На необитаемый остров не сбежишь. И оно хоть и мелочь, а неприятно. Как назойливое жужжание комара.
И тут же переключился на Лизу. Это ж и меня теперь ждет. Представил нашу свадьбу. «Ну, вы теперь с детьми не затягивайте!» Не-не-не!
Такие мысли бродили в голове, пока я ехал к почти семейному гнезду Черкасова. Вернее, не ехал, а меня вез «автопилот». Я машинально крутил баранку, перестраивался в нужный ряд, тормозил перед светофорами и даже снижал скорость перед знаками.
Но вся моя расслабленность слетела, как последние листья на ветках от порыва ветра, когда я подъехал к КПП коттеджного поселка. Пропуская выезжающую машину, я скользнул по ней равнодушным взглядом. Потом нажал на газ, и меня как разрядом тока пробило. Мне показалось, что на заднем сидении проехавшего «мерина» я увидел до боли знакомый профиль. Сердце пропустило удар, а потом заколотилось с удвоенной силой. Черт знает, что творится. Что ей здесь делать? Я выдохнул. Просто у меня, наверно, как у невесты, предсвадебный мандраж. И в голову лезет все, что может помешать. Перед глазами белокурый хвостик мелькнул какую-то секунду. Я чуть не скрутил голову, оглядываясь назад. Но успел ухватить взором лишь два смутных очертания.
Мне пришлось тряхнуть головой и проморгаться, чтоб прогнать видение. Просто видение. Я пытался себя убедить в этом, но ощущение щемящей боли не покидало. Надеялся, что разговор с Иваном поможет стряхнуть морок. Но мысли об Альке не уходили.
Как слайды, перед глазами мелькали кадры нашей любви. Алька, до ужаса боявшаяся высоты, вцепляется в мою руку обезьянкой, от страха дышит, как мопс, но идет за мной на чертово колесо. Повизгивает, когда кабинка раскачивается. Но доверяет мне. Знает, что когда она со мной, ничего плохого не случится.
Доверяет? А как же та смс-ка? А как же игнорирование? Грош цена такому доверию, если при первой же подножке отказывается от любви! Я тяжело выдохнул. К черту! Женюсь! Чтоб никаких сюрпризов и чувств на разрыв!
Успокоился, но от друга не укрылась моя моральная взъерошенность.
– Ты чего такой вздернутый, как будто за тобой гайцы гнались?
– Не, норм. Посоветоваться приехал, – отмазался я.
– Извини, кофе только растворимый. Маша уехала на какую-то крутую выставку современного безобразия. Слава Богу меня не потащила. Нет, я как честный человек, должен сопровождать любимую женщину, но рассматривать унитазы в обрамлении строительных касок или кучку, сильно напоминающую дерьмо, с воткнутыми в нее цветами, как символ жизни… ну нет. Я слабак. Позвал тебя на помощь. Конечно, в выходной я хотел бы с ней побыть, но еще куча неразобранных дел.
– Это ты что? Оправдываешься передо мной? Это ты, Черкасов? – я заржал в голос. Черкасов, у которого эмоции всегда настолько в узде, что я даже иногда задавал себе вопрос – а есть ли они у него вообще, сейчас реально чувствует себя не в своей тарелке.
– Нет, если бы она попросила, я бы поехал, разобрался бы потом со всем. Да и Мышку не захотел оставлять. Она мой друг. И тоже не великий ценитель такого искусства, – в глазах Ивана засветилась неподдельная теплота. И вопрос, который мне казался нетактичным, даже между друзьями, вырвался сам собой.
– Черкес, не могу понять. Как ты принял женщину с чужим ребенком? Прости, не удержался. У вас же порода?! Я уж думал, что маман с тебя потребует девственницу графских кровей. Ну Агата. Хоть на выставку. Породистая.
Я понимал, что даже друзьям не позволено влезать в некоторые вещи. Хотелось зажмуриться от собственной неуклюжести, но что вылетело, то вылетело. Подумал, что Иван сейчас скажет мне пару ласковых и будет прав. Лично я б сказал. Но он лишь рассмеялся, будто я выдал прикол для первоклашек.
– Грин, ты еще зеленый, – по-дружески скаламбурил он. – Повзрослеешь, поймешь, что такое любовь. Ее ни с чем не спутаешь. Помнишь, я тебе говорил, что из своего увлечения малолеткой ты вырастешь, как из детсадовских штанишек. Ты уехал, и все стало на свои места.
Да-да, стало. Тогда на меня лавиной навалились дела, потом я, действительно уехал, но делиться с другом своим фиаско я не стал. Гордыня заела.
– По поводу детей своих и чужих. Если так зацикливаться, то можно во всем найти подвох, а там и до паранойи недалеко. Раньше я тоже думал, что чужой ребенок – это однозначно стоп. Но, как говорится, не зарекайся. Меня Мышка сначала покорила как личность. Понимаешь. Маленькая самодостаточная личность. С тем что родной папаша держал всех в ежовых рукавицах. Потом я стал восхищаться, как она умеет выходить из трудных положений. Мы подружились. И я само собой начал любоваться Марией. Такого чудного ребенка может воспитать только чудесная женщина. Меня накрыло. Тихая, добрая, утонченная, словно фарфоровая статуэтка. Каждое ее движение завораживает, а взгляд словно проникает в душу. Знаешь, это настоящая надежная гавань. И я получил замечательную семью, миновав стадию гормональных бурь при беременности и ночного недосыпа из-за ора младенчика. Правда, Ангелина так и не смирилась, а Маша расстраивается из -за этого. Правда, маман приезжает с подарками для малышки. Кстати, можешь и сам получить готовую семью. Там мне до кучи подкинули еще одну малявку. Машиной подруги. Я так понял, незамужней. Правда, с незнакомыми девчушка бука, пряталась за мамину юбку. Но Мышка, думаю, научит сражать всех наповал при первой же встрече.
– Наверно, и правда, неплохо получить готового воспитанного ребенка. Ты везунчик. Но я походу выбираю чайлдфри.
Я поделился своими сомнениями насчет женитьбы и забыл наш разговор о детях. Но ненадолго. Сверху послышался топот, и по лестнице чуть ли не скатился яркий клубок. Оказалось, две девчушки.
– Иван, Иван! У нас проблема! – Они ринулись к Черкасову, но замерли на полпути, увидев меня. – Ой, простите, если помешали.
Та, которая постарше, церемонно присела.
– Здравствуйте. Я Мышка. И я любимица, – она так задорно улыбнулась, сверкнув дыркой от выпавшего переднего зуба, что я невольно сам заулыбался от ее непосредственности.
– Наслышан, я Григорий. И я друг твоего…, – я замялся на секунду, соображая, как назвать Ивана. Если семья, то, наверно, папа. А с другой стороны, она уже большая и знает, что он не ее папа. В замешательстве я протянул ладонь, в которую Мышка царственным