позволить потратить двадцать–тридцать тысяч ринн.
Мои амазонки ошарашенно на всё это смотрят, ко мне ближе теперь жмутся.
А я иду, сиськи, сиськи, сиськи проматываются, всех размеров и форм. Ниже–выше, больше–меньше, торчком или висячие, соски всех калибров мелькают, быстро приедаясь. Фигуры любые, от очень худых до толстых. Гармоничных, сексапильных и несколько безобразных. Молодые рабы всё реже на пути. В некоторых лавках продают рабов возрастом аж под пятьдесят, такого можно за пятнадцать ринн купить.
Снова взгляды встречные и умоляющие атакуют. Ребят, простите, я точно не за вами. Прохожие покупатели находятся, кто прям с прилавка просит булки раздвинуть, чтоб осмотреть товар. У многих сканеры ручные для обнаружения имплантов и всяких прочих примочек. По дорожкам навстречу уже купленных рабынь ведут. И сразу возникает вопрос, где они таких милашек взяли?
Наконец, пройдя рынок наискосок, до заветного ряда дошёл, где купцы именитые, плохим товаром не торгуют. Но и цены здесь ого–го.
Палатки с мужиками быстро прохожу.
— Адмирал, бери в телохранители, — бурчат в след.
— В абордажники пойду, — говорят другие.
Не, не, не!
В нужную палатку завернул, затаив дыхание.
— Неужели Руди к нам пожаловал! Старик!! — Воскликнул седой пузатый дед, которого я едва знаю.
Руку протягивает со мной здороваться, а её тут же Муана перехватывает и загибает, что тот падает на колени с визгом.
— Отбой, милая, — говорю спокойно, и амазонка отпускает продавца.
К нему тут же подбегают местные охранники.
— А ну брысь, — шипит на них Шидра. — Яйца лишние? Ах да, два же.
Оба шарахаются назад.
— Чем порадуешь? — Спрашиваю, как ни в чём не бывало, и обращаю внимание на девять выстроенных обнажённых девиц.
Вот это я понимаю, товар!
Все чистенькие, свеженькие, тугие. И стыдливые, потому что взгляды у всех в пол.
— Девственницы? — Уточняю.
— Да, и только у меня, — отвечает дед суетливо. — Первоклассный товар. Все с Шенни. Везли в самых комфортных условиях.
О, этот мир славится своими красотками. И абсолютной беспомощностью.
Все милые, хорошенькие. Но не вызывающие у меня порывов.
— Покажи других, — настаиваю сразу.
Дед смотрит на меня неотрывно секунд пять. Пока к нему не подступают мои бабы, явно переигрывая.
Хозяин лавки дал знак, и вывели сразу трёх из–за занавеса.
— Вот это уже другое дело, — потёр ладоши я, уставившись сразу на огромные сиськи одной из девиц.
Черноглазая тугая телом молодуха с непропорционально огромной грудью притянула всё внимание. Шарики ещё красивой формы, соски тоже аккуратные. Но всё до поры–до времени. Опомнившись от наваждения, я оценил объективно её не женственную фигуру ниже груди, а затем отмёл и двух других рабынь, которые не подошли моему вкусу.
— Ещё выводи, — затребовал капризно.
Насупившись, продавец щёлкнул пальцами, и вывели ещё двоих.
Ути крошки мои! А вот это в точку!
Девочки молоды и прекрасны, что глаз не оторвать. Точёные фигурки, идеальная белая кожа, волосы золотые распущены до ягодиц. За подбородок поднял каждую, чтоб на меня взглянули. Глазища у обеих, что звёздные галактики. У одной светло–зелёные, у другой голубые. Задницами повернул, голубоглазую сразу отмёл. Слишком плоская.
— Почём? — Указал на выбранную.
Та в ответ впервые с вызовом посмотрела. И ещё больше понравилась. С характером сучка. Ростом метр шестьдесят от силы, грудь мелкая торчком с сосками набухшими. Но выраженная прям на рёбрах шариками. Бедра округлые и очень женственные. Изгиб глаз снизу очень уж интересный. А губёхи так поцелуя и просят.
— Полторы тысячи ринн, — выпалил купец. И мне захотелось дать ему в морду, пробив насквозь.
На эти деньги можно десять рабынь купить! Средняя цена на рабыню 150–200, на девственницу 500. И то она должна быть не сильно страшная.
— Ничего не напутал? — Спрашиваю с нажимом.
— Они для аукциона приготовлены. Самый лучший товар для аукциона, ты же знаешь, Руди. Посмотри, какая прелестная.
— Я беру! — Обозначился позади меня купец.
Обернулся к нему, чтобы высказать.
— В рот ты берёшь, понял? — Прогремела Муана, опережая меня, и нависла над ним угрожающе.
— Что за произвол! — Взвизгнул мужик и выскочил из палатки.
— Покупай девку, хороший товар, — поддержала меня Шидра, взяв рабыню за волосы и оттянув голову, чтобы лучше рассмотреть.
У той аж губа нижняя затряслась, а с уголка глаза слезинка потянулась.
Надо отдать должное, рабыня даже не дёрнулась, а с ужасом в глазах просто прикусила язык. С другой стороны, иначе быть не может, шеннийки смирные и послушные от природы. Потому что их мир давным–давно порабощён империей.
— Хорошо, тысячу даю, — согласился я.
Продавец кивнул, насупившись, и мы совершили сделку.
— Как зовут тебя? — Спросил, накрывая девушку плащом, который докупил здесь же.
— Как пожелает мой хозяин, — ответила тоненьким голоском, что и положено. Идеальная рабыня.
Ошейник у неё новенький, перекодировали за секунду.
— Ладно, назову тебя Анна. Очень уж ты мне напоминаешь подругу девства, которая мне так и не дала, но письку показала.
— Спасибо, хозяин, — ответила рабыня с некоторым недоумением на лице.
Двинули дальше. На флагмане я могу разметить ещё человек двадцать в качестве пассажиров. Но тратить ринны на рабынь? Арти будет в бешенстве. Так! Когда я успел попасть под его влияние?
Да не… он просто заинтриговал меня своей демоницей. К чёрту принцессу, хочу демоницу!
Вышли уже вчетвером до следующей лавки. А там целый постамент с выстроенными девицами. И одна другой краше.
Покупателей немало собралось, все рассматривают, но продавец с тремя грозными на вид охранниками бдит, слишком много трогать не даёт. Один попытался палец сунуть в товар, его тут же отогнали.
Девки все смуглые. Улыбчивые, во всех глазами стреляют, как артистки. Эффект новизны сработал. Но!
Осознав, что моя Анна получше будет, дальше пошёл.
Ряд мужиков подкаченных и довольно молодцеватых со свисающими шлангами начался, и я просто устремил взгляд вперёд, чтобы этого не видеть. Но услышал вдруг от Шидры радостное:
— Командор, купи мне этого!
— Ты ещё нихера не заработала, голубушка, — осёк я и дёрнул за собой.
До лавки с кошечками хорошими уже дошёл. И сердце моё взвыло. Какие же они все нежные и чарующие. Смотрят своими глазками кошачьими, будто уже любят беззаветно. Устоять невозможно. Чуть не купил! Но вспомнил про Эмилию, мою крошку! Она будет ревновать. Начнутся кошачьи драки, жесточайшие кстати. Тем более, моя Эмочка