Читать интересную книгу "Попаданка с квартирой приключений не ищет - Ева Добринская"

только. И да, ты уже молодеешь. Как же тяжело с тобой! Хорошо, подождем, когда ты помолодеешь.

— М-мм…??? — я не сразу нашла, что сказать. «У них на меня планы? Марк собирается подложить меня под Анта?»

— Мне не показалось? Вы оба претендуете на мое внимание? Зачем вам это нужно?!

«Еще бы понять мне это зачем?» Я снова взглянула на них. Они оба молча и так странно смотрели на меня. Не котики Шрека, но близко. Ант выглядел более сдержанным. Во взгляде его, кроме подкупающей теплоты, сквозило сочувствие, а по губам скользила мечтательная улыбка. Марк смотрел на меня с обожанием и легкой снисходительностью. Он выглядел расслабленным и умиротворенным.

Я просто не обращала внимания на то, что до этого момента он находился в напряжении, либо приписывала это чему-то другому, по умолчанию, потому что мне не было до него дела.

«Да уж. Интересно я «попала» — что ни день, то новые «пенки». И они как-то подозрительно единодушны».

Интермедия 3. Мирон-Марк

Пару минут, пока Ева приходила в себя, требовала от меня заверений, что я — это я, она смотрела на меня как прежде, чуть растеряно и жалобно, как бывало в наше время: когда она болела или жаловалась на противный токсикоз во время беременности, когда что-то не получалось в ее увлечениях хэнд-мейдом, когда дети давали «прикурить». Пару минут, а потом она собралась и отстранилась. Я видел, что ей не нравится наш тандем с Антом. И, думаю, она начала догадываться, чего мы от нее ждем.

Если бы в мою бытность на Земле кто-то сказал, что я буду с другим мужиком делить свою любимую женщину, я бы порвал его на лоскуты. Но здесь и сейчас все иначе. Ант — мой побратим, мой брат. Мы ближе, чем бывают близки близнецы. Потому что наше родство — это наш выбор. Вернее, сначала выбор брата, а потом и мой. Родственников не выбирают, а мы сознательно делились кровью. Дважды. И мы — друзья. Мы — духовные близнецы. И меня не только не возмущает необходимость делить мою женщину — это потребность душевная и физическая. И я всем фибрами души желаю, чтобы брат полюбил Еву так же, как и я.

И дело не в гедонизме, не в моей, едва сдерживаемой, потребности обладать Евой физически. Это другой уровень отношений, семьи. Я это наблюдал здесь три десятка лет. Я видел, какой была семья Анта до гибели Айи и Эдора. И я хочу этого для Евы, для нас с братом, для нас троих.

И это удивительно. В нашей прежней жизни такого и быть не могло.

Я помню день, когда впервые увидел Еву, и хорошо помню желание свернуть шею ее бывшему. За то, что смел прикасаться к ней, за то, что вел себя как скот и заставил ее сомневаться во всем роде мужском. За неуверенность и страх Евы, когда я впервые уложил ее в свою постель.

Смелая девочка пришла ко мне за помощью. И получила ее, а я получил Еву — мою женщину единственную на всю жизнь. На Земле я никогда ей не изменял. Связи с женщинами, которые у меня были здесь, я не считаю изменой, но как же мне неприятно будет рассказать об этом Еве, и как неприятно это будет ей.

Когда я затевал перенос ради нашей встречи с ней, я был так вдохновлен самой возможностью, что не думал, как все будет непросто.

Боги, помогите мне, нам! Всеблагая Тина, вразуми женщину!

Глава 12

Наконец-то что-то прояснилось

Мысли о намерениях этих двоих я решила оставить на потом. Мне хватило новости о внезапно нашедшемся Мироне. Мое сознание с трудом с этим-то справилось. Я принудила себя переключиться. И сейчас меня интересовали другие вещи. Во-первых, почему детка почти все время спит? Во-вторых, раз уж они расщедрились на откровенность так, что чуть не уморили меня, пусть уже рассказывают все. Все! Но сначала детка.

— Господа, где Бернс? Я понимаю, что сейчас глубокая ночь, но откуда-то он появился и куда-то исчез опять.

Я ждала ответа, склонившись над малышкой. Она спала в позе лягушки на животе. Я пощупала подгузник. Полнехонек.

— Маркас, вы меняли малышке подгузник? «Блин. Или надо было сказать «Мирон» и на «ты»? Надеюсь, не обидится».

— Нет, — Марк без оправданий сознался, — я не рискнул.

— Так. Где Бернс?

— Я уже позвал, сейчас будет, — ответил Ант. — Мы решили освоить мансарду и первый этаж дома. Бернс поселился в мансарде, — добавил он.

Марк — молодец, устраивая детку в креслах, подстелил и клеенку, и пеленку.

— Леди? — появился Бернс в гостиной.

— Господин целитель, это нормально, что ребенок почти все время спит?

— Думаю, да. Скорее всего, отец в ипостаси кот или медведь. Существует чуть больше десятка основных оборотнических родов, есть небольшие присоединившиеся по признаку видовой близости. Медведи и коты — самые крупные и чаще всего встречаются. Так что все может быть.

— Кот, — сообщил Марк.

Я слегка зависла. В принципе, если ориентироваться на вид животных, то, да, кошки большую часть суток спят. Медведица вообще рожает детей зимой в берлоге, и они все спят до весны.

Бернс подтвердил мои мысли:

— В младенчестве у оборотней, в большей степени, животный стереотип поведения. У разных видов животных разные жизненные циклы, что в человеческой ипостаси дает разный темперамент. Тем не менее, в основном, при благоприятных условиях, все оборотни примерно до года большую часть времени спят, едят и снова спят. У нашей малышки все хорошо. В тепле и сытости ей больше ничего и не нужно.

— Спасибо, Бернс, простите, что побеспокоила.

— Всегда к вашим услугам, леди. Если что-то нужно, то в любое время я готов помочь.

— Спокойной ночи, Бернс.

— Я еще не спал. Сейчас, пожалуй, пойду.

— Марк, помоги, пожалуйста.

Все же решила называть его Марком и на «ты». Пусть не думает, что я устанавливаю дистанцию. Он заслуживает понимания. Я уже не в претензии за то, что он оставил меня тридцать лет назад.

Я вынула малышку из объятия кресел и отправилась в ванную.

Стиралка очень хорошо подошла вместо пеленального стола. Обиходив детку, я передала ее Маркасу, на кухне приготовила детское питание, накормила кроху. Она не возражала ни против помывки, ни против переодевания. Энергично высосала две бутылочки молочной смеси. И все это почти не просыпаясь.

Блин, вот все дети были бы такими. Я помню, как кружилась голова, когда среди ночи начинали один за другим плакать Китька и