Читать интересную книгу Убийство на водах - Иван Любенко

В самом конце улицы пролетка остановилась. Расплатившись, пассажир спрыгнул с подножки и прошел в калитку. Лещ тоже отпустил извозчика. Прокравшись вдоль покосившегося плетня, он забрался на лежащий рядом камень и легко перемахнул через ограду. На его счастье, собаки во дворе не было. Вытащив из кармана нож, варнак вошел внутрь. Тихо ступая, он приблизился ко второй двери, которая оказалась незапертой. Стараясь не дышать, Елагин приник к щели. Неожиданно тупая боль пронзила затылок, а голова будто провалилась внутрь туловища. Стало темно, будто медным гасильником накрыли свечу.

…Сознание к Сашке возвращалось постепенно: сначала перед глазами возникла светлая полоса, потом, будто попав в луч синематографа, на белом экране появилась тень, принадлежавшая какому-то человеку, который сидел на стуле и курил папиросу. Вдруг он поднялся и подошел ближе. Наклонившись, незнакомец выпустил в Леща облако дыма и присел на корточки.

– Синий кирасир, – еле шевеля губами, прошептал Елагин и попытался встать, но не смог – его руки и ноги были крепко привязаны к деревянному креслу, а в голове будто вертелось тяжелое чугунное ядро.

– Ну вот, молодец, признал. Стало быть, очухался. А я ведь тебя еще у кофейни заметил. Смотрю, прячется, шельма, высматривает кого-то. Ну, ладно, думаю, подожду немного – посмотрю, чем дело закончится.

Картежник взял со стола почтовый конверт, покрутил его между пальцами и, лукаво прищурившись, спросил:

– Сам догадался или кто надоумил?

Елагин сплюнул на пол.

– А впрочем, можешь и не говорить. Я и без тебя все знаю.

– Пес холерный! – хрипло просипел варнак и бросил тягостный взгляд на нож, лежащий на столе.

– Ах ты, мазура оголтелая! Лучше помолись перед смертью. А то ведь в аду жариться придется. Черти заждались!

– Свою меру греха я ведаю. Только не тебе мне проповеди читать. Ты и сам одной ногой в могиле. Так что скоро свидимся!

– Как знаешь! – пожал плечами Синий кирасир. Он накрыл голову Леща белым платком, достал наган и взвел курок.

Вор строптиво дернулся и прошипел:

– Убери клешни, падла!

– Ладно.

Раздался выстрел. Каторжника откинуло назад и тут же бросило вперед. От резкого движения подбородок упал на грудь. На лбу остался лежать кусок материи с опаленной дыркой посередине. Наполнившись кровью, он свалился мертвецу на колени.

– Вот, пожалуй, и все. Для полноты трагизма не хватает всего пары штрихов. – Шулер взял конверт, аккуратно вынул из него карту и вставил в рот жертве. – Адье, мон шер! – усмехнувшись, он покинул комнату.

22. Дама треф

Первые солнечные лучи еще не успели пробиться сквозь неплотно задвинутые портьеры, охранявшие покой в доме кисловодского полицмейстера, как послышался настойчивый зуммер электрического звонка. Тотчас же зашлепала босыми ногами горничная, и лязгнул запор входной двери. Издалека донесся мужской голос.

Понимая, что произошло что-то чрезвычайное, Афанасий Евтропович сунул ноги в мягкие тапочки, набросил шлафрок и вышел в переднюю.

– Прошу прощения, ваше высокоблагородие, – пробасил городовой. – На Георгиевской смертоубийство приключилось. Господин следователь просили вас известить, что у этого самого покойника меж зубов торчала трефовая дама.

– Ясно. Что еще?

– А боле ничего не велено было передавать.

– Хорошо, ступайте. Организуйте коляску к дому.

– Слушаюсь, ваше высокоблагородие.

Дождавшись, пока за посыльным захлопнется дверь, Куропятников распорядился о чае, а сам, старясь не разбудить жену, тихо прошел в спальню. Прокравшись к шкафу, он облачился в мундир и покинул комнату.

В столовой уже горел свет и пахло кизиловым вареньем. В стеклянной вазе, выполненной в виде распустившейся лилии, горкой высилось французское печенье фабрики «C.Сiу и К°» в виде разнообразных фигурок. Из носика миниатюрного, только что вскипяченного на примусе медного чайника струилась легкая ниточка пара.

Позавтракав на скорую руку, полковник вышел на улицу и сел в ожидающий его фиакр. Курортный город только начинал пробуждаться: молочники тарахтели по мостовым колесами огромных бидонов, дворники заканчивали мести тротуары, а петухи все еще продолжали услаждать округу раскатистой побудкой. Самые рьяные сторонники здорового образа жизни, едва проснувшись, уже брели на утреннюю прогулку или к Нарзанному источнику.

