что в 1934 году он был назначен директором. На этом посту, пользуясь благосклонностью Вождя, Орбели убедил высшее партийное руководство в том, что Эрмитаж – не наследие императорской России, а гордость СССР. В музее наступила некая стабильность, началась подготовка к его преобразованию и расширению. Зрел план передачи Зимнего дворца Эрмитажу, начался ремонт. Разразившаяся война все остановила, сразу после начала немецкого наступления собрание практически полностью было вывезено на Урал, а музей для публики закрылся. Многие сотрудники ушли на фронт, кое-кто уехал вместе с экспонатами в эвакуацию, но Орбели и большая часть не мобилизованных сотрудников осталась в блокадном Ленинграде, продолжая работу. Блокадная жизнь Эрмитажа стала одной из легенд Великой Отечественной, и именно блокада изменила отношение к атлантам: они стали символом мужества и стойкости Ленинграда и вообще советского народа.

После победы 1945 года международное положение СССР круто изменилось. Из Первой мировой войны Россия, из империи превратившись в республику, вышла изрядно потрепанной, потеряв Финляндию, Прибалтику, Польшу и Бессарабию. СССР, уже не республика, а союз республик, став одним из главных победителей во второй, практически вернул все утраченное, кроме Финляндии. Если Российская империя была одной из держав и вечно спорила с Германией, Британией, Францией и Австро-Венгрией, кто на свете всех милее, всех румяней и белее, то СССР после взятия Берлина, разделив с США весь мир на две зоны влияния, превратился в сверхдержаву, вторую в мире. Или первую, смотря откуда отсчитывать. Великой стране – великий музей. В январе 1945 года распоряжением свыше все дворцовые помещения, занимаемые Государственным музеем Революции, были переданы Эрмитажу, так что совместное существование бок о бок двух независимых организаций, отнюдь не бесконфликтное, закончилось. Получив Зимний дворец в полное свое распоряжение, Эрмитаж стал на то время самым большим музеем в мире по занимаемой площади, и, после возвращения коллекций из эвакуации, началась реорганизация всех экспозиций. Из императорской художественной коллекции, читай – сокровищницы, теперь требовалось сделать музей мировой культуры. Все было переделано, переставлено и перевешано, так что от Нового Эрмитажа Лео фон Кленце остался только декор.

Выставочные залы музейной экспозиции, занявшей уже не только здание Нового Эрмитажа, но всего комплекса императорских дворцов, были поделены между новообразованными научными отделами, а те, в свою очередь, разделили их тематически. Искусству Италии отдали всю надворную анфиладу в Старом Эрмитаже, а в Новом – два просвета из трех больших залов, специально сконструированных Лео фон Кленце для демонстрации картин крупного формата, практически все кабинеты, предназначенные для малых картин, и Зал камей. Если к этим залам прибавить еще и античные, посвященные искусству Римской империи,