изловить квартирного вора, специализирующегося на деньгах и золоте? Конечно, в жизни я такой бонус никому не предлагал из опасения прослыть несознательным элементом, дискредитирующим звание советского милиционера. Но другую инициативу на свою беду, я всё-таки умудрился проявить.
Ежедневно по утрам и вечерам мы собирались в отделении на неутешительный доклад о результатах работы. Результаты были в основном такие: сколько сотрудников работало, да какой массив охвачен, да сколько профилактических бесед проведено. Пустовала только главная графа — раскрыто краж личного имущества, для заполнения которой и спасения ситуации дежурный добавлял сюда преступления, раскрытые за сутки в процессе текущей работы.
Утром нас собирал сам Семёнов, вечером — кто-нибудь из его замов. В один из дней поутру начальник отделения раздал нам ценные указания, дежурный ознакомил с ориентировками, всех распределили по маршрутам — можно расходиться. На финише инструктажа Семёнов спросил чисто для проформы, и как я понял впоследствии, на свою голову:
— Какие будут предложения?
И тут чёрт дёрнул меня за язык.
— Товарищ майор, а почему бы не дать информацию в СМИ?
Семёнов воззрился на меня:
— Куда, куда?
Ну вот, опять лопухнулся! Какие к чёрту СМИ?
— Ну, в газеты, в «Коммунист», в «Череповецкий металлург», в остальные.
Я впопыхах забыл, какие ещё газеты в городе выходили в это время.
— По телевизору, в городские новости. Мол, так и так, серия краж. Граждане, будьте бдительны, укрепите запоры, замки, не оставляйте ключи в укромных местах. При первом подозрении звоните в милицию.
Семёнов задумался. Было видно, что идея его зацепила, и он разглядывал меня с каким-то новым интересом.
— А это что за фигню ты сначала-то назвал, Воронцов? Сми, что ли? Это ещё что за птица?
Ну вот, выцарапывайся теперь.
— А это я среди молодёжи услышал. Они же всё привыкли сокращать. Вот как ВЛКСМ, например. А СМИ — это средства массовой информации.
Семёнов ещё немного попереваривал услышанное и, наконец, произнёс:
— А что, идея интересная. Только вот с горкомом и с горисполкомом согласовать придётся. Ну, это мы потом обмозгуем.
И мы разошлись исполнять порученные задания.
Вот интересное дело: каким образом разлетаются сплетни в обществе с таким низким уровнем коммуникации? Ни тебе Интернета с его сетями, ни смартфона с мессенджерами, а все всё знают. На следующий день до меня докатилось известие о том, что наш Николай Павлович получил по шапке на пару с начальником горотдела. Началось с того, что наш секретарь Тамара Гавриловна, стоило мне открыть дверь в её кабинет, набросилась на меня. Сделала она это достаточно деликатно, но всё равно обидно.
— Что ж это ты, Алексей, нашему начальнику-то так подкузьмил?
Я удивился. Майор Семёнов был всенародно уважаемым человеком в нашем небольшом коллективе, и «кузьмить» ему ни у кого рука бы не поднялась. А секретарь продолжила:
— Что делаешь вид, будто не знаешь ничего?
А я и в самом деле не понимал, в чём меня обвиняют. Однако Тамара Гавриловна развеивать моё недоумение не стала, а весьма холодно выдала причитающиеся мне материалы и выставила за дверь.
Пришлось поспрошать товарищей по службе, и вот что оказалось. Начальник отделения, понятное дело, сам выходить с размещением информации о кражах никуда не стал, не его уровень. А оговорил этот вопрос с Горюновым. И тому вроде, идея тоже «зашла» (вот опять несвоевременное словечко). А дальше, будто бы, дело так развивалось: Горюнов решил прокачать вопрос в горкоме КПСС. Без этого ведь ни одна чувствительная информация в газете не появится. И вот тут началось!
Да вы что⁈ Да как вы до этого додуматься могли? Вам что, орган коммунистической печати вроде забора, на который всякую чушь прилепить можно? Раскрывать преступления не можете, так решили горожан пугать? Что это за серийные преступления в социалистическом обществе, когда мы неуклонно идём к снижению уровня преступности?
А Горюнов, мужик горячий, в себе обиду держать не стал, а всё своё возмущение на Семёнова опрокинул. Вот такие дела! А вот Семёнов на меня собак не спускал, и ни словом не обмолвился, что я его подставил. Настоящий мужик, что тут скажешь!
На протяжении двух недель мы по гражданке изображали праздношатающихся граждан, а на самом деле патрулировали дворы, проверяли подъезды. Почему именно эти дворы и именно эти подъезды, одному богу ведомо. Вообще-то делался прогноз на следующий день, исходя из мест уже совершённых краж, но каждая последующая кража этот прогноз опровергала.
Оставалось надеяться на чудо. Например, такое: в процессе патрулирования мы увидим злоумышленника и сразу поймём, что это именно тот, кто нам нужен. Мы его умело задержим и тут же обнаружим похищенные ценности, от которых ему будет не отвертеться. И кражи сразу прекратятся. Однако, такого чуда не случилось. И, тем не менее, кражи вдруг прекратились. На самом деле это произошло, конечно, не вдруг. Мы всё ещё продолжали свои «войсковые операции», когда обнаружилось, что заявления о кражах поступать перестали.
Что произошло? Преступник расшифровал какую-то нашу группу и решил лечь на дно? А что, очень даже может быть. В жизни часто приходилось сталкиваться с ситуациями, когда в тебе сходу определяли мента.
Помню, в прошлой жизни, я уже капитаном был, случилась командировка в Ленинград. Ну, дела сделали, до поезда ещё полдня. Решили пивка с коллегами попить. Зашли в «Старую заставу», был такой пивбар на площади Мира, она потом опять Сенной стала (о, так ведь она и сейчас — Мира, и пивбар, стало быть, тоже есть). Пиво, прямо сказать, так себе, но в Череповце и такого нет. Особенно таких возможностей, чтобы посидеть, как люди, с кружкой в руке, а не у зелёной палатки с бидончиком мотыляться. Все по гражданке, сидим, шифруемся под обычных посетителей. Болтаем, о чём угодно, про работу ни-ни.
И тут подсаживается к нам один мужичок с соседнего стола, видно, что свой, всех официантов по именам знает.
— Вы, я вижу, — говорит, — ребята милицейские, так я предлагаю — за вашу службу.
И кружку тянет — чокнуться.
Ну, мы сильно отпираться не стали, но и признаваться не торопимся.
— А почему ты решил, что мы из милиции?
— Так у вас, — говорит он, — об этом крупными буквами на лбу написано!
Но что там у нас написано и на каком языке, так он нам и не признался.
Так что вполне может быть, что спугнули злодея наши летучие группы. А может быть он свою гастроль закончил и