Юноша оказался в крошечной клетушке с одним-единственным узким окном под самым потолком. Почти всё место в комнате занимал старый-престарый, покрытый какими-то мерзкими пятнами соломенный тюфяк, а на нём, скрестив тощие кривые ноги, сидела остроглазая старуха в сером кимоно с широкими рукавами.
В другом состоянии Широ, наверное, испугался бы, но сейчас все реакции в нём были заторможены.
- Бабушка? – Удивлённо пробормотал он. – Вы откуда здесь?
Старуха смотрела на него без малейшего удивления, с одним недовольством.
- Припёрся, - прошамкала она, - ишь, какой волосатик с зелёной рожей.
От такого с собой обращения Широ впал в ступор. Может, ему всё это мерещится?
- Вы мне не мерещитесь? – На всякий случай уточнил он.
- А ты пьяный или головой ударялся?
- Головой ударялся, - честно сказал Широ, - когда шёл сюда.
- Как хочешь, так и думай, - сказала старуха, - уходи, я тебя не звала.
- Но кто вы?
- Одно на уме: кто да кто… тебе-то какое дело? Если ты не знаешь, кто ты сам такой, чего пристаёшь к старым людям?
- Я знаю, кто я сам такой, - медленно проговорил Широ, стараясь собраться с мыслями. Отчего-то у него это плохо получалось.
- Да ну? Все говорят, что знают, и никто не может ответить. Сам сначала подумай, своей головой. А то садись, посиди, - старуха неожиданно сменила гнев на милость и даже подвинулась, освободив краешек футона. - Гости ко мне нечасто заходят.
Садиться Широ, разумеется, не стал. Он вдруг догадался, кто перед ним:
- Са-Сачико-химэ?!
- Давненько меня так не называли, ох, давненько! – Хозяйка комнаты улыбнулась беззубым ртом. – А ты посмотри получше: ну какая я Сачико-химэ? Сачико-химэ была молодая да красавица, а я уж почти птица небесная!
Ясно, подумал Широ. Никакого колдовства: эта старуха – сумасшедшая. Вот почему Асакура-сама скрывает свою жену: она безумна. Не выгонять же её! И держать на всеобщем обозрении тоже нельзя. Что ж, одной тайной меньше.
- И давно вы здесь живёте? – Спросил Широ.
- А я здесь не живу. Так, бываю иногда. Что, не хочешь садиться?
- Нет, - отказался Широ, - мне нужно идти. Извините, что потревожил вас.
- А, ну конечно, не хочешь говорить со старухой. У тебя другое на уме, да? Мечи там всякие, сраженья… Да?
- Ага, - ответил Широ, поворачиваясь.
- Ну и дурак. Сам же знаешь: твой меч тебя не любит.
- Что? Откуда вы знаете?
- А я хожу вдоль стеночки, хожу да поглядываю!
Широ содрогнулся, представив, что вся его личная жизнь была на обозрении у этой противной старухи. Он там раздевался догола, плакал, резал пальцы мечом, а она на всё это пялилась?! Не мог Асакура-сама запереть её попрочнее?!
- Я пойду. – Буркнул он, прикасаясь к фусума.
- Ай-ай, сейчас уйдёшь, а самого интересного и не узнаешь! – Проворковала неприятная собеседница.
- Чего это?
- Того, как раздобыть настоящую силу.
- Что? – У Широ перехватило дыхание.
- Ага! Интересно?
- Да.
- Тогда слушай, - старуха устроилась поудобнее и поманила его к себе костлявым пальцем. – Штуку одну найти надо.
- Какую ш-штуку? – Прошептал Широ.
- Амулет богини Бэнтен.
- Амулет?.. И где же мне его найти?
- Ну, мальчик мой, как будто я всё знаю! – Старуха шутовски развела руками. – Раньше он находился в одном монастыре, а где сейчас, понятия не имею. И не спрашивай, не знаю. Сам ищи.
- Ну хотя бы скажите, в каком монастыре!
- В обыкновенном монастыре. Всё, надоел. Убирайся.
- Вы издеваетесь надо мной, что ли? – Разозлился Широ. – Вы просто сумасшедшая!
- Ну да, зато ты здоровый. Умишко с кулачок, душа как тряпка.
- Я ухожу!
- Так уходи уже! А не найдёшь амулет богини Бэнтен, - старуха понизила голос до шипения, - так и сдохнешь дураком, ничего не добившись. Ищи, Широ, ищи амулет, он тебя от огня защитит и сделает сильным. Настолько сильным, насколько захочешь.
- А огонь тут при чём?
