class="p">I
Об убийстве ликвидатора агент Региструпра узнал через сутки после случившегося. Никаких официальных представительств советской России в Праге не было, связаться с Центром он не мог и потому принял решение следовать за Баркли и Ардашевым в Берлин, где через советского военного атташе – резидента военной разведки в этой стране – можно было получить указания от Бердина: как действовать дальше.
Родители Кацнельсона переехали в Австрию, когда ему было пятнадцать лет. Ещё до Великой войны он поступил в Венский университет. Марксистская идеология была ему близка, но членом какой-либо партии он не был. Мобилизация застала студента в Вене. Через два года он попал в русский плен. В конце 1917 года австрийский военнопленный вступил в РКП(б) и вскоре был зачислен в интернациональный батальон. Молодого коммуниста заметили и перевели на службу во «Всероссийскую Чрезвычайную Комиссию по борьбе с контрреволюцией, спекуляцией и преступлениями по должности», как тогда называлась ВЧК. А в январе 1919 года его послали на ускоренные Курсы агентурной работы при Региструпре. После их окончания, Кацнельсон был направлен в военную разведку с соответствующей характеристикой, которая позволяла использовать выпускника с учётом выявленных способностей и приобретённых навыков.
Подготовленных военных разведчиков у молодого государства не хватало, и потому Кацнельсону дважды довелось выезжать в непродолжительные командировки в Берлин, Прагу и Вену по поддельным паспортам. Практически без опыта, он не только не провалил ни одного задания, но и сумел завербовать одного высокопоставленного австрийского чиновника и сотрудника французского дипломатического корпуса в Вене. Поэтому, когда рассматривались претенденты на выполнение столь ответственного задания, как обеспечение безопасности транспортировки золотых слитков из Стокгольма в США, у Кацнельсона достойных соперников не было, и Бердин был уверен, что сделал правильный выбор.
Нельзя не отметить, что молодой агент Региструпра обладал не только феноменальной памятью, знанием нескольких европейских языков, но и умело выходил из сложных ситуаций, используя нестандартные шаги. К его достоинствам можно было отнести образованность, хорошее воспитание и привлекательную внешность. Как сказали бы англичане, он был «highly educated and well-bred man»[31], хотя и далеко не интеллигент, поскольку новая работа наложила на него отпечаток жестокости и цинизма. Олицетворять молодого военного разведчика с тем чеховским интеллигентом, который прощает ближним «и шум, и холод, и пережаренное мясо, и остроты, и присутствие в их жилье посторонних…», конечно, было нельзя. Профессия этого не позволяла. Семьёй он не обзавёлся, что тоже было плюсом для нелегала. Учитывая все достоинства Кацнельсона, было понятно, почему Янис Бердин ожидал от него успешных действий не только в Европе, но и, если понадобится, в Америке.
Берлин в 1920 году для советской разведки был раем земным. Германия, заражённая революционными идеями, одна из первых аккредитовала советского военного атташе, который на самом деле был резидентом Региструпра. Ему пришлось курировать три страны: Австрию, Германию и Чехословакию. Его основной задачей являлось создание резидентуры, а второстепенными – поиск чистых бланков заграничных паспортов, печатей и штампов различных организаций, а также сбор информации о дислокации военных частей на территории этих стран. Проведением специальных операций резиденты занимались редко. Обычно для их выполнения посылали таких агентов, как Кацнельсон, который находился за рубежом автономно, нелегально и связывался с резидентом только в случае крайней необходимости. Сегодня такая необходимость была.
Европейские газеты, мало понимающие разницу между ВЧК и Регистрационным управлением РККА, совсем немного сгущали краски, утверждая, что Берлин не только «наводнён большевистскими шпионами, но имеет здесь официального представителя ВЧК, который ежедневно сносится с немецкими чиновниками». Датская пресса утверждала, что в Москве находится германский посол, располагающий возможностью слать шифрованные телеграммы своему правительству, а также отправлять через Россию агентов в мусульманские страны. Берлинская «Nationalzeitung» опубликовала документы, свидетельствующие о том, что «находящаяся в Германии так называемая «советская комиссия «Центрпленбежа» и «Центроэвака», состоящая из сотрудников ВЧК, установила в лагерях военнопленных неприкрытый террор, принуждая пленных русских солдат и офицеров вступать в Красную армию и отправляться на фронт».
Поезд из Праги в Берлин шёл по железнодорожной линии Дрезден – Боденбах, и дорога заняла семь с половиной часов. Австрийский подданный Пауль Грубер, дабы не привлекать к себе внимания, добирался в столицу Германского государства не в пульмановском вагоне и даже не в первом классе, а в обычном пассажирском, именуемом «Personenzug». Он был грязен, трясок и долго стоял на станциях, уступая в комфорте немецким поездам. Зато цена была на пятнадцать-двадцать процентов дешевле курьерского поезда, но главное – проверка паспортов была чисто формальной.
Агент Региструпра торопился. Сойдя с поезда, он нанял носильщика. У входных дверей вокзала стоял городовой (Schutzmann). Он раздавал бляхи с номерами для пассажиров, желающих получить извозчика. Груберу досталась медяшка с несчастливым тринадцатым номером, но зато коляска была с таксометром. Показания аппарата регулировались исключительно движением оси, и поэтому плата за проезд находилась вне зависимости от скорости движения. Платить полагалось столько, сколько показывала стрелка на круглом циферблате счётчика, установленного на козлах. Правила хорошего тона предполагали давать на чай не менее десяти процентов стоимости проезда.
Дорога до гостиницы заняла двадцать минут. Сняв номер, Кацнельсон отправился к дому № 32 по Унтер-ден-Линден, самой оживлённой улице города. Оставив куском мела метку в виде цифры 3 на стене арки (условный знак, означающий запрос о встрече в третий день недели, в три часа пополудни), он решил немного прогуляться по городу. Советский военный разведчик понимал, что какими бы ни были инструкции Центра, он должен неотступно сопровождать Баркли и Ардашева. И делать это нужно было так, чтобы не попасться им на глаза, поскольку нельзя было исключать, что из-за глупой инициативы уже покойного ликвидатора, он тоже попал в поле зрения частного детектива.
II
Мистер Баркли и на этот раз оказался верен себе. Для Эдгара Сноу и Лилли Флетчер он взял билеты в вагоне второго класса. Обойтись так с Ардашевым и Войтой он не мог, потому вся троица добиралась до Берлина в первом классе. Пульмановский вагон тоже был, но экономный Баркли решил, что четыре часа пути можно провести и в первом классе. Тем более, что поезд был курьерский и остановок было всего три, если не считать проверку паспортов на границе. В составе имелся вагон-ресторан. В отличие от российских поездов, где пассажирам накрывали столы на станциях (весьма малочисленные вагоны-рестораны в России имелись лишь в некоторых курьерских поездах), в Германии остановки были короткие – не более пяти минут. И еду – бутерброды, жареные колбаски и пиво – подносили прямо к вагонам, поэтому те, кто не мог себе