когда вдруг открыл глаза.
— Какого черта ты делаешь, Амелия?
Я убрала руку. И с бешено бьющимся сердцем стала пытаться придумать какое-нибудь оправдание.
— Прости. Я… я увлеклась.
— Ясно. Спишем на алкоголь? — хмыкнул он.
Он встал и, уйдя в другой конец комнаты, заходил из угла в угол. А затем сделал нечто совсем невообразимое. Опустился на пол и стал отжиматься.
Со слезами унижения на глазах я смотрела, как он в быстром ритме делает упражнение. Когда он опрокинулся на спину, то выглядел изнеможденным и тяжело дышал. В конце концов он сел и, словно о чем-то задумавшись, уставился в пол. С его спины стекал пот.
Решив, что на сегодня я достаточно напортачила, я поднялась и пошла к лестнице.
Но его голос остановил меня.
— Не уходи.
Я обернулась.
— Думаю, мне лучше лечь спать.
— Иди сюда, — тихо произнес он.
Когда я вернулась на диван, его тон стал более требовательным:
— Я сказал, иди… сюда.
Он указал на пол рядом с собой. Я подчинилась. Встречаться с ним взглядом было по-прежнему стыдно.
Он повернулся спиной ко мне.
— Ты как-то спросила, что значит моя татуировка. Посмотри под штрихкод. Там три группы цифр по четыре.
Я посмотрела на его голую спину. Числа казались совершенно случайными, без особого порядка. Три группы цифр по четыре. В чем заключался их смысл?
Наконец я поняла, что значили первые цифры: 1221.
— Это 21 декабря — день твоего рождения.
— Да, — кивнул он.
Далее шло 0323.
— 0323? Что это?
— 23 марта 2001 года, — сказал он.
— Чем примечательна эта дата?
— Ты не знаешь?
— Нет.
— Это день, когда мы познакомились.
— Как ты смог вспомнить, когда это было?
— Я и не забывал.
Я посмотрела на следующий набор цифр. 0726.
Вот эту дату я никогда не смогла бы забыть.
— 26 июля 2006 года. День, когда я уехала из Провиденса. — Я помолчала. — Это татуировка с днем твоего рождения, а также датами начала и конца наших отношений.
— Да. С ключевыми моментами моей жизни.
— Когда ты ее сделал?
— Когда заканчивал свой первый и последний семестр в музыкальном колледже Беркли. Я знал, что не вернусь, потому что дальнейшего обучения позволить не мог. Я был подавлен, расстроен и адски скучал по тебе. Но за год до этого я отказался общаться с тобой, когда ты пыталась связаться, и не собирался менять свое решение. Я был молод и упрям. Я хотел заставить тебя заплатить за то, что ты сбежала. И достичь этого можно было одним-единственным способом: исчезнуть, как сделала ты. Я нашел салон рядом с колледжем и сделал татуировку. Как символ того, что с тобой покончено навсегда.
— Это сработало?
— Знаешь… после того дня я правда последовал своей клятве забыть тебя. С каждым годом выполнять ее становилось все легче, особенно после того, как я переехал в Нью-Йорк. Проходили дни и недели, а я не вспоминал о тебе. Я думал, что оставил тебя в прошлом.
— До момента, пока ты больше не мог меня избегать.
Он кивнул.
— Приехав сюда, я понятия не имел, чего ждать. Когда я увидел тебя в тот первый день, то сразу понял, что чувства никуда не исчезли. Я просто их подавлял. Увидеть тебя уже взрослой женщиной… это меня потрясло. Я не знал, как с этим справляться.
— И решил изводить меня.
— Сначала я дико злился. Я хотел, чтобы ты была стервой. Так я мог бы оправдать свою злость. Но ты… ты была полна раскаяния и доброты. И моя злость медленно перешла с тебя на меня самого… за то, что я потратил все эти годы на горечь. Знаешь, что сейчас символизирует для меня это татуировка? — Он помолчал. — Мою чертову глупость.
— Это я сделала глупость, когда сбежала от тебя. Я…
— Позволь мне закончить. Сегодня я хочу выговориться.
— Хорошо.
Следующие его слова оказались совершенно неожиданными.
— Нам нужно поговорить о нашем влечении друг к другу, Амелия.
Я сглотнула.
— Ладно.
— То сообщение от твоей подруги… Она права. Я так сильно хочу тебя, что меня буквально трясет. Единственное, что меня останавливает — это совесть. Это будет неправильно. Ненормально.
Все внутри меня перевернулось, и я не знала, что чувствовать — возбуждение или тошноту.
Он продолжил:
— Я не могу выбросить тебя из головы с того самого дня, как ты подсматривала за мной.
— Мне не следовало этого делать.
— Да, не следовало. Но понимаешь ли… я не могу даже вызвать в себе злость на тебя, потому что то, что ты смотрела, как я дрочил, было самым горячим, что я испытал в своей жизни.
Ох. Я и не думала, что для него все вот так.
— Я думала, что ты счел меня извращенкой.
— Если бы я шел мимо твоей комнаты и увидел, как ты ласкаешь себя, то тоже стал бы смотреть.
— У тебя прекрасное тело, Джастин. Отвести взгляд было трудно.
— О чем ты тогда думала?
— Что ты имеешь в виду?
— Когда ты наблюдала за мной. О чем ты думала?
Поскольку он был честен со мной, я решила сказать ему правду.
— Я представляла себя рядом с тобой.
Его дыхание сбилось, и он на миг отвернулся, прежде чем снова посмотреть мне в глаза.
— Тебя всегда влекло ко мне, как сейчас?
— Да. Сейчас даже сильнее. Я знаю, что это неправильно, Джастин.
— Правильно или неправильно, мы не выбираем, к кому нас влечет. Я не хочу хотеть тебя. Для меня тяжело даже вот так сидеть рядом. Но хотеть и переходить к действиям — две разные вещи. Вот почему я остановил тебя, когда ты трогала мои волосы.
— Я не пыталась тебя соблазнить. Просто соскучилась по тому, как трогала твои волосы, вот и все. Это было эгоистично.
— Поверь мне, я понимаю. Я тоже далеко не невинен. Я сам искал оправдания, чтобы дотронуться до тебя. Но у меня есть девушка. У нас все хорошо. Здесь нет никаких оправданий. Я чувствую, что начинаю становиться похож на отца, который думал лишь о себе и плевал на всех остальных.
— Ты не твой отец.
— Моя мать была ничуть не лучше.
— Хорошо, ты не твои