Стереотипы, сложившиеся о «непонятном», «деспотичном», «недоразвитом», «жестоком», «полуварварском» Востоке, пережили века и сегодня переносятся на Россию. Обновилась только терминология. Сейчас, как и прежде, абсолютно все, так или иначе связанное с Византией, имеет отрицательные коннотации в западном лексиконе и представлениях. Даже название «Византия» свидетельствует о желании принизить жителей Востока, которые никогда не использовали это слово. Сами они называли свое государство Восточной Римской империей, себя — ромеями, а свою столицу — Константинополем, по имени римского императора, ее основавшего[134].
Арабы также называли их «римлянами» или «римскими христианами». Это на Западе Константинополь окрестили Византией, желая принизить его значимость. Так назывался маленький греческий рыбацкий поселок, на месте которого Константин возвел свою столицу.
Термины «история Византийской империи» и «византийцы» в отношении Восточной Римской империи и ее жителей после 330 года употребляют со времен немецкого историка Иеронима Вольфа (1557). Представители заинтересованной стороны никогда бы так себя не назвали. Подобная терминология получила широкое распространение в XVII веке и встречается, например, в произведениях Монтескье[135]. К несчастью, эта терминология исказила видение истории, и Византия стала восприниматься как застывшая империя, нетерпимая и развращенная. Ее научное, философское и литературное наследие было полностью приписано арабам, как если бы византийского «золотого моста»[136] никогда не существовало[137].
Начало европейских крестовых походов против русского православия
Теперь обратимся к истории конфликта с Россией. После раскола Рим не прекращал попыток «отобрать» у православия Россию, влияние над которой он утратил.
Уже в 967 году собор в Равенне объявил о необходимости объединения христиан в Восточной Европе. После восшествия на папский престол Григория VII (1073–1085) обращение России в католичество при поддержке немецких феодалов стало основным приоритетом. Именно с этого времени ведет начало Drang nach Osten — «натиск на восток», как его позднее назовут. С переменным успехом он продлится до 1945 года.
В середине XII века, в 1149 году, епископ Матвей Краковский призовет к крестовому походу против русских варваров в письме Бернарду Клервоскому, искавшему возможности отправить миссию к православным в России[138].
В 1200 году миссионеры проникли в прибалтийские регионы. С 1220 года рыцари Тевтонского ордена завоевывали территории вплоть до Ливонии. Это происходило под знаменем балтийских крестовых походов, инициированных папой Иннокентием III, дабы положить конец безобразиям людей, «гнушающихся католической веры». Победа Александра Невского в 1242 году поставила завоевателей на место и глубоко запечатлелась в памяти русского народа[139]. Западные историографы не любят вспоминать о нашествиях тевтонских рыцарей и неудавшихся крестовых походах польских и литовских католиков с XIII века, поскольку это не вписывается в образ агрессивной России. Они предпочитают закрывать глаза на то, что в 1240 году русские воевали на два фронта, защищая западные территории от натиска немцев и поляков, а восточные — от монголо-татарских захватчиков.
В действительности Александр Невский, князь владимирский и новгородский, был вынужден заключить перемирие с Золотой Ордой, чтобы спасти Россию от шведов (Невская битва 15 июля 1240 года) и от рыцарей Тевтонского ордена (Ледовое побоище в апреле 1242 года). Последние закрепились вблизи Чудского озера еще с 1237 года, пытаясь обратить Россию в католичество. Если западные католики позабыли об этих исторических событиях, то русские, напротив, прекрасно о них помнят и до сих пор не простили рыцарей-католиков за попытку воспользоваться нападением монголо-татар и нанести России удар в спину.
Тем временем Священная Римская империя, несмотря на первые успехи, оставалась слабой и разобщенной. Ей так и не удалось установить свое превосходство на всей территории Европы. Французам, англичанам, венграм, полякам и славянским народам Центральной Европы и Балкан удалось избежать ее владычества. Впрочем, не потому, что империя бездействовала:
«Стремление к господству в Европе, тяготение к универсализму (в его религиозном и имперском вариантах) проявляются в некоторых исторических и литературных произведениях с XIII и XIV веков. Энгельберт Адмонтский в своем труде „О происхождении и гибели Римской империи“ (De Ortu et Fine Romani Imperii), написанном между 1307 и 1310 годом, обосновывает тезис о необходимости единой империи и единого правителя в Европе. Он полагает императора „верховным судьей в деле сохранения мира“»[140].
