Женщина осеклась, заметив, как многозначительно переглядываются дружинники.
— Урочище это — как раз такое, как его называют. Никто уж и не помнит, сколько лет эта язва посреди лугов да мертвого леса гниёт, — в ответ на немой вопрос выдавила из себя она. — Все его десятой дорогой обходят, нет рядом жилья. Мальчишки некоторые, вроде этого дурня, бахвалясь, близко подбираются. Уведут из табуна деревенского несколько недавних жеребят с дальних выпасов, как раз поспевают к середине дня с вершины холма глянуть и вернуться. За доблесть у дуралеев это считается, тьфу! Ведь знают же, что некоторые так пропадают почем зря. А попасть туда вечером або ночью — пропадешь, и костей не найдут…
— Потому что все кости в урочище и лежат! — опять не удержался сорванец.
— Нишкни! — смотанный рушник в руках матери оказался пострашнее иного оружия: сына её аж в стену впечатало. — Только посмей слово отеское нарушить, понял?!
Хозяйка повернулась к постояльцам.
— Простить прошу, да только и вам туда не след ходить, — она опустила глаза. — Волхв давным давно из самого града стольного со свитой приезжал, как сказы про урочище туда дошли. Ушел туда, а как вернулся — запретил подходить ближе чем на две версты. Мол, трогать не будете, и оно вас не тронет. Да только ж всем мудрость чужую в уши-то не вложишь…
— Спасибо за совет добрый, хозяюшка, — Ница поднялась с лавки, отвешивая легкий поклон, как от старшего младшему. — Куда, говоришь, ходить не надо? Чтоб мы, не местные, сами случайно туда не забрели?
* * *
Думка выдвинуться и осторожно исследовать Растреклятое урочище с безопасного расстояния казалась выигрышной со всех сторон. Не полезет же дочь князя на неизвестную скверну без разведки и подготовки? Значит, тщательно опросит всех местных да ведунов окресных объедет, что отцу её служат. Потом со старшими дружинниками своими совет держать будет, решение правильное принимать. Чай урочище ног не имеет, уйти не может, а Зло оттуда годами носа не кажет. Потом смельчаков набирать из селян станет, что, значит, обоз составят и тыл хранить будут. Опять же, кто-то лагерь полевой держать должен. Это от деревни к деревне можно налегке двигаться, без слуг обойтись…
Именно так стала бы действовать княжеская дружина, на сбор налогов под осень посланная. И Куница, и Мява были убеждены, что дочь владетеля всех окрестных земель поступит точно так же, тем более собственно боевых сил у неё мало. Так что следовало дождаться прихода княжны с ее людьми и заявиться к ней. С результатами изучения и разведки, как доказательством своей полезности. Ну вот что могло пойти не так?
Они увидели ЭТО, взобравшись на очередной пологий холм. Живой, точнее, немертвый туман, пронизанный десятками щупалец-змей уверенно накатывал на пытающихся спастись от него воев.
![]()
— Мя-ама! — дурным голосом мявкнула кошкодевушка, бездумно цепляясь за плечо попаданца и прижимая уши. Друзья едва ли не впервые увидели её напуганной. А вот Степан молодец: первым делом схватился за самострел и потянул тетиву. Вот и настала пора проверить болты-амулеты в серьезном деле!
— К бою! — выкрикнула Куница, одним движением скинув чехол с прутьев метлы и разворачивая свое новое защитно-атакующее плетение. Урок из нападения безумного и безумно сильного волкодлака был извлечен. — Бьем отсюда, с возвышенности, по готовности! Бей!!!
(1) — ратай — пахарь (орать — пахать)
(2) — поляница — воительница, богатырка (полюет — охотится)
![]()
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-144', c: 4, b: 144})
Глава 3
Человек ко всему может привыкнуть — даже если это регулярные стычки с опасными магическими и не очень сущностями. А также регулярные «потешные» (не в смысле «смешные», а в смысле «не настоящие», учебные то есть) драки с оборотнем — Мява решила подучить попаданца высокому искусству руко-ногомашества хоть чуть-чуть. Добавить ночевки в поле под открытым небом, часто довольно грубую и в лучшем случае лишь нормально солёную крестьянскую еду — далеко не каждая семья пейзан могла себе позволить выделить время на сбор трав и кореньев для приправ или ресурсы на обмен. Одежду из грубой ткани без единой эластичной вставки — все на веревочках и ремешках. И еще тысячу мелочей вроде тотального отсутствия туалетной бумаги.
