ПОКОРИТЬ ВОЗДУХ, ЛЕТАТЬ, КАК ПТИЦА!
1505 ГОД. Лето в разгаре. Раннее утро. По узкой каменистой дороге, петлями вползающей на гору, едут два всадника. Впереди — высокий красивый человек. Пышные, чуть начинающие седеть волосы обрамляют широкий, изрезанный морщинами лоб. Властные очертания губ говорят о большой выдержке, упорстве и настойчивости. Голубые глаза смотрят уверенно и твердо. Это Леонардо. Он держит в руке какое-то странное сооружение, похожее на птицу.
За Леонардо, чуть отставая от него, едет его верный ученик и слуга — Зороастро, хороший механик. Влюбленный в своего учителя, он уже много лет служит ему.
Наконец подъем окончен. Невысокая гора, носящая странное название «Монте Чечери» (гора Лебедь), с одной стороны обрывается вниз почти отвесно. Трудно отыскать место, более удобное для опытов с летательными приборами.
Леонардо сходит с коня, останавливается у самого края обрыва, ласково разглаживает крылья «птицы» и пускает ее в воздух. Свежий утренний ветерок подхватывает легкую крылатую «игрушку» и несет вдаль. Вот она резко опускается вниз, того и гляди упадет на землю. Один миг, и она снова поднимается вверх и плавно, чередуя взлеты и снижения, летит дальше.
Леонардо напряженно следит за полетом своей «птицы». В руке у него неразлучная записная книжка, он заносит в нее какие-то заметки. Леонардо поднимает голову, прикидывая высоту полета модели. Когда же модель резко падает вниз, лицо его морщится, но затем морщины разглаживаются.
— А ну-ка, друг Зороастро, запусти еще раз!
Зороастро медленно идет к привезенному им большому коробу, вынимает из него другую «птицу». Расправив крылья «птицы» и пожелав ей «доброго пути», Леонардо запускает ее в воздух. Снова молчание. Слышно только шуршание перелистываемых ветром листков записной книжки. Длина полета модели, время ее нахождения в воздухе, высота полета измеряются, и результаты записываются. Иногда на листке появляется длинная ломаная, идущая то вверх, то вниз линия — схема движения модели.
Так проходит час за часом, солнце уже поднялось к зениту и палит жестоко и беспощадно. Зороастро собирает модели, аккуратно укладывает их в короб и грузит на лошадь. За многие часы он не проронил ни слова и только теперь, взбираясь на коня, тихо бурчит:
— А когда же мы полетим?
— Скоро, скоро, мой друг! Не беспокойся, я помню свое обещание: ты будешь первым человеком, который полетит, как птица.
Больше Зороастро не спрашивает ни о чем — он знает, что слово Леонардо крепко, как камень. Он вполне спокоен. Спокоен и Леонардо. Он знает и любит своего верного друга, знает, что тот умеет хранить тайны. Так они молча спускаются с горы.
Леонардо вспоминает, как много лет назад стоял он точно так же на площадке Альбанских гор и наблюдал полет орлов. Был такой же летний день, такое же горячее солнце, такой же теплый ветерок. Он стоял над обрывом и жадным взором следил за полетом величественных птиц. Вот тогда у него и зародилась мысль, которая впоследствии никогда но покидала его. Мысль дерзкая, смелая — покорить воздух, летать, как птица!
С тех пор прошло почти сорок лет. Сколько пережито, передумано, сколько изучено и сделано! Он писал картины, строил каналы и шлюзы, проектировал грандиозные архитектурные сооружения, сочинял стихи и новеллы, но никогда, ни на один день, не оставлял мысли о покорении воздуха.
Он улыбнулся. Как он был наивен тогда! Ему казалось, что вот пройдет месяц-другой и он смастерит такую «птицу», которая поднимет его в воздух. Он полетит так же смело и гордо, как орел.
Леонардо д а Винчи. Испытание крыльев. Рисунок
Проходили месяцы, годы. Мальчик вырос, превратился в знаменитого художника и изобретателя, а такой «птицы» еще нет.
Но Леонардо не смеется над этим мальчиком из Винчи. Этот мальчик с пламенной верой в возможность покорить воздух дорог ему... Пусть в его мечтах было много детского, много наивного, но эти мечты ребенка, созрев, превратились в знание — твердую основу успеха.
Теперь, когда опыты с моделями проходят решающую стадию, Леонардо еще и еще раз мысленно пробегает весь длинный и сложный путь своих исканий...