Имперская идеология, ловко замаскированная под универсалистские идеи, уже работала.
Если посмотреть на современную ситуацию с высоты прошедших лет и с толикой юмора, то в 2015 году планы расширения Европейского союза на восток за счет Украины и Грузии после уже свершившегося присоединения Балкан, Польши и прибалтийских государств по всем пунктам соответствуют притязаниям германских императоров — Карла Великого, Оттона I и Генриха II. Последний официально основал Первый рейх в 1014 году, скрепив союз Империи и Церкви под эгидой папы Бенедикта VIII. В 1157 году Фридрих Барбаросса окончательно оформит союз, объявив свою империю «священной».
Царь — ровня императору Священной Римской империи
Тем временем Киевская Русь разрывалась под натиском междоусобных войн и внешних врагов. С середины XIII века, после нашествия Чингисхана, она оказалась во власти монголо-татар. Тем не менее, впоследствии русским удалось создать стабильное государство, объединив земли вокруг Москвы в XIV веке. Это обирание земель оказалось настолько успешным, что после падения Константинополя русское государство смогло выступить преемником исчезнувшей Византийской империи. Московскому князю Ивану III, правившему с 1462 года, удалось сбросить монголо-татарское иго и добиться статуса правителя всех русских княжеств. Принятый им титул царя (сокращенный вариант слова «цезарь») своим звучанием демонстрирует претензии одновременно на связь с Византией и монголами[141].
После многочисленных попыток завоевания со стороны европейцев и двух столетий тяжелейшего монголо-татарского ига русские ни за что бы не смирились с новой оккупацией. Это отчаянное стремление к независимости и равному статусу с другими государствами сохраняется и по сей день. Из-за своего горького исторического опыта русские готовы на огромные жертвы, лишь бы сохранить свою независимость. В этом на собственной шкуре убедились польские, шведские, французские и немецкие захватчики, которые пытались последовать примеру тевтонских рыцарей и монголо-татар.
«Провозгласив себя хранителем византийского наследия — статус, который еще больше укрепился в результате женитьбы на племяннице последнего византийского императора, — Иван III объявил свою власть данной от Бога, встав в один ряд с императорами Востока. Подобная концепция власти достигла апогея, когда русский царь объявил себя главой церкви в соответствии с доктриной универсализма, отрицающей власть папы и провозглашающей Москву Третьим Римом»[142].
В 1520 году псковский старец Филофей подведет православную основу под это политическое решение, заявив что «…яко вся христианская царства приидоша в конец и снидошася во едино царство нашего государя. <…> Два убо Рима падоша, а третий стоит, а четвертому не быти. <…> Яко вся христианская царства потопишася от невьрных, токмо единаго государя нашего царство едино благодатию Христовою стоит». Так были заложены основы русского национального самосознания[143].
На Западе этот текст часто использовали для изобличения империализма русских, приписывая им мессианское стремление «захватить» Европу. Тем не менее, это грубая ложь, поскольку попытки Запада обратить русских православных в свою веру начались еще в XII веке, за триста лет до заявления Филофея. В восприятии русских этот тезис лишь подтверждает равенство России с другими государствами и отказ подчиняться сторонней силе, европейской или азиатской. Он имеет то же символическое значение, что и легенда о суассонской чаше[144] или история Жанны д’Арк во французской национальной мифологии — ни больше, ни меньше.
Решив провозгласить себя преемником Византии и защитником православия, Иван III открыл новую эпоху в истории России. Он сделал ее полноправным игроком на европейской сцене. Иван III и его преемник Василий III сыграли важнейшую роль. Благодаря своему решению Иван III de facto стал ровней европейским монархам, заявив, что ему причитаются те же титулы и атрибуты, что и европейским суверенам. Вместе с тем он придал своей власти божественный ореол, присущий королям и императорам Запада.