— Ну там легенда на девяносто процентов правдива, — сказала Мария. — Все как по учебнику.
— Это как раз и добавляет ей достоверности, — кивнул Богород. — А десять процентов правды — ни к чему. До поры, до времени.
— В смысле? — подняла брови она.
— Новая депеша от «Капища», — Богород достал листок и передал ей. — На этот раз вполне понятна и не надо ребусы разгадывать.
— Рассмотреть возможность привлечения объекта к работе на Особый оперативный отдел... Серьезно?
— Да. «Капище» не ошибается. И пусть нам неизвестны мотивы, которыми руководствуется проклятая железяка, ее приказ вполне понятен.
— Вербовка?
— Нет, трогать пока не будем. Нам не нужно вот так в лоб получить агента. Если «Капище» всерьез заинтересовалось им, то нужно действовать более тонко. Очень медленно и незаметно. А там — посмотрим.
— Рискованно, — покачала головой она.
— Ну это уже решать мне, агент Рысенок, — сказал Богород, посмотрев Марии в глаза. — Понятно?
— Так точно, — вздохнула она.
— Как считаешь, объект может сам постоять за себя, работать без охраны?
— Я считаю, — осторожно начала она, — да. Только вокруг могут быть жертвы и разрушения.
— Если он достаточно осторожен, то нет. Там у него дестабилизирующий фактор — его брат и Лопухин. Даже два.
— И что с ними будет ...
— А ничего, — отрезал Богород. — Если «Капище» не отдаст прямой приказ по их поводу. Пока особых указаний не было. Твоя задача — продолжать и расширять общение с объектом. Можешь даже домой его пригласить для встреч в непринужденной обстановке.
— Я переговорю с бабушкой...
— Я тоже, — кивнул Богород. — Хоть она меня не очень-то и жалует после смерти твоих родителей.
— Ну если учесть обстоятельства...
— Да знаю я, знаю... — поморщился Богород. — Можешь не упоминать. До сих пор корю себя за их смерть.
— Они знали, на что шли, — глухо сказала Мария.
— И ты знаешь, как я не пытался тебя от этого отговорить. Не хотел я такой судьбы для тебя, все-таки ты моя племянница.
— У Разумовских долг — превыше всего, — сказала она.
— Будучи патриотом не скажу, что это плохо, но как почти член семьи — не одобряю, — вздохнул он. — Не надо было тебе идти к нам.
— Что сделано — то сделано, — повела она плечом. — И это мое семейное призвание.
— Точно. Передается по наследству. И как раз обычно через поколение. То-то ты вылитая Рысь в молодости...
— Спасибо за комплимент. Какие будут инструкции и уточнения?
— Сейчас, — Богород достал старомодный бумажный блокнот. — Значит, так...
— Ну что, поехали? — Васька подошел к своему лимузину. — Вечером можем прогуляться до «Гамбринуса», посидеть за кружечкой пива. Как раз день корюшки, свежая рыбка в наличии во всех ее видах.
— Сегодня не могу, — вздохнул я. — Сегодня я с Марией.
— «Наас на бабу променяяял», — гнусаво пропел он. — Да и вообще, вспомни, почему пиво лучше, чем женщины.
Он имел в виду бородатую шутку, ходившую еще во времена дедов. Помню, я этот список еще в институте читал.
— Помню, помню. Пивные этикетки снимаются без борьбы, пивные пробки не кусаются...
— Вот именно! — драматически воздел палец Васька. — И потом, как можно променять кружку холодного светлого пива, потеющую капельками воды да с рыбкой на другое?
— Вот об этом сам ей и скажи, — я кивнул на Марию, спускающуюся по ступеням мраморной лестницы.
— Да ну тебя, — сказал он и влез в чрево своего членовоза через предусмотрительно открытую охранником дверцу. — Я еще жить хочу. Моя Светлость обиделась. Ладно, адью, мон дью!
Бронированная дверца плавно закрылась — драматичного хлопка дверью не получилось, и Васькин лимузин плавно тронулся с места.
— Задержалась у Лоры, — запыхавшись, сказала она, подойдя ко мне. — Она меня собирается послать на конференцию по филологии.
— Лора? — она имела в виду явно Маклину. — С чего вдруг?
— Вилимо потому, что и тебя Пресветлый. Лестно им показать, что у нас продвинутые первокурсники. Надо было ей тебя подставить, ты же у нас хорош в английском.