* * *
Леонардо занимался проблемами воздухоплавания и тогда, когда жил в первый раз во Флоренции. Сначала это были просто наблюдения над полетом птиц, наблюдения самого общего порядка. Всё более углубленные занятия математикой и физикой постепенно привели его к необходимости изменить характер и цель этих наблюдений.
Он составляет план «Трактата по воздухоплаванию». «Прежде чем: говорить о том, что летает, надо написать, указывает Леонардо, о предметах, которые падают без ветра, затем о значении и роли ветра».
Изучение математики и физики давало для этого материал, но все же он был еще недостаточен.
Леонардо наблюдает полет коршунов, обращается к изучению полета стрекоз и мух.
Вот запись Леонардо, говорящая о глубине понимания им механики полета птиц:
«Коршун и другие птицы, которые мало машут крыльями, выискивают течение ветра, и, когда ветер господствует вверху, тогда будут они видимы на большой высоте, и, когда он господствует внизу, тогда будут они держаться низко.
Когда ветра нет в воздухе, тогда коршун взмахивает несколько раз крыльями при своем полете, так что поднимается ввысь...»
«Когда птица хочет подняться взмахами своих крыльев, поднимает она плечи и концами крыльев ударяет по направлению к себе, в результате чего уплотняет тот воздух, что [находится] между концами крыльев и ее грудью, и это напряжение воздуха поднимает птицу ввысь».
Однако все эти наблюдения еще далеко не были сведены в систему. Что же нужно для того, чтобы свободно разбираться в законах летания и затем на основе этого овладеть ими? Вот вопрос, долго мучивший Леонардо.
Решение пришло как будто бы со стороны — от занятий гидротехникой, от изучения законов движения жидкостей. Леонардо ужо давно пришел к мысли о единстве природы, давно разрушил те искусственные стены, которыми старые ученые отгораживали отдельные области явлений природы и изучение их.
Идея единства природы с давних пор волновала Леонардо. Вначале она выражалась в требовании для художника знать основы математики, геометрии, анатомии и т. п. С течением времени мысль эта все более обогащалась и укреплялась. Поразительная разносторонность Леонардо, многообразие его интересов и занятий были не чем иным, как отражением этой идеи единства природы. Когда Леонардо перешел к технике и изобретательству, то эта идея стала одним из основных принципов материалистического мировоззрения Леонардо.
Занятия гидротехникой и гидродинамикой, изучение законов движения воды, которыми так мною занимался Леонардо еще во флорентийский период и особенно в Милане — во время сооружения большого канала, дали ему ключ и к пониманию основных законов движения в воздухе.
Произведенное им большое количество наблюдений и экспериментов вскоре полностью убедили его в тождестве этих законов.
Леонардо да Винчи. Проект летательного снаряда. Рисунок.
«Для того чтобы дать истинную науку о движении птиц в воздухе, необходимо дать сначала науку о ветрах, которую докажем посредством движения воды». И в другом месте: «Движется воздух, как река, и увлекает с собой облака так же, как текущая вода увлекает с собой все вещи, которые держатся на ней».
Снова обращаясь к уже основательно изученным им данным гидродинамики, Леонардо заключает:
«Плавание показывает способ летания и показывает, что тяжесть, имеющая более широкую поверхность, большее оказывает сопротивление
воздуху...»
Леонардо старается применить свои теоретические обобщения на практике: он конструирует аппарат для плавания.
Начали проясняться и допущенные ранее ошибки, и неразгаданные ранее загадки.
Сначала Леонардо понимал процесс летания человека как простое подражание полету птицы. Ему казалось, что достаточно снабдить человека удачно сконструированными крыльями, подобными крыльям той или иной птицы, как человек при помощи своей мышечной силы может, приведя
эти крылья в движение, подняться в воздух и лететь. Он создал несколько проектов летательных снарядов. Из них особенный интерес представляет тот, в котором он обращается к «летающему механизму» летучих мышей.
«Помни, — писал он, — что птица твоя должна подражать не иному чему, как летучей мыши...
Названная птица должна при помощи ветра подниматься на большую высоту, и в этом будет ее безопасность, потому что даже в случае, если бы ее постигли... опрокидывания, у нее есть время вернуться в положение равновесия, лишь бы члены ее были большой стойкости, способные... противостоять стремительности и импульсу спуска — связками из прочной дубленой кожи и веревочными сухожилиями из прочнейшего сырцового шелка...»