мы, заходите, хе-хе, уже!
Камера тоже оказалась не заперта, только к ней ключ у заговорщиков был и замок не им не пришлось выворачивать.
— Все равно без Сола никак не долететь, — закончил Клин. На редкость довольный сатир-инвалид прекрасно устроился в самодельной коляске-тележке и беззаботно улыбался. — А жаль, момент прям идеальный: и ветер, и заняты все, эх. Хе-хе!
— Где Жан, который на часах стоять должен? — резко перебил я говоруна.
Через почти прозрачные силовые щиты хорошо было видно, как эти двое подготовились: нагруженная тележка несла не только петли под стропы для загрузки в корзину аэростата, но и миниатюрный арбалет на подобии турели. Разряженный, к счастью. Да уж, мастер-плотник с одним гвоздем на чудеса способен, а уж если ему запас дерева притащат и ножи-скребки всякие… Прям танк получился, только очень маленький.
— Да спит ваш Жан… на толчке, э-хе-хе! — скорчил особенно мерзкую рожу престарелый бандит. — Знаешь, что бывает, когда снотворное со слабительным смешивают? Лучше пусть Сол скажет, чего свободу на предательство променял.
— Я служу своему капитану, — как-то просто и не рассуждающе пожал плечам однокрылый.
— Тебя Колибри на помойку выкинул, как ты махалки лишился, — фыркнул Клин. — Вроде ж должен был чему-то научится, не?
— Так научился, — в голосе человека-птиц прорезался сарказм. — Капитану Колибри я должен был беспрекословно подчиняться и делать, что говорят. Голову там отрезать, изнасиловать, поднести вино… А у капитана Талика я должен ходить к врачу на регулярный осмотр и обязан здоровым вставать к штурвалу. И рацион для роста перьев в период линьки получать.
Можно было подумать, что все остальные просто стояли и смотрели, пока эти двое распинались — как в плохом американском кино. Ага, сейчас. Пока двое джиннов страховали меня и гарпию, еще двое скользнули вдоль стен, заходя за спины противникам. К сожалению, не только они.
— А ну все замерли и заткнулись!!! — я так и не понял, откуда Полли вытащила кусок ебонита килограмма на два. Видимо, она долго готовила этот трюк, потому как из-под пальцев ладони, удерживающей смолу, с шипением вырвались языки пламени! — Делайте как я скажу, или в кальдере будет новый десятиметровый…
Запнувшись на полуслове, девушка упала как стояла, словно окаменев. Кусок смолы выпал из её руки, пламя погасло. Из её затылка торчала рукоять стамески: никто не смог заметить, как Клин её метнул. Без всякой магии.
— Хотите верьте, хотите нет — но это она меня заставила план побега прорабатывать, — расплывшись в мерзкой улыбке, сообщил нам сатир. — Кстати, мне ведь смягчат приговор за подготовку побега, приняв к сведению факт спасение нескольких жизней? А то вы мне там всякого нехорошего, помнится, пообещали. Хе-хе!
Интерлюдия 4 без правок
Гидеон, человек, бывший губернатор Щедрой Чаши, теперь на пенсии.
Живя на вулкане, нужно быть очень глупым, чтобы не думать о подземном пламени, пока спящем под ногами. Как ни странно, большинство разумных предпочитают глупость забвения опасности ради так называемой “счастливой жизни”. Что ж, итог получился… немного предсказуемым. Большинство беженцев потеряли все и еще должны остались, некоторым удалось утащить кое-какие пожитки. И лишь несколько персон… нет, не выиграли. Отделались расчетными убытками. Зато теперь впервые за сколько там лет можно не напрягаться и заниматься лишь необременительными хлопотами о себе любимом! Роскошь, сомн слуг, гости каждый день — все тлен. Чего действительно жалко — так это головокружительного вида на внутреннее озеро острова.
В столице просвещенного мира, коей экс-губернатор искренне почитал Электру, за скромным фасадом таился уютнейший особняк с внутренним двором, купленный давно-давно. И содержащийся полным штатом местной прислуги так, что в него можно было сходу въехать и начать жить. Вот и пригодилось. Теперь можно несколько лет отдохнуть, наслаждаясь тем, что никогда не получишь в захолустье, как его не пытайся. Прекрасные магазины с товарами со всего света, кафе и рестораны, самые изысканные и современные способы доставить бытовой комфорт! Ну и конечно же — самые просвещенные собеседники и собеседницы.
— К Вам профессор Академии Электры, мастер Фулкрум, милорд, — дворецкий отвесил положенный поклон.
— Кофе и коньяк из стеллажа с красными пробками очень быстро! — хозяин дома подскочил со своего уютного кресла, в одно движение скидывая халат на руки слуге и распахивая гардероб. — Кальян с островным табаком в вине и тропическом перце через полчаса. Бери тот, что не менее восьми лет выдержки. Не тупи, иди уже! Такого гостя я сам встречу и провожу!
Надо сказать, что даже будучи губернатором, Гидеон всегда предпочитал сделать несколько лишних шагов навстречу любому, попавшему на аудиенцию, чем сидеть на троноподобном кресле с видом мучающегося запором баклана. Дорогую шлюха под руку взять как приличную женщину, руку от души потрясти плантатору, не заглядывая на ужас под ногтями. И не развалился ведь — и врагов нажил куда меньше, чем мог. Но тут случай был особый.
Профессор мало того, что входил в Ученый совет Академии, так еще и был одним из тех людей, что, скажем так, помог заинтересованному интернациональному купечеству найти подходящего чиновника для управления долговременными инвестициями в Острова. Собственно, Гидеона. Долги за ту “небольшую” помощь, конечно, давно выплачены — но связи и влияние мага никуда не делись. Потому никакая лишняя толика уважения не будет лишней.
— Сколько лет, сколько зим, дорогой друг! — “зима” в Электре заставляла столичных жителей прибавлять к своей одежде, скажем, жилетку. И шапка ближе к вечеру становилась явно не лишней.
— Боюсь, я сегодня не готов быть хорошим гостем, уж прости, — поморщился Фулкрум. И сунул в руки хозяина дома увесистый дипломат. — Это бумаги. Нужно место, чтобы нам не мешали.
— Идем, — тут же сделал что просили экс-чиновник, мысленно перебирая, с чего такой переполох. Неужели новая работа наклевывается, и он оказался достойным? Потому что со старой — уже все…
— Ты в курсе, что твой остров почти не пострадал после землетрясений и после того, как оттуда почти все сбежали? — напористо начал химеролог, едва устроившись в кресле.
— Доходили и такие слухи, — про свою роль бармена Гидеон тоже не забыл. — И Чаша больше не мой остров: администрация вывезена, сухопутный гарнизон вывезен, корабли ушли. Случайно оставить не себе настолько токсичный актив — то, что будет мне снится в кошмарах следующие десять лет.
— Ты не помогаешь! — сморщился как от зубной боли Фулкрум.
— Да тут и не помочь ничем, — спокойно развел руками хозяин дома. Он по-прежнему не понимал суть вопроса, с которым к нему пришли. Потому объяснял свою позицию максимально четко и логично — хрен подкопаешься. — Безопасная