Вадим тоже смеется искренне, неудержимо. Вместе с подушкой в обнимку наваливается на меня и прижимает своим весом.
— Сдавайся, Кира, — более спокойно говорит он и смотрит в мои глаза.
Не моргает. Взгляд искрит. Вадим тяжело дышит. А под его весом и мне становится неуютно.
Замираем так на долгие минуты.
Хорошо хоть между нашими телами оказалась подушка, потому что мое тело пробирает мелкая дрожь.
— Ну вот почему ты такая упертая? — тихо спрашивает Вадим. На его лице все еще играет улыбка, но не такая безудержная, более спокойная расслабленная.
— А почему ты такой сильный? — начинаю нервно елозить под его натиском.
Странная ситуация. С одной стороны мне приятно что наши отношения сдвинулись с мертвой точки, и Вадим начал веселится вместо того, что бы как всегда закрыться в себе.
Но с другой стороны я его не понимаю.
Не понимаю его такой жадный пристальный взгляд.
Не понимаю чего он хочет от меня или чего не хочет. Немного отталкиваю его руками, упираясь в его грудь.
— Я сильный, потому что в спорт зал хожу практически каждый день, — резко отвечает Вадим и соскакивает. Выпрямляется, поправляет свою одежду, как будто не было этих долгих минут между нами. — Тебе бы тоже не помешало, вон слабая какая, чуть толкнешь и сразу падаешь.
— Да я просто поддалась тебе, — фыркаю в ответ. — Вы мужчины вечно переживаете, когда вас девчонка побеждает.
— Вот еще! — возмущается Вадим в ответ. — Чего бы мне переживать, если и так понятно, ты никогда не выиграешь у такого как я!
Самодовольно удаляется в сторону своей комнаты.
— Ах ты ж наглец! — кричу я и со всей силой запускаю в него подушку.
Попадаю прямо в голову, отчего мой противник немного пошатнулся. Вадим потирает место ушиба и разворачивается в мою сторону.
Смеясь, убегаю в свою комнату и прям перед самым носом Вадима захлопываю дверь. На замок не запираю, но ручку сдерживаю от его яростных попытках вломиться в мою комнату.
— А ну открывай! — кричит немного раздраженно. И его можно понять, получить такой нагоняй от какой то девчонки.
— Ни за что! — веселюсь в ответ. — И не забывай, что у нас контракт! Заходить в комнаты друг друга нельзя.
Вадим перестает дергать ручку и бурча грозные проклятья в мою сторону отступает.
Победа! А ведь этот пункт в наш договор добавила не я.
31. Вадим
Стою перед дверью в отцовский офис.
Вызвал, сказав, что дело важное. Не хотел идти, но вдруг ему опять, что-то в голову сбрело.
Лучше уж держать всё на контроле.
С Кирой у нас тактическое перемирие. Мы как будто застряли в моменте и не решаемся сдвинуться дальше. Порой меня одолевают мысли, а не послать ли этот чертов контракт куда подальше и наброситься на эту дикую кошку. Зацеловать ее до беспамятства, но я понимаю, что просто не имею права на это. Я всё это затеял и теперь мне же разгребать.
Но для начала надо выяснить чего хочет сама Кира.
Громко стучу по массивной двери.
— Войдите, — слышу властный голос отца.
Захожу уверенно и сразу же сажусь напротив. Отец хмурится, перебирает деловито бумаги, что-то подписывает. Вот он специально так делает каждый раз. Заставляет меня ждать и гадать, о чем на этот раз пойдет речь.
— Долго мне еще… — пытаюсь встрять между ним и бумажками и тут же получаю указательный угрожающий палец. Мол, сиди Вадим.
Устало вздыхаю и покорно сижу. Наконец, отец подписывает последний документ и убирает всю кипу бумаг в сторону.
— Зачем ты меня вызвал? — недовольно спрашиваю.
— Не дерзи, — спокойно отвечает отец. — Хотел поговорить с тобой о твоем будущем.
— И что с моим будущем не так на этот раз?
Отец угрюмо вздыхает, теребит свою позолоченную ручку, которую ему подарила мама на юбилей. Впервые вижу его таким. Такое ощущение, будто он всё тщательно обдумывает, подбирает слова.
— Знаешь, мы ведь с твоей мамой тоже начали свой брак не по великой любви, — в итоге говорит отец и пристально смотрит мне в глаза.
