не сплю. Я ведь все понимаю, в спокойное место его не пошлют, а он и рад.
— Марин, — успокаивающе, будто пытаясь вразумить ребенка, проговорил мужчина, — ну ты-то уж не лезь к нему. Я его всего изломал, с детства кружки эти, секции спортивные, потом служба эта, на которую я его сам сунул, чтоб он не бесился.
— Да уж прямо бесился, зря ты тогда так отреагировал! — отерла, всхлипнув, женщина руки о фартук.
— Нет уж, не зря, — настойчиво перебил он, — Влад бы убился на гонках этих своих!
— А в горячих точках лучше скажешь? Или он там по курортам разъезжает, скажешь? — не унималась Марина.
— Он стране своей так служит, зато вон погляди, к тридцати уже подполковник ФСБ, мне за пятьдесят, а я только до майора дослужился, а он вон как на своем упорстве взлетел.
В голосе офицера звучали нотки гордости, он и правда очень гордился сыном, но понимал и тревогу жены.
— Так-то оно так, но семья ведь тоже важна, дети. Вот бы внуков нам еще понянчить, я уж начала думать, что не доживем мы с тобой, — женщина начала всхлипывать и Владимир понял, пора переводить тему.
— Ну ты чего, давай-ка не раскисай, — он погладил ее по руке, — все будет хорошо! Что ты его хоронишь раньше времени-то. Значит, не встретилась еще та самая!
Женщина молчала, продолжая всхлипывать, а затем, резко поднимаясь, прошептала:
— Кого ты обманываешь, мы оба знаем, что встретилась и в этом вся проблема. — Она остановилась и все же решительно закончила. — Вов, поговори с ним, я прошу тебя! По-мужски поговори! Не знаю, что скажи… скажи, чтобы он задумался. Ну, высох ведь весь, извелся. Сделай же что-нибудь, отец ты или кто, в конце концов!
Она всплеснула руками и скрылась в ванной, включая воду.
Владимир подумал, что это знак и судьба сама подсказывает, как верно поступить. Жена никогда не ошибалась, раз подсказывает поговорить, значит надо рассказать сыну неожиданную новость. И пусть сам решает, что с этим делать, он башковитый, не даром, что подполковник ФСБ, сам разберется. Пора закрыть вопрос и поставить все точки над и.
Сын был пунктуален. Едва послышалась мелодия звонка, Марина Юрьевна рванула в прихожую.
— Владик, — кинулась она к нему на шею, едва открыв дверь, — сто лет дорогу домой забыл! Проходи! Вов, ну что ты стоишь, забери сумки у него.
Огромный как медведь мужчина старался увернуться от материнских поцелуев, которые Марина щедро раздавала куда попадет.
— Мам, ну перестань, ну чего ты? — скинув ботинки и повесив пальто на вешалку, Влад прошел, удовлетворенно вдыхая полной грудью запах дома.
Он, улыбаясь, прошел в зал, упал на диван и довольно вытянул ноги, наблюдая, как суетливо женщина накрывает на стол. Отец таскал с кухни табуретки, вытащили хрусталь. Буквально через пару минут яства было некуда ставить.
— Мам, ну ты как будто на полк наготовила, — с любовью выдал парень и чмокнул пробегающую мимо женщину в висок.
— Ой, да брось ты, — хмыкнула та довольно, — что не съедим, с собой заберешь. Я там в контейнеры положу все. Пирожки уже положила, отдельно. разберешься.
— Ну и куда мне это все? Не возьму… — фыркнул парень в ответ.
— Еще чего! Еще как возьмешь, вон мать второй день кашеварит или ты ее обидеть хочешь?! — пробурчал, входя в комнату с бутылкой коньяка, Владимир и пригласительно махнул в сторону стола рукой, — у тебя там дома холодильник пустой, на дошираках недолго проживешь. Сколько тебя не было то? Почти полгода.
Парень ловко встал, окидывая глазами знакомые стены. Вот он в яслях на детском стульчике с пластиковым зайцем, а вот полка с его кубками и наградами. Золотая медаль на всероссийских соревнованиях по биатлону, а вот черный пояс, фото с гоночного пьедестала, где его поливают шампанским. Он замер у фото, рассматривая внимательнее.
«У меня такого снимка нет», подумалось ему.
Он тогда победил, его первая серьезная победа, даже не понимал еще, на него и не ставил никто, а он всех сделал, потому что знал, она болела. Парень миллиметр за миллиметр осматривал фото и, наконец, заметил, поодаль стояла она. Почти не различить в толпе, если бы не сарафан в нелепый горошек. Она тогда сказала, что будет как светская дама на скачках, хотела еще шляпу с широкими полями, но подружка забыла ее на даче. Он зажмурился, тяжело сглотнул и, отгоняя ее образ, поторопился к столу. Вся радость сошла на нет, взгляд стал уставшим, лицо незримо осунулось.
Владимир, безмолвно проследив эту перемену настроений, молча открутил крышку и разлил коньяк в две рюмки.
— Что-то ты, правильно мать говорит, совсем раскис. Давай, за приезд!
Влад взял рюмку, молча чекнулся и осушил ее, не закусывая. Отец сощурился оценивающе и налил еще по одной.
— Ну что, между первой и второй… — опрокинул вторую, парень последовал за ним, снова не закусывая. Владимир все прикидывал, достаточно ли сын готов, чтобы верно воспринять то, что тот готовился преподнести.
Взгляд Влада вернулся к снимку. Он поглядывал на него как бы невзначай, чтобы никто не заметил, украдкой. Но Владимир все замечал, знал, сын не по гонкам тоскует.
— Ты давай закусывай, а то я тебя и до постели потом не дотащу, вон как вымахал. Куда уж мне старому, такую скалу таскать. — Марина как по команде наложила в тарелку парню разных салатов и на вилке протянула рулетик из баклажанов с чесноком, но сын даже не повернулся. Женщина перевела взгляд на мужа.
— Мальчики, я тоже хочу тост сказать! — Владимир, кивнув, разлил уже троим и поднял рюмку, — Владик, Вов, давайте за семью! Сынок, я желаю тебе, чтобы ты, так же как и мы с отцом, нашел свою судьбу, и наша семья стала больше. Вот за это выпить хочу! Давайте!
Она поспешно чекнулась, осушила стопку и ретировалась на кухню, еще раз бросив мужу многозначительный взгляд.
Усталость после длительной дороги давала о себе знать и. не смотря на внушительную комплекцию, Влада начало вести. Владимир четко проследил этот момент, решаясь.
— Сынок, пойдем-ка на балкон покурим. — Встал Владимир со своего места, подошел к сыну и похлопал его по плечу.
— Идем, конечно, — встал парень, вымученно улыбнувшись родителю.
Они оба, пригибаясь в проходе, прошли на балкон, отец притворил дверь в комнату. Теперь, когда сын снял толстовку, в вороте майки блеснул кулон на толстой, не подходящей украшению цепи. Владимир ловко схватил сердечко двумя пальцами, потянув к себе под шипенье сына:
— Как ребенок, в самом деле. Может пора уже взрослеть? Как долго