опираясь на стены — ведь так? Она быстро окидывает себя взглядом, убеждаясь, что платье выглядит приемлемо, и она не успела растрепать низ рукава… надо что-то делать с этой нервной привычкой!.. заправляет за ухо слишком короткую для того, чтобы быть в причёске красную прядь и натягивает на лицо милую улыбку. Кто бы это ни был, Инга обязана соответствовать положению. И образу. Правда, если это кто-то из хозяев, то в маскировке нет смысла — за исключением эйн Лийниры, выпросившей у эйн Ниилли Ингу в качестве моральной поддержки (как именно должна осуществляться поддержка, если Инга находится за пределами беседки, нет ни единой догадки), все остальные прекрасно осведомлены о том, что она из себя представляет.
И, кажется, их это устраивает.
Спустя несколько секунд на дорожке появляется высокий короткостриженый, что удивительно даже, блондин. Правда, чёлка у него гораздо длиннее, чем следовало бы… Желтоглазый, да. Тот самый родственник? Инга окидывает его придирчивым взглядом. Красив. На её вкус, конечно. Хотя шрам на левой щеке, как раз и прикрытой чёлкой, несколько портит картину. Но что-то в нём… то, чего давно и безнадёжно не находилось в мужчинах земных… разве что в среде преступников, но Инга сомневается, что романтические представления о тех, кто по другую сторону закона, имеют так уж много общего с реальностью. Такое только на экранах боевиков и героики с приставкой «супер», от которой Ингу всегда клонило в сон, хоть как-то достоверно выглядит.
Мужчина останавливается и окидывает её быстрым взглядом, которым, как Инга чувствует, замечает вообще всё. Она подавляет желание зябко поёжиться. Мужчина хмыкает. Потом переводит взгляд на беседку, чуть выгнув бровь.
— Эйн Лийнира по… просьбе эйн Ниилли беседует с эйн… — Инга запинается, пытаясь вспомнить, как же зовут этого несчастного жениха, но понимает, что имя напрочь испарилось из памяти. Она вздыхает. — Прошу меня простить, но я не помню его имени, — виновато улыбаясь, сообщает она, стараясь игнорировать появившуюся во взгляде до сих пор неизвестного ей мужчины насмешку. Ну… она же честно сказала! — Это её будущий муж.
— А я и забыл, что малышка Лий уже достигла брачного возраста… — говорит глубоким низким голосом мужчина. Замечательным таким голосом, от которого у Инги сладко тянет внизу живота. Ну, что поделать, если её заводят вот такие вот шикарные голоса?! — Ты?
— Инга — личная служанка эйн Ниилли, — представляется она, всё так же глядя себе под ноги, лишь время от времени позволяя бросить короткий взгляд на мужчину.
— Мать изменила своим принципам… интересно… — проговаривает мужчина… сын эйн Ниилли. Так она угадала! А… который из двух? Если судить по заметным мышцам и квадратному подбородку, это… А! Она всё равно не имеет понятия, кто из них есть кто! — Можешь не притворяться паинькой.
— У меня вообще нет шансов предстать перед кем-то из вас в том образе, который я выбрала? — безнадёжно и наплевав на этикет спрашивает Инга. И, кажется, веселит этим мужчину. Тот коротко фыркает и качает головой. — И для кого я тогда стараюсь?..
Мужчина пожимает плечами и вроде бы сосредотачивается на происходящем внутри беседки. Только вот Инга никак не может отделаться от ощущения, что её неприкрыто рассматривают. Она даже скашивает глаза, чтобы поймать собеседника, имя которого так и не знает, но… Она заставляет себя размеренно дышать и не реагировать ни на что. Всё же эйн Ниилли отправила её сюда по просьбе эйн Лийниры, а не…
А всё же. У него есть жена? Или… Ингу усмехается. Как будто бы это… Интересно — она в его вкусе или нет? Потому что начинать что-то, что будет заведомо провальным, как-то вообще нет желания. Спросить, что ли?
Задать вопрос — и, вероятно, опозориться таким образом! — Инга не успевает из-за появившегося на поляне рядом с беседкой Царёва в изрядно потрёпанном виде.
Ну, и где его носило?
***
Обратно бежать сегодня сложнее. При том, что практически весь путь идёт под горку. И даже нет ни дождя, ни ветра, который до этого каждый день едва ли не сбивал с ног. Которые сегодня прекрасно заплетаются сами по себе. И Алексей не имеет ни малейшего понятия, почему так. Ну, не считая того, что сейчас все мысли у него заняты тем, что он видел, поднявшись а вершину скалы.
Мерзости…
На удивление правильное название. От одного только вида становится не по себе. Настолько, что не сбежать от них невозможно. Хотя и сбежать — тоже. Слишком уж эти твари быстрые… Алексей передёргивает плечами, вспомнив тот день.
Он останавливается, переводя дыхание. Осматривается, понимая, что за размышлениями свернул куда-то не туда. Эта часть земли, принадлежащей семье Трок, ему незнакома совершенно. И одновременно чувствуется что-то… знакомое? Алексей вздыхает. А, быть может, он и правда способен к магии — чем ещё объяснять подобные ощущения? Он крутит головой, пытаясь понять, откуда, собственно говоря, прибежал, но ни одного ориентира нет. Слишком много растительности, которая, конечно, частично уже облетела, но всё равно продолжает успешно скрывать дорожки. И не даёт ни малейшего намёка. Если бы сейчас на его месте был Гриф, который по восемь месяцев проводил в различных походах, а в остальное — готовился к ним, то он бы точно не только определил, из какой точки пришёл, но и сторону света, ближайший водоём и вообще всё, что только возможно. Увы, Алексей — не Гриф. И природу всегда любил исключительно в виде парков, куда можно было выбраться на шашлыки. Ну, ещё полазать по скалам… под присмотром инструктора, разумеется!
За что теперь и поплатился, кажется. Вот куда теперь идти-то?!
Он шёпотом матерится, потом вспоминает, как поступали в детстве с Лёлькой, когда не могли прийти к одному решению, и, закрыв глаза, несколько раз поворачивается на пятках, вытянув руку, сжатую в кулак с оставленным указательным пальцем перед собой. Остановившись, он с трудам удерживается на ногах. Потом приоткрывает глаза и, отметив, что, само собой, ему выпала самая непролазная дорожка, обречённо выдыхает. Потом натягивает сброшенную рубаху и быстрым шагом направляется в самое густое переплетение ветвей. Которые тут же принимаются путаться в растрепавшихся слишком длинных волосах — Алексей в очередной раз обещает себе по возвращении сбрить эти патлы под ноль.
Дорога, как он и ожидал, только прикидывается таковой. Да и то не очень удачно. Ветви местами переплетены настолько плотно, что Алексей жалеет,