Возница домчал до Георгиевской за четверть часа. У дальнего дома стояла полицейская пролетка. Несмотря на ранний час, вокруг толпились местные жители. Вездесущая ребятня облепила ближайшие деревья и заборы. Двое любопытных мальчишек свалились с плетня прямо внутрь чужого двора и угодили под ноги городовому. Усатый «фараон» поднял сорванцов и вывел за калитку.

Отпустив извозчика, Куропятников прошел внутрь. В комнате пахло жженым магнием, табаком и… смертью. С этим непонятным, не поддающимся никакому описанию запахом, он сталкивался не единожды, и всякий раз чувствовал, как мелко начинали дрожать колени и становилось трудно дышать, будто в горло попадал обмылок. Ему иногда казалось, что это вовсе и не запах, а скорее некая субстанция – вроде тумана, – которая, покинув бездыханное тело, ищет новую оболочку. Но стоит ей в нее вселиться, как пышущий здоровьем человек вдруг слабеет, чахнет и вскоре так же, как и его предшественник, отправляется в мир иной. Откуда у него появились такие мысли, он объяснить не мог. Вполне возможно, что эту легенду ему поведала в детстве старая нянька, крепостная его отца, знавшая множество необыкновенных историй. А может, рассказал кто-то из соседских мальчишек. Да разве теперь вспомнишь? Как бы то ни было, но внешне он был спокоен и казался невозмутимым. И только очень наблюдательный человек сумел бы заметить маленькую особенность: очутившись с усопшим в одних стенах, Куропятников всегда стремился занять позицию у открытого окна. Именно поэтому он всячески избегал посещения анатомических комнат, располагавшихся, как правило, в подвалах со сводчатыми потолками. Вот и сейчас, бросив беглый взгляд на окостенелый труп, Афанасий Евтропович первым делом отворил окно и только после этого обратился к присутствующим:

– Личность убитого установлена?

– Да, – кивнул Круше. – Это беглый каторжник Александр Елагин. Один раз он уже оказывался в поле нашего зрения и даже был арестован, но во время конвоирования бежал. Это подручный Матушкина. И вполне вероятно, что на совести злодея немало крови. Кстати, он – один из подозреваемых по делу об убийстве ювелира Шварцмана и купца Сивухина. Оба были зверски замучены.

– А на этот раз, похоже, паук напал не на ту муху.

– Видимо, так.

– А кто здесь квартировал?

– Хозяйка сказала, что хату сняла одна важная дама. Уборку делать запретила. Внесла деньги за два месяца вперед, но больше ни разу не появилась. Вместо нее наведывался какой-то очень солидный господин, по-видимому, ее муж. Ни фамилий, ни имен добиться не удалось. Я уже не говорю о словесном портрете.

– Надо бы Матушкина расспросить, – предложил судебный следователь.

– Само собой, – кивнул Круше, – только он, хитрая бестия, лишнего не скажет. Я уже пытался найти с ним общий язык, да без толку.

– Ничего-ничего. Я ему быстро ума вставлю, – пригрозил полковник. – Но меня беспокоит другое: что ж, получается, этот самый Фартушин действительно все предвидел?

– Выходит, что так, – согласился Протасов.

– Знаете, господа, мне иногда кажется, будто мы в темном лесу потерялись: ковыляем, спотыкаемся о пни да кочки, а на свет божий никак выбраться не можем, – Куропятников сокрушенно вздохнул.

– Послушайте, – оживился капитан, – а что, если клин клином, а?

– Что вы имеете в виду? – полицмейстер с надеждой взглянул на коллегу.

– В Кисловодск на гастроли приехал необычный человек – то ли гипнотизер, то ли ясновидящий. Утверждает, что он может читать мысли. А что, если попросить его пообщаться с безумцем? Вдруг удастся хоть немного приоткрыть таинственную завесу?

– Делайте, что хотите. Главное – отыскать злодея.

Заслышав звук приближающейся коляски, полицмейстер заметил:

– А вот и пресса пожаловала. Илья Евгеньевич, – он обратился к следователю, только что закончившему строчить протокол осмотра места происшествия, – сделайте милость, поговорите сами с газетчиком. И увезите его куда-нибудь от нас подальше.

– Не сомневайтесь, Афанасий Евтропович. С этими чернильными душами я не церемонюсь.

Следователь собрал бумаги в портфель и вышел на улицу. Перекинувшись несколькими словами с репортером, он плюхнулся в коляску.

– Да, темна водица в облацех небесных, – вымолвил Куропятников, глядя вслед удаляющемуся фиакру.

23. «Предсказатель смерти»

После убийства на Георгиевской город напоминал корабль, получивший пробоину. Он еще держался на плаву и своим ходом шел в порт, но настроение у пассажиров было преотвратное. Кнопку «пуск» на торпедном аппарате нажал тот самый Гирша Эйдельман – репортер «Кавказского края». Передовица под названием «Предсказатель смерти» не только заинтриговала, но и переполошила весь Кисловодск. Сенсационный материал обсуждали в Нарзанных ваннах, у источника, в салонах и ресторациях.