Читать интересную книгу Кремлевский джентльмен и Одноклассники - Игорь Чубаха

– Что здесь происходит, джентльмены?

– Две колонны до тысячи человек. Они утверждают, что их восемь тысяч, но это слава богу, звон. У нас двадцать грузовиков, но может не хватить личного состава… что – о? – почтенный генерал – майор поднял налитые кровью глаза, и невидяще воззрился на двух штатских, нагло отрывающих его от работы: – Я тебе что, мать твою, дежурный? И почему, мать вашу, посторонние в помещении?

– Мать мою? – задумчиво переспросил Принц.

Взгляд генерал – полковника прояснился не сразу, а постепенно, как будто оседала пена в стакане хорошего, холодного пива.

– Никак нет… – пробормотал он, с отголосками грозы в голосе: – исполняющий начальника управления Хромов… Сегодня двадцать седьмое… Матерь божья…

– Вот именно, товарищ генерал, – назидательно сказал Вихорь, присаживаясь рядом с настольной лампой: – практически матерь божья. И вы пожалуйста нас извините, что мы без звонка, без приглашения. Мой друг долго был вдали от волн родной Невы. Ему трудно понять, что такое двадцать седьмое число…

– Массовые беспорядки… Провокации против городской власти… – сказал Хромов не столько бравым, сколько усталым голосом. А потом мученически взглянул на Вихоря, объясни мол, сам.

– Они тут постоянно что‑нибудь архитектурно – историческое сносят, и что‑нибудь многоэтажно – выгодное строят, Принц, я имею в виду Смольный. Некие активисты кинули идею защиты городского центра. И теперь регулярно, двадцать седьмого числа каждого месяца…

– Почему именно двадцать седьмое?

– Потому что Петербург был основан двадцать седьмого мая, – угрюмо глядя в стол, пробурчал генерал – майор Хромов: – на Заячьем острове Петром Великим.

– Это символично. Ведь все начальство берет на этот день отпуска за свой счет. И расхлебывает кашу наш дорогой товарищ Хромов, – подытожил Вихорь: – а все почему? Да потому, что когда‑то учился на архитектора, но по комсомольской путевке был направлен в угрозыск.

Телефон на столе не звенел, он мигал лампочкой и делал это все настойчивее. Не обращая на телефон внимания, Хромов поднялся из‑за стола, машинально еще раз изогнул лампу и, поправив рубашку за ремнем форменных брюк, осведомился:

– Я отстранен?

Принц тоже присел на стол, по другую сторону от полковника, внимательно посмотрел в глаза спросившему и медленно положил руку на генеральское плечо:

– Не знаю, кем я вам показался, но как бы то ни было, являюсь штатским, и отстранять от должности российских генералов не в праве. И вам это будет легче понять, если перестанете дрожать за свое кресло и расскажете правду. Ведь не уличные же беспорядки довели ваши нервы до столь плачевного состояния? Что, джентльмены из питерской милиции уличных беспорядков не разгоняли, что ли?

– Сегодня в городе… – генерал – майор сглотнул, потом поднял и снова бросил трубку телефона, чтоб заткнулся: – сегодня на митинге сторонников сохранения исторического облика города, рядом со зданием предполагаемого представительства национального проекта «Север»… высока вероятность террористического акта с использованием террористов – смертников… У нас есть информация.

– Чеченский след? – понимающе переспросил Вихорь. Полковник снова глотнул и помотал головой:

– Никак нет, джентльмены. Латышский…

* * *

Уже другой милиционер преградил дорогу девушке, когда она сходила с эскалатора, привезшего ее со станции метро, где играли на скрипке «Профессионала», на другую станцию, где того же «Профессионала» играли на блок – флейте.

– Ваши документы?

Девушка взглянула исподлобья на косоглазого детину, даже не озаботившегося назвать себя, не то, чтобы поднести ладонь к козырьку, и явно нерасположенного к кокетливым разговорам. Девушка несмело улыбнулась, и махнула рукой где‑то у лица – не понимаю мол. Другая рука оставалась в кармане плаща.

– Паспорт! – внушительно и без излишней вежливости повторил милиционер.

Прохожие оглядывались с неодобрением, но его это не смущало. Девушка вытащила зеленую книжечку с золоченым гербом малоизвестного государства.

– Так вы туристка? – без особой симпатии, громко, как будто говорил с глухонемой, повторил блюститель порядка: – приехали посмотреть наш город?

Девушка, словно в рот воды набрала, только продолжала застенчиво улыбаться. Ну не понимаю, и все. Косоглазому было жарко, девушка ему не нравилась, но он все‑таки поискал на портупее квадратную коробочку с круговидной прорезью, и коснувшись ее подбородком произнес:

– У меня тут польская туристка, тупая. Поляки это рядом с Латвией? Ах с Литвой… Ну так что, будет какой‑нибудь перевод? Панове? Я сам знаю, что панове, а как будет личный досмотр?