- Там узнаешь. Только хвост не подпали! – Взвизгнув, расхохоталась старуха.
Не в силах больше выносить этот бред, Широ решительно сдвинул в сторону фусума, шагнул в коридор и, не сумев вспомнить направление, в котором шёл раньше, пошёл наугад. Буквально через несколько шагов он упёрся лбом в дерево, но не ударился: деревянная панель качнулась, пропуская его вперёд, и Широ неожиданно оказался при входе в южное крыло.
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-144', c: 4, b: 144})
Он был счастлив, что выбрался; а от главных ворот уже доносились голоса господина Райдона и его приближённых. Выбежав им навстречу, Широ наткнулся на красного, возбуждённого Юки.
- Ох, Широ, как ты? Жалко, что ты не досмотрел до конца, этот Кано, он… я никогда ничего подобного… и Мицуёри-сэнсей сказал, что он тоже никогда, но он ещё сказал, что Кано – не воин, а просто убийца. А ты как думаешь? Ведь убийца подкрадывается из-за угла, а Кано сражался…
Широ молчал: теперь его захватили другие мысли.
- Да что с тобой? – Заметил наконец Юки.
Широ схватил его за руку:
- Я знаю, где вход внутрь стены! И ещё я нашёл, где Асакура-сама прячет свою жену!
[1] Цуба - гарда
[2] Токонома - ниша в стене, своеобразный «красный угол», смысловой центр помещения, где принято выставлять для всеобщего обозрения особенно красивые или памятные вещи.
[3] Дайсё - комплект самурайских мечей, состоящий из катаны и вакидзаси, оформленных в едином стиле.
[4] Ронин – самурай без господина
[5] Асигару-тайсё - генерал пеших войск в эпоху воюющих провинций
Глава 5 ПУТЬ НА КИОТО
Бог Воды
Покинув монастырь Ханакаяма, Кано недолго оставался без дела: он был не из тех людей, которым просто затеряться в толпе. Выросший среди монахов и не знавший иной жизни, он сразу привлёк к себе внимание, как своей редкостной внешностью, так и редкостной неотёсанностью. Не прошло и получаса, как Кано спустился с горы в деревню, а его репутация уже сложилась. Какой-то пьяный ронин, увидев юношу в монашеском одеянии и с мечом, воскликнул, не подумав:
- Взгляните, этот монашек собирается кого-то зарезать!
И Кано тут же его зарезал, не изменив выражения лица и скорости движения.
Все, кто это увидел, не издав ни звука, поспешили по своим делам. Молчание казалось абсолютным, однако когда Кано зашёл на постоялый двор и потребовал себе комнату, хозяин, каким-то способом уже осведомлённый о бесславной гибели догадливого ронина, не решился ему перечить и даже не потребовал денег.
Следующие несколько дней Кано только и делал, что убивал кого-нибудь: он с утра до вечера бродил по деревне и пытался спровоцировать мужчин на агрессию в отношении себя: то притворялся пьяным, то толкал кого-нибудь будто невзначай и, услышав окрик, тут же хватался за меч. Очень скоро улицы при появлении Кано стали пустеть, а из гостиницы, где он жил, съехали все постояльцы. Девчонка-служанка, которой приходилось носить ему в комнату обед, однажды сбежала, не забрав своё жалование, но оставив записку, что скорее проткнёт себе горло спицей, чем ещё раз зайдёт в комнату к этому демону.
Монах Досан, знаток человеческих душ, не смог бы объяснить, каким образом всегда закрытый, но в целом благоразумный юноша за один день превратился в отъявленного злодея. К счастью, он не знал, что сделалось с его воспитанником: боль в пояснице не позволяла старику спускаться в деревню за новостями.
Одиночество не страшило Кано, но внезапное исчезновение всех людей отнюдь не обрадовало его. Он припоминал, что в первый день его пребывания в деревне народу на улицах было как будто больше, и не мог себе объяснить, куда они все подевались. Его меч требовал тренировки, отсутствие подходящих жертв раздосадовало Кано. Когда из гостиницы исчез даже её хозяин, Кано решил подыскать себе другое место для жизни и, не взяв с собой почти никакой провизии, вышел из деревни и зашагал куда глаза глядят. Но чёрная слава демона уже шла впереди него: жители следующей деревни встретили его с ужасом. Деревенский староста предложил Кано горсть серебра с условием, что он покинет деревню, никого не убив: Кано отрубил старику голову, серебро не взял и ушёл из деревни. Что творилось в его душе? Там была одна тьма.
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-145', c: 4, b: 145})