– Пай завидует тем, кто стоит выше его. Мечтает стать аристократом.
– Даже если бы он и завидовал, он не избрал бы такой метод, чтобы насолить тем, кто выше его, как ты выражаешься.
– Метод? – Сайлас ударил кулаком по столу. – Ты говоришь о нем так, будто он принц, а не простой управляющий. Он сын вора и шлюхи. И какой же еще метод он мог избрать, кроме как шастать всюду и травить овец?
– Сын шлюхи? – Беннет налил себе еще виски. Губы его были сжаты. Наверняка в Лондоне он так и живет: виски и женщины. – Если мать Гарри – моя мать – и стала шлюхой, то чья в том вина?
Сайлас взорвался:
– Что ты возомнил о себе? Почему позволяешь себе говорить со мной таким тоном? Я твой отец, не забывай об этом!
– Как будто можно забыть о том, что во мне течет твоя кровь, – Беннет хрипло засмеялся.
– Ты должен гордиться… – начал Сайлас.
Его сын ухмыльнулся и разом опустошил стакан. Сайлас вскочил.
– Да я спас тебя, понимаешь ты или нет! Если бы не я…
Беннет швырнул стакан в каминную решетку. Стакан разбился вдребезги, и его осколки на ковре замерцали в свете огня.
– Если бы не ты, у меня была бы мать, а не эта стерва, которая считала мое присутствие в доме оскорблением!
Сайлас в ярости скинул бумаги со стола на пол.
– Так вот что тебе нужно, мальчишка? Мамкина сиська?
Беннет побелел.
– Тебе этого не понять.
– Не понять? Да это ты не понимаешь, в чем разница между прозябанием в навозной куче и жизнью в благородном доме! Разница между вечно голодным босяком и аристократом, которому доступны все прелести жизни! И это благодаря мне ты имеешь все! Только благодаря мне!
Беннет отрицательно покачал головой и направился к выходу.
– Оставь Гарри в покое, – сказал он и хлопнул дверью.
Сайлас схватил единственный оставшийся на столе предмет – чернильницу, – чтобы бросить ее вслед за стаканом, но неожиданно замер. Он вдруг увидел, что рука его дрожит. Беннет, мальчик мой. Он сел в кресло.
Беннет. – Он воспитал его сильным человеком. Он сделал его настоящим всадником и воином. Беннет был его любимцем, и Сайлас не стыдился этого. И почему он должен стыдиться? Разве не очевидно, что именно таким сыном можно по праву гордиться? А взамен он ждал… Чего он ждал? Не любви, не привязанности. Уважения. Да, именно уважения. А он говорит с ним как с кучей дерьма! Приезжает к нему только чтобы взять денег, А теперь еще и принял сторону этого простолюдина. Сайлас отодвинулся от стола надо разделаться с Гарри Паем, пока он все окончательно не испортил своим присутствием. Он не отдаст ему Беннета.
Скрипнула дверь. Тихонько, как пугливая девица, вошел Томас.
– Чего тебе? – устало произнес Сайлас.
– Мимо меня пронесся Беннет. Он вернулся? – осторожно спросил Томас, не решаясь подойти.
– Да, вернулся. Поэтому ты заявился сюда? В мой кабинет? Чтобы обменяться новостями о его приезде?
– Я слышал часть вашего разговора. – Томас сделал два робких шага по направлению к отцу. Как кролик к удаву. – Хотел поддержать тебя. Я имею в виду, насчет ареста Гарри Пая. Ведь очевидно, что именно он это делает. Это всем ясно.
– Мило, – скривился Сайлас. – И чем же ты можешь помочь?
– На днях я встречался с леди Джорджиной. Я пытался рассказать тебе об этом раньше, – начал Томас, и у него заметно задергался правый глаз.
– И что она сказала? Что преподнесет нам Пая на блюдечке с золотой каемочкой?
– Н-нет. Похоже, она симпатизирует ему. – Томас дернул плечом. – В конце концов, она женщина. Но думаю, что если у нас будут еще доказательства, если мы установим охрану в местах, где пасутся овцы…
Сайлас хрипло захохотал.
– Как будто у нас есть люди, чтобы охранять всех овец каждую ночь! Пожалуйста, не становись еще глупее, чем ты есть. – И он пошел наливать себе виски.
– Но если будут дополнительные улики…
– Единственное, что может ее убедить, это письменное признание Пая. У нас есть улика – деревянная фигурка, которую сделал Пай. Ее нашли рядом с мертвой овцой. И она продолжает верить в его невиновность! Если бы гибли не овцы, а люди или… – Сайлас не договорил и уперся стеклянным взглядом в стакан. Внезапно он откинул голову и захохотал, сотрясаясь всем телом и расплескивая виски из стакана.
Томас смотрел на него как на безумца. Сайлас хлопнул сына по плечу с такой силой, что тот чуть не упал.
– Хорошо, мы предоставим ей новые, улики, мой мальчик да такие, что даже она не сможет пренебречь ими.
Томас улыбнулся, но губы его дрожали. Жалкое создание.
– Но у нас нет новых улик, отец.
– Ах, Томми, мой мальчик, – Сайлас сделал большой глоток и подмигнул ему. – Кто сказал, что мы не можем организовать новые улики?
– Больше мне ничего не понадобится, можешь идти, – сказала Джордж с улыбкой, которую она изо всех сил пыталась сделать непринужденной. Словно леди Джорджина только и делала, что отпускала Тигли до ужина.
Трюк явно не сработал.
– Идти, госпожа? – Тигли так удивилась, что чуть не выронила стопку постельного белья… – Что вы имеете в виду? Вы позже позовете меня, чтобы я помогла нам раздеться?
– Нет, – краснея, ответила Джордж. – Думаю, сегодня я справлюсь сама.
Тигли потеряла дар речи.
Для большей убедительности Джордж кивнула головой.
– Уверена, что справлюсь. Можешь быть свободна.
– Что вы задумали, госпожа? – строго спросила Тигли и подбоченилась.
Вот что получается, когда прислуга работает у тебя много лет. Ты уже не вызываешь у нее должного уважения.
– Сегодня я пригласила гостей к ужину, – ответила Джордж и отмахнулась. – Так что я подумала, что не стоит тебе меня ждать.
– Но это моя работа, – в голосе Тигли появились подозрительные нотки. – Служанку леди Вайолетт тоже отпустили?
– На самом деле… – Джордж смущенно поводила пальчиком по юбке, – это мой личный ужин. Вайолетт не будет.
– Не будет?!
Их прервал стук в дверь. Проклятье! Джордж надеялась, что она успеет выдворить Тигли к этому моменту. Джордж открыла дверь.
– В мою гостиную, пожалуйста, – сказала она пришедшим лакеям.
– Госпожа! – прошептала Тигли, когда увидела, что леди Джорджина торопится сама открыть внутреннюю дверь, ведущую из спальни в гостиную.
Джордж ничего не ответила. В гостиной уже переставляли мебель и устанавливали стол. В камине горел огонь.
– Но что?.. – Тигли ходила за госпожой по пятам, но в присутствии других слуг враз образумилась и ненадолго замолчала.
– Так хорошо, госпожа? – спросил один из лакеев.
– Да, очень хорошо. Когда приедет мистер Пай, предупредите повара. Пусть сразу подают ужин.
Лакеи удалились, и язык Тигли снова развязался.