Девушка переступила с ноги на ногу, каблуки цокнули о каменные плиты пола. Ненароком, проведя по лбу бумажной салфеткой, расстегнула пуговицу у горла. Плащ сразу распахнулся, и стала видна кофточка, изящно и женственно округлившаяся там, где современной девушке полагается иметь плоский живот и осиную талию.

– Туристка беременна, – подытожил милиционер: – ладно, не надо никого. Нету на ней пояса шахида. Нет, щупать я ее не собираюсь. Вот вам ваш паспорт, панночка. И постарайтесь одна поздно не гулять.

Девушка все так же молча кивнула и пошла туда, где играет блок – флейта.

* * *

– Это пока только пикет. Толпа соберется часам к трем.

Возле веселенького розового особняка стояла незыблимая цепь милиционеров, жмурящихся от белого, негреющего солнца. Чуть дальше, возле сквера, наполовину огороженного синим жестяным забором, замечалось движение. Милицейский грузовик – фургон надвигался на группу людей в очках, бородах и ярких цветных шарфах. Забор украшала табличка «Работы по благоустройству территории ведет…». Рослая молодая женщина с волосами цвета осени подняла мегафон:

– Братья – петербуржцы!

– Отойти на тридцать метров от здания! – пророкотал металлический голос из защищенного решеткой динамика на крыше фургона: – граждане, отойдите с проезжей части, не мешайте проезду автотранспорта.

Люди в очках заулюлюкали.

Из автотранспорта к особняку пыталась проехать только черная «БМВ» со спецсигналом. Прочие привезшие сюда участников учредительного заседания нацпроекта пафосные «Ламборджини», «Порше» и «Мазератти» умышленно были припаркованы на дальних подступах. Обслуживающие «членовозы» шоферюги и секьюрити сбились в кучку и яростно обсуждали вчерашний матч «Зенит» – «Спартак». Спорщиков не касалось ни «Отойти на…», ни «Братья – петербуржцы».

– Может мы так пройдем, джентльмены? – поинтересовался общим мнением Принц и, не дожидаясь ответа, вылез из остановившейся машины.

Хромов побледнел, но Вихорь успокаивающе тронул офицера за рукав:

– Головой за него отвечаю пока что лично я. И, будьте уверены, если сейчас не выпустить погулять, он отправится ночью бродить по крышам. И с дельтапланом. Просто из принципа. Не любит чрезмерной опеки.

Засунув руки в карманы простой черной куртки и поблескивая на солнце булавкой в галстуке, Принц направился к пикетчикам, а именно к женщине с мегафоном. После некоторой заминки мегафон снова поднялся:

– Братья – петербуржцы! Пропустите машину.

– Что ты им сказал? – удивился Вихорь, когда они миновали зеркальные двери особняка и поднимались по мраморной лестнице, украшенной гербами заполярных городов: – какое слово?..

– Джентльмены меня спросили, сколько мои часы стоят, – спокойно перечислял Принц: – я сказал сколько. Потом спросили, что за камень в булавке, я сказал, что сапфир, потом они спросили, за сколько я продался сволочам, которые засели в этом особняке…

– Что они спросили, я примерно знаю. Я спрашиваю, что ты им ответил?

– Я сказал им, – Принц остановился перед высокой дверью, белая с позолотой она изображала, видимо, дворцовую, ведущую в тронный зал, но выглядела довольно безвкусно, главным образом благодаря золоченым же вензелям СНП-6, похожим на вывеску строительного подрядчика на синем заборе в сквере напротив. Принц с силой толкнул створки, и договорил фразу громко: – как поживаете, джентльмены?

В зале рядами стояли кресла и свободных было не густо. Вихорь в легкой панике стал выцеплять взглядом телекамеры, диктофоны и подчеркнуто независимый вид – типологические признаки журналистов. Не «независимый», а «независимый – независимый». Чтобы, только чуть освободится, отправить по редакциям сигнал «дробь» на упоминания о Принце. Действительно, гаджетов у набившихся в зал зрителей хватило бы на небольшую, но победоносную информационную войну. Только вот преимущественно выглядели владельцы спецтехники не так, как журналисты.

Нет, пара – тройка типичных «журиков» в зал допущена была. Эти не сидели, а стояли на периферии, держа на весу кроме диктофнов мобильники. Чтобы, лишь обнаружится сенсация, наперегонки выскочить за дверь и отдиктоваться в редакцию. И именно эти первыми нацелили диктофоны в Принца.