востоке от востока готов прислать нам землю и воду. Он прислал к нам посла.
Все это не совсем соответствовало истине, если не сказать большего. Фань Чи прибыл с торговой миссией, а вовсе не с посольством. Но Дарий знал, что делает. Он хотел разжечь в персах интерес. Он хотел убедить их в том, что сам знал всегда: будущее Персии на востоке и к востоку от востока.
К счастью, Фань Чи ни слова не понимал по-персидски, и я перевел ему то, что мне хотелось до него донести. Потом я сказал Великому Царю то, что хотел услышать он. Поскольку никто из присутствующих не понимал индийского диалекта, на котором мы с Фань Чи общались, я мог запросто переводить все по своему усмотрению.
Фань Чи простерся ниц перед Великим Царем. Наш варящийся в собственном соку двор был смущен внешностью посла. Все уставились на высокого гостя. Хотя желтокожие люди встречаются во всех главных персидских городах, никто из знати не видел их вблизи, если не занимался торговлей, а такого быть не могло, поскольку персидской знати не позволено торговать и занимать деньги, по крайней мере теоретически. При дворе о желтых людях только ходят слухи, как про двухголовых африканцев, которых якобы видел Сцилакс.
С головы до ног Фань Чи был облачен в малиновые китайские одежды. Видный мужчина примерно моих лет, он был воином одной из самых знатных фамилий земель правителя Лу. В отличие от большинства молодых людей своего возраста и сословия ему хотелось повидать внешний мир. И для этого он затеял торговлю с западом как повод отправиться в Индию и Персию.
— Я выражаю почтение Великому Царю, — сказал Фань Чи. В переводе я заменил «Великому Царю» на «вселенскому монарху». — Я приехал, чтобы возобновить торговый путь по суше между Китаем и Персией.
Это я перевел точно, но добавил:
— Я приехал как посол от правителя Лу, владыки такой же богатой и обширной страны, как Лидия. Мой господин говорит, что если Великий Царь придет к нему со своим войском, Лугун предложит ему землю и воду и подчинится, как раб.
Это вызвало оживление в колонном зале; греки, однако, сохраняли невозмутимость. Для греков все негреческое просто не существует.
Дария вроде бы весьма порадовало услышанное:
— Передай своему господину, что я приду к нему со всем моим воинством. Передай, что я собственными руками приму от него землю и воду. Передай, что я сделаю его сатрапом над… над всем Китаем.
Дарий был великолепен. Он не больше моего представлял, что такое Китай. С таким же успехом мы могли говорить о луне. Но для двора Дарий казался знающим, невозмутимым, всемогущим.
Фань Чи был озадачен нашим разговором, который оказался значительно длиннее его собственного ответа о возобновлении торгового пути.
Я перевел Фань Чи:
— Великий Царь будет охранять караваны, идущие из Персии в Китай. Он велит вам написать перечень товаров, какие ваша страна может поставить в обмен на персидское золото или другие товары.
— Передайте Великому Царю, что я подчиняюсь его повелению. Передайте ему, что он ответил на чаяния моего сердца.
Я перевел Дарию:
— Если Великий Царь придет в Лу, то ответит на чаяния тамошнего правителя, который обещает преданно служить в качестве сатрапа всего Китая.
О представлении, что устроили мы с Дарием, при дворе говорили всю зиму. Даже тупейшие из благородных персов заинтересовались возможным походом на восток и на восток от востока.
На следующее утро вошло в моду одеваться на манер Фань Чи. В результате весь шелк на рынке был продан до последнего лоскута, к восторгу Эгиби, которые тогда — да и сейчас — контролировали всю торговлю шелком. Персидское золото было потрачено на китайский шелк, а «Эгиби и сыновья» получили двадцать процентов со ссуженной Фань Чи суммы, да еще дополнительную прибыль от продажи шелка на рынках.
На следующий день после приема Великий Царь вызвал меня к себе. Дарий всегда предпочитал маленькие комнатки. Здесь он напоминал горного льва в своем логове среди скал и, как большинство виденных мной владык этого мира, неизменно сидел спиной к стене.
Я застал Дария разбирающим стопку счетов. С годами он мог читать, лишь поднеся написанное к самому лицу. Я выразил свою покорность. Несколько минут Дарий не обращал на меня внимания. Прислушавшись к тяжелому царскому дыханию, я услышал в его груди что-то вроде львиного рыка.
— Встань, «царево око», — наконец сказал Дарий. — Будем надеяться, ты не так близорук, как царь.
Я снизу внимательно подсматривал за ним. Неравномерно покрашенные волосы и борода были в обычном беспорядке. Лицо без краски казалось изможденным. В своем запачканном и мятом халате царь выглядел, как какой-нибудь грек, содержатель конюшни. Бессильная левая рука была в естественном положении уложена на столе, и другой бы не догадался о параличе.
— Ты переплатил за железо.
— Да, Великий Царь.
С Дарием не спорили.
— Но я хочу повторить сделку. На этот раз мы заплатим не золотом, а товарами. Ты знаешь, что нужно тому народу?
— Знаю, владыка. Я подготовил список и передал во Вторую палату канцелярии.
— Где он пропадет навеки. Скажи советнику по востоку, что я хочу видеть перечень сегодня же.
Дарий положил документ, который держал в здоровой правой руке, сел в кресло и широко улыбнулся. Зубы его оставались крепкими и желтыми — да, как у льва. Вид Великого Царя всегда вызывал у меня этот образ.
— Мне снятся коровы, — сказал «лев», как и подобало.
— Они есть в самом деле. Миллионы. И только ждут пастуха.
— Сколько понадобится времени, чтобы загнать их в стойло?
— Если войско отправится в долину Инда следующей весной, оно может переждать лето — индийский сезон дождей — в Таксиле. Потом, осенью, когда погода наладится, останется четыре месяца на захват Кошалы и Магадхи.
— То есть от начала до конца нужен год.
Дарий отодвинул в сторону документ, открыл медную пластину со снятой мною картой Индии и позвенел по металлу указательным пальцем с золотым перстнем.
— Поясни расстояния. Характер местности. Что с этими реками? Никогда не видел столько рек в одной стране. Насколько они бурные? Понадобится флот? Или там достаточно леса для наведения мостов? Если нет, нам понадобится подвозить бревна? Или лодки? Какие?
Мне никогда не задавали за час столько вопросов. К счастью, на большинство я смог ответить. И к счастью, у Великого Царя была отличная память, так что он ни разу не повторил ни одного вопроса дважды.
Особенно Дария заинтересовал принц Аджаташатру. Его развеселило, когда я сказал, что прихожусь