Читать интересную книгу Отныне – Главный герой! Том Последний - SWFan

времени, — главное не это… Моей главной проблемой было нынешнее состояние Мураками, если так можно выразиться. Мне было даже немного страшно смотреть на то, какие у нас были теперь отношения, после моего откровения о том, что я не смогу воскресить её родителей.

С другой стороны, теперь я уж точно знаю, что нет ничего хуже безвольной робости.

Я перевёл взгляд ниже, на список персонажей.

«Мураками Котори (детская версия) — 87 (Хорошие знакомые) (-1 Обида)»

Обида… Ожидаемо. Мне было немного неприятно размышлять о наших отношениях в таком… числовом ключе, но сейчас просто не было другого выбора. Чисто теоретически, я всё ещё мог всё исправить, и тогда…

— Хе-хе-хе… Ты кое-что забываешь, герой.

— Что? — спросил я, когда услышал Юдзи.

— Хе-хе… Угадай! — усмехнулся клоун.

Угадай… Стоп. Неужели я правда что-то упустил? Но что? Я нахмурился — мои мысли были очень несобранными…

— Хочешь подсказку?

— В чём дело? Говори?

— Хи-хи… Это арка и вправду не последняя. Следующая последняя и продлиться она всего пару минуточек. Секундочек. Наносекундищ, но! Если она такая короткая, когда ты успеешь возместить свой должок, герой?

— Ах… — тут, меня внутри пробрал холодок.

Точно… За каждое использование Реткона начислялся штраф, который нужно было заплатить иначе… будет плохо. Но если следующая арка была последняя, у меня просто не было времени, чтобы возместить ущерб и свои траты. А значит я…

В моём горле встал холодный комок.

Я вздохнул, помялся и сказал:

— Неважно. Уже неважно… Так… Даже будет лучше.

— Лучше? А? — удивился клоун. Впервые, кажется, я увидел удивление на его лице.

— Стоп, ты что задумал?

— … — я молча поднялся на ноги и сунул журнал в карман. Затем посмотрел на холодное звёздное небо, на котором уже просачивалась первая утренняя голубизна. Что я задумал? Неважно. Важно, что моё решение по этому вопросу вдруг наполнило меня прежде невиданным ощущением свободы. Последняя арка? Пусть. Мне осталось сделать всего одну вещь и хватит.

Я вздохнул и осмотрелся. Небо светлело, однако земля всё ещё оставалась покрытой мраком. Вокруг чернели могильные камни. Насколько я помню, с кладбища был только один выход — Мураками могла направиться только туда… Вскоре я пролез под калиткой и оказался на дороге. И здесь уже было немного сложнее. Я проверил скамейки, на которых мы сидели, осмотрелся вокруг, заглянул, одним глазом, на парковку…

Сомневаюсь, что она могла убежать прямо очень далеко, но… Найти её всё равно было непросто.

В какой-то момент я вздохнул и задумчиво уставился на холмик, над котором опускалась луна… И вдруг перед моими глазами промелькнул некий образ. Воспоминания… Стоп. Я знаю это место.

Я здесь уже был!

148. Помня!

Вдруг я вспомнил, что уже был в этом месте раньше. Когда конкретно? Несколько недель назад… Или столько-то лет в будущем — довольно сложно ссылаться на прошлое, когда ты сам находишься в прошлом. Именно сюда мы привезли Мирай, после того как спасли её из больницы.

Затем, я помню, мы поднялись на этот самый холмик и там… Там Мураками вела себя немного странно, как будто она уже знала про это место… Значит она уже бывала там раньше. Всё это было взаимосвязано. Мне туда.

Я кивнул сам себе, нашёл, по памяти, тропинку, — благо, в ближайшие столько-то лет здесь ничего не поменяется, — и начала быстрым шагом подниматься по ступенькам. Несмотря на то, что приближался рассвет, земля всё ещё была немного тёмной. Мне приходилось смотреть себе под ноги, чтобы ненароком не оступиться и не полететь вниз… Но заря приближалась, приближалась стремительно, небо становилось всё ярче после каждого моего шага, и когда я поднялся на вершину, мне предстал горизонт в считанных мгновениях до восхода полноценного рассвета.

Сперва я посмотрел на город, вид на который открывался с обрыва; затем мой взгляд опустился на тёмный холмик. Там, возле дерева сакуры, которое на тёмно-голубом фоне напоминало рисунок, выполненный чернилами, стояла скамейка. На ней никого не было.

Неужели я ошибся? Нет… Вон там, немного правее, я заметил копошения. Возле дерева, поджав ноги, сидела тёмная фигура девочки… Она казалась необыкновенно маленькой в своей нынешней позе. Её лицо упиралось в коленки, а длинные, белые волосы висели в миллиметрах от травы.

Я медленно прошёлся вперёд, ощущая каждый свой шаг, и стал против Мураками. Девочка молчала. Она даже не пошевелилась, когда пришёл, хотя явно услышала меня и заметила.

Повисла тишина.

И так…

Что теперь?

Я открыл рот, закрыл. Задумался. Все слова, которые я перебирал в своей голове, пока поднимался на холм, вдруг выветрились из моего сознания. Мне нужно было что-то сказать — но что?

Можно было выдать банальную белиберду о том, что смерть — это часть цикла жизни и прочее…

Или о том, что мёртвые не уходят насовсем, пока мы храним воспоминания о них.

Или о том, что их души смотрят за нами с небесной вышины.

Что надо смириться. Жить дальше. Все дела.

Сперва я действительно хотел сказать что-то такое, припоминая все разы, когда я слышал подобные монологи в кино, сериалах, аниме и так далее… Но затем меня вдруг захватило неописуемое раздражение. Нет… Так нельзя. Хватит пытаться «отыгрывать», хватит всех этих дурацких штампов. Даже если они — основа нашего общества, они мне надоели.

Я вздохнул и заговорил: не думая, не планируя, пытаясь поймать те ноты, которые звучали у меня на сердце.

— … Это ещё… не всё.

Мураками молчала.

— Возможно можно будет придумать ещё что-нибудь. Даже если мы… не можем оживить их сейчас, возможно мы сделаем это потом. Может через пять лет. Или через десять. Двадцать. Тридцать. Сорок… Я не знаю. Но если мы будем пытаться, несмотря ни на что, возможно у нас, — вернее, у тебя, — всё получится.

— … — девочка медленно приподняла голову. Её блестящие, голубые глазки поймали отблеск небесного света и засверкали, как сапфиры. Я посмотрел в них и произнёс:

— Нужно пробовать, — после чего сунул руки в карманы.

— Правда? — спросила Мураками.

Её голос был необычайно тихим и в то же время звонким.

— Правда… Нам просто нужно пробовать, снова и снова. Пока не получится.

— Я… — Мураками опустила голову и сдавила свои белые ручки в кулаки.

— Я скучаю… По… По… Хнык, — она прикусила нижнюю губу.

У меня защемило на сердце.