Оглядываясь назад, Степан только диву давался: еще два месяца назад любая из этих мелочей с гарантией вывела бы его если не из строя, то из себя точно! А уж перспектива сражаться насмерть его и вовсе бы или ввергла в ступор, или заставила бежать со всех ног куда подальше! А сейчас он спокойно натягивал тетиву самострела и аккуратно накладывал болт — суетливость способна напрочь испортить выстрел. Студент еще и хладнокровно мог подождать, пока враг приблизится, чтобы точно попасть из довольно несовершенного в плане прицельных приспособлений устройства именно туда, куда нужно.
Вот и сейчас, увидев туман с тентаклями, парень даже не подумал как-то отходить от заученной парадигмы: тетиву на взвод, поднять самострел в положение для выстрела, вложить болт с амулетной частью… Только когда кошкодевушка откровенно струхнула, парень напрягся: самому-то ему до чувствительности остроухой было как до князя пешком, а ведовских знаний, позволяющих верно оценивать противника, он пока просто не успел набраться. Тем не менее, все манипуляции с оружием совершены были все так же четко.
— По готовности! Бей!!!
Механизм немелодично тренькнул, и Степан вновь упер ногу в стремя, накидывая двумя руками толстую, плетеную из жил тетиву на упоры, одним глазом следя за полётом не самого быстрого снаряда. Вот он просвистел над головами бегущих, вот пробил дымку тумана, одновременно разгораясь белым огнем. Пронзил по дороге несколько ветвистых щупалец, похожих на садовые шланги-мутанты, прожигая широкий тоннель, и, окончательно потеряв инерцию, воткнулся в землю. Туман дернулся от него во все стороны, спасая свою эфемерную плоть… и тут же содрогнулся целиком весь: в дело вступила тяжелая магическая артиллерия. Сиречь лесная ведьма.
Спиральный росчерк чистой, без посредников-носителей, магии едва не развалил всю некроконструкцию надвое — правда, это больше была заслуга самого явления, дернувшегося в разные стороны, чем результат попадания. Непонятно было, можно ли применить вот к этому понятие «боль», но поражение частей своего странного неживого тела выползшая из урочища хрень определенно чувствовала и среагировала. К сожалению, реакцией этой оказался не испуг.
Шупальца-ветви резко выстрелили вперед, вынырнув из скрывающего их тумана, и смогли-таки достать двоих из только-только сумевших оторваться княжеских дружинников. Попаданцу показалось, что удар был нанесен слепо, словно противник не столько видел, сколько ощущал направление к ближайшим живым людям. Тем не менее, одному воину не повезло сразу: не помогла кольчужная брамица, словно её и не было. Оторванная голова в брызгах крови взлетела вверх — а вот ценная для твари алая жидкость из тела не пролилась: изначально непонятные конечности показались Степану похожими на шланги. Ими, по сути, и были.
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-145', c: 4, b: 145})
Второй вой получил удар по корпусу, но почему-то внешне не пострадал, лишь покатился по склону, сбитый с ног. За ним, ветвясь на глазах, с явным намерением присосаться, потянулась еще одна тентакля. Показалось или нет, что на ярком солнце она чуть подернулась дымкой?
Не показалось. И если Степан лишь отметил реакцию, то молодая ведающая еще и выводы сделала. И скорректировала удар. В этот раз навстречу облаку с хваталками полетело что-то вроде плотной тучки с яркими искрами внутри. Она опять пробила защиту твари — теперь уже понятно, что выставленную от солнца — но ничего не прожгла. Сначала. Потому что потом волшебство сдетонировало внутри противника. И как!
