кровью обагрили,
Восстанет из земли сырой,
Тот воин с чашей золотой.
Осыпан пеплом черным сна,
Воспрянет он с семью дарами,
Вернется дабы всех спасти,
От тьмы и хлада защитить.
И в тот же предрассветный час,
Сразив то зло, что мы забыли,
Он сядет на дубовый трон,
В столице песен и садов.
Под сенью веры семерых,
Он будет миром коронован,
Озеленит он все края,
Что были сожжены дотла.
Он будет править краем мудро,
Щитом платить за добрый нрав,
Мечом платить за нрав суровый,
И милость для людей не забывать.
Венком увенчанный победы,
Семь лет правления войной,
Семь лет десятков за пером,
Семь сотен лет под мирным небом.
И вот когда настанет миг,
Покинет сей герой наш мир,
Услышав голоса богов,
Простор нам вечно завещая.
- Что… что эта за песня, матушка? – с легкой дрожью в голосе спросил Мейс Тирелл, первым осознав смысл строчек этой песни. – Она кажется такой знакомой.
- Не удивительно, ведь каждая уважающая себя мать Простора нет-нет да споёт эту песню хоть раз своему дитя. Удивительно, как ты признал её раньше Уилласа, Мейс. – покачала головой старуха.
- Я вспомнил, но боялся ошибиться. Откуда ты знаешь эту песню, бабушка? – подал голос наследник Тиреллов, что как и остальные, будто бы заворожённый, слушал хриплое пение урожденной Редвин.
- Мне это тоже интересно, леди Оленна. Что это был за бред, а? – теперь пришла очередь короля прийти в себя и услышанное ему ни капли не понравилось.
- Пророчество, ваше величество. Пророчество одной безутешной вдовы как мне помнится. Не так ли, мейстер Ломис? – обратилась старушка к старику, что кажется ушёл в себя во время песни.
- А… А? Да, конечно! Пророчество Линны Гарденер, в девичестве Крейн. Она изрекла его после того, как отбыла в Звёздную септу, чтобы нести вечное бдение по своему мужу, сыновьям и внукам, что погибли на Пламенном поле. Эту песню поют во многих домах Простора, а уж для крестьян она и вовсе стала практически народной. Неужели, леди Оленна, вы хотите сказать, что…
- Ничего я не хотела этим сказать, мейстер Ломис. – перебила урожденная Редвин старика. – Просто кто-то очень умный отлично умеет пользоваться обстановкой и двигать фигуры, не более того. – отмахнулась Оленна от пристальных взглядов присутствующих.
- Даже если и так, наличие подобной славы может вызвать большие проблемы особенно на территории Простора, где каждый крестьянин будет считать своим долгом помочь истинному королю Простора, по их разумению. Седьмое Пекло! Не хватало нам только этого! – расходился Баратеон, начав осознавать в полной мере в какую историю он вляпался, отправившись на хайгарденский турнир.
Внезапно в дверь зала собраний постучали. Звук был отчётливым, так что перепутать его с чем-либо ещё было невозможно. Однако в установившийся тишине, он звучал как похоронный звон, по крайней мере именно так впоследствии будет казаться присутствующим при воспоминании о том дне. Первый из последующих колокольных звонов их панихиды.
- Ну, что там ещё?! – вскричал король, поднимаясь со стула.
Крепкие дубовые стены отворились. На пороге стоял запыхавшийся стражник, неся в руке запечатанное письмо, судя по всему только что доставленное. Стражник учтиво поклонился высокородным особам и направился прямо к месту лорду Простора, по дороге стараясь выровнять свою походку.
- Письмо из Эпплтона от лорда Деррика Эпплтона, ваша светлость. – отчеканил рыцарь, передавая послание лорду Тиреллу.
- Благодарю за службу, Оуэн, можешь идти. – милостиво кивнул Мейс стражнику, что явно находился не в своей тарелке, после того как бесцеремонно ворвался в зал собраний, где находились король и королева.
- Ну и что же там, Тирелл? Поймали ублюдка? – спросил король, дождавшись когда Хранитель