Я не скрывал от отца, что с Кирой у нас чисто договорные отношения, ведь он сам предложил этот путь.
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-390', c: 4, b: 390})
— И как это ко мне относится? — делаю вид, что мне все равно.
Хотя услышать их историю мне бы хотелось. Это до сих пор загадка для всех. Все их рассказы, как они познакомились и поженились, выглядят крайне сухо и неправдоподобно.
— У меня была до твоей матери другая жена, — заявляет отец.
— Что?! — ошарашенно вскрикиваю я. — Вот это новость…
— Да, — вздыхает отец. — И в первую супругу я был влюблен до безумия. Всё делал ради нее и, как следствие, не замечал какой она человек. В отличие от твоего дедушки. Он просто вызвал меня однажды и поставил перед жесткими условиями. Ему нужен был наследник, а Надя, моя первая супруга, не могла иметь детей и долгое время скрывала от меня это. Хорошо хоть мой отец узнал всю правду. Но на тот момент я был так зол и ненавидел всю свою семью. Считал, что они специально надо мной издеваются.
Я слушаю молча. Не могу прийти в себя от такой новости, от таких откровений. И отец продолжает:
— Более того, Надя она не любила меня, изменяла и говорила гадости за моей спиной. Но обо всем я узнал намного позже. Когда познакомился с твоей мамой, я сразу заявил ей, что между нами не будет ничего общего и все, что от нее требуется просто родить мне сына. Не знаю, почему она так покорно приняла мои условия тогда, но теперь я счастлив. Действительно счастлив, что Ева прошла со мной весь этот путь. Всякое случалось в жизни, но она всегда была рядом. Подставляла своё хрупкое плечо в трудную минуту.
— Ну свою часть сделки мама выполнила это точно, — говорю я всё ещё едким тоном.
— Но больше всего я благодарен Еве за то, что она родила для меня троих прекрасных детей, — как будто не слыша мня продолжает отец.
— Двоих, — тихо поправляю отца и отворачиваюсь в сторону.
— Нет Вадим, троих. Ева родила для меня троих детей. Да только двое от меня, но вы все мои и только для меня.
Стискиваю зубы. Не хочу этого слышать. Боль пронизывает сердце.
— Да, вот только наследником твоей фирмы будет Егор, а не я, — говорю с обидой в горле. — Ведь именно его ты всегда представляешь другим как своего сына. А от меня просто откупился деньгами, чтоб не мешался у тебя под ногами.
Хочу задеть его. Сделать так же больно, как и мне. Говорю правду прямо в лицо, и жду, когда он снова разозлится, привычно стукнет по столу. Но вместо этого отец встает и подходит ко мне, кладет свою увесистую руку на мое плечо.
— Я ведь не дурак, и прекрасно вижу, что Егор не такой, как мы с тобой. Его характер, его цели… — запинается отец. — Всё это не для него. Я наивно пытался подтянуть его до нашего уровня. Всегда таскал за собой. А ты способный сам по себе. Я знал, что ты пробьёшься в жизни несмотря ни на что. А Егору требуется помощь. Да я наивно полагал, что ты и сам все прекрасно понимаешь. И только теперь я смог взглянуть на ситуацию со стороны. И хочу попросить у тебя прощения.
— Я не ослышался? Сам Макар Басов впервые признает свои ошибки, — пытаюсь увернуться от его слов, которые бьют меня по больному.
— Прости, сын, прости, — уверенно говорит отец и сильней сжимает мое плечо.
Молчу. Не могу и слова сказать, даже едкого, грубого. А отец не отпускает, ждет.
Его слова искренни и доходят до меня. Да мне тяжело, да, наверное, я нескоро отпущу эту ситуацию. В итоге кладу свою руку поверх его и киваю.
Прощаю отец, прощаю.
Он сразу же все понимает и отступает.
— Хочешь, кофе выпьем сегодня после работы?
Хочу, еще как хочу. Хочу узнать больше о его молодости о том, как они на самом деле познакомились с мамой, кто сделал первый в шаг в их отношения. У меня вопрос на целый локомотив.
— Не знаю, посмотрим, у меня еще много дел, — все-таки немного язвлю в ответ.
Отец как будто понимает все мои мысли и лишь улыбается. Он уже знает, что, конечно же, я соглашусь.