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-390', c: 4, b: 390})
— Нафиг надо, — пробурчал я, вспомнив свое второе высшее. — Как-то не хочется. Да и какой из меня филолог? Так, болтаю помаленьку на школьном уровне.
— С ярко выраженным американским акцентом?
— Так получилось, — пожал плечами я. — Фильмы их люблю смотреть.
Не буду же я ей говорить, что мне его специально ставили, чтобы сойти за уроженца Среднего Запада в случае чего?
— Ну-ну, фильмы, — хмыкнула она.
— Ну это знаешь, есть такое искусство, синематограф, — воздев глаза к небу сказал я. — Картинки там движутся, люди бегают, разговаривают. И на афишах три икса впереди написано. В смысле «Фильм-детям».
Она шутливо обозначила удар кулачком.
— Все с тобой понятно, — усмехнулась она. — Поехали!
Мария пошла к своей машине.
— А куда? — спросил я.
Сегодня я предложил ей пойти в то место, которое она выберет. Кафешки-киношки уже порядком надоели, музеи и прочие культмассовые сооружения — для детей и семейных походов, а в ночной клуб со стриптизом приглашать — рано, обидится еще. Да и не любительница она таких заведений, насколько я понял.
— Увидишь, — загадочно сказала она, открывая дверцу. — Садись!
Я не заставил себя упрашивать и прыгнул на сиденье.
Ехали мы долго, лавируя в потоке машин, пока, наконец, не добрались до Петроградской стороны.
— Куда же мы все-таки? — я вертел головой, рассматривая бывшие доходные дома.
— Увидишь, — коротко бросила Мария, въезжая во двор-колодец. — Кстати, уже и приехали.
— М-да, — сказал я, рассматривая дверь в подвал, у которого мы остановились. — Это здесь?
— Ага. Вылазь.
Мария нажала кнопку домофона у двери. Странный какой-то подвал. Вывески нет, а дверь такая, что выдержит удар тараном.
— Кто?
— Я, — коротко ответила она, стараясь попасть в глазок камеры домофона.
Через пару секунд щелкнул замок. Она решительно повернула ручку двери.
— Входи, только со ступенек не сверзись, — она пошла впереди, держась за поручень.
А вот и вторая, тоже очень железная и тяжелая дверь с глазком. Мария позвонила еще раз, уже в звонок рядом с дверью, выбив по кнопке причудливую морзянку. Буква «с».
Дверь открылась, на пороге стоял мужик лет сорока. Крепкий, невысокий, в гимнастерке без погон и камуфляжных брюках.
— Знакомьтесь, это Порфирий, — представила нас Мария. — А это Александр, он со мной.
— Понятное дело, — отступил мужик в сторону. — Проходите.
Все, даже спрашивать не буду, куда мы попали. До боли знакомый запах сгоревшего пороха и оружейной смазки. Тир. И явно какой-то закрытый, для своих. Не те стрелковые клубы для богатых, куда можно сходить для селфи со здоровенными «Кольтом» или «Орлом».
— Ты чего это сегодня решила, во внеурочное время? — спросил Порфирий.
— Да так, захотелось навыки обновить. Привычного дымку понюхать.
— А твой спутник? — он окинул меня взглядом с ног до головы.
Ага, тоже используешь Волхвий Взор? Тем лучше. Наслаждайся цветом моего Оболока.
— Я думаю, он тоже не откажется, не правда ли? — Мария лукаво посмотрела на меня.
— Не откажусь.
— Ну тогда пойдемте, выберете себе оружие.
Мы прошли за Порфирием в оружейку. О, да тут раздолье, я аж рот раскрыл от ассортимента, стоящего на подставках на полках оружейных шкафов.
— Пистолеты?
— Ну если надо, то и пистолеты-пулеметы, — сказал Порфирий. — Но не все. Только те модели, которые пулеулавливатель не разобьют. Серьезное оружие мы в карьере отстреливаем, так что только то, что есть. Там же и полигон для практической стрельбы. Здесь просто тир.
Что выбрать? Из знакомых моделей только иностранные. Тот же самый «Москалев», напоминавший «Макарова» из родного мира, мне не глянулся.
— «Глок» есть? — я оглядел оружие.
— Есть. Три модели пятого поколения и шесть четвертого.