Я шмыгнула носом, спрятав лицо в шее подруги, которая погладила меня по волосам. Она тоже трепетно дрожала.
И тихий вечер разговорами скрасишь,
И подаешь мне достойный пример,
Меня с собой в свой мир забираешь,
Лечишь раны от мелких потерь.
Твоей я дружбой всегда дорожила,
И Все, что есть, отдаю я тебе,
Я знаю, лучшего ты заслужила,
Говорю я "спасибо" судьбе.
Сестра моя, твоя любовь со мною,
Сестра моя, ты очень мне нужна,
Ты знай, я от всех бед тебя укрою,
На свете у меня лишь ты одна.
Сестра моя, твоя любовь со мною
Сестра моя, ты очень мне нужна
Ты знай, я от всех бед тебя укрою,
На свете у меня лишь ты одна.
Сестра моя, ты мамин мне подарок,
И нет подруги лучше для меня.
Люблю твой голос, знаешь- он так сладок.
Сестренка, ведь я люблю тебя!
(Автор: Сестры Амангуловы)
Закончил он эту песню длинным мелодичным проигрышем. Я зааплодировала, но мысленно набросилась на него:
«Юрген, спой что-нибудь более веселое! Или не такое сопливое, я же не выдержу»!
«Хорошо, Трилла. Тогда следующая песня для вас с Зар’иной. Ты поймешь…»
Я улыбнулась, прошептав на ухо тви’лечке, что он сейчас споёт для нас обеих особую песню. Девушка выпрямилась и широко улыбнулась. Юрген помахал нам рукой, подбадриваемый криками и хлопками молодых людей. Он долго смотрел в ночное небо, потом кивнул сам себе, и начал петь спокойную, лирическую песню, наполненную глубоким смыслом, выделяя интонацией каждую строчку:
- Письмо моё прочти,
Я в нём живу почти.
Почти касаясь струн,
Почти что на ветру.
Он подмигнул мне. Он с улыбкой продолжал:
Как никогда учтив,
Сказать хочу «почти».
Почти (глаза в глаза) тобой блажен,
Почти, а не «уже».
И запел припев, мне захотелось присоединиться к нему. Я встала и подошла к нему. Он встал, уступая место, не переставая напевать:
На полутонах
Акварелью жизнь рисует,
И не надо бы нам всуе
Поминать
То, что в летний дождь
Ты когда-то простудилась
И осенние забыла
Времена.
Он замолчал, пристально глядя на меня и продолжил, усмехаясь:
За слабость не сочти
Привязанность к «почти».
Опять почти не сплю,
Люблю, почти люблю.
Я улыбнулась, понимая его скрытый мотив… Он продолжал петь, обращаясь к смущенной Зар’ине:
Я, как мотылёк,
Всё на свет лечу ночами
И, как это ни печально,
Бьюсь в стекло.
Ты не жги свечу —
В лёгком пламени сгорают,
Я с огнём всегда играю —
В нём тепло.
Он заиграл проигрыш, я стала кружиться вокруг него. Зар’ина присоединилась ко мне с несколькими молодыми людьми. Мы закружились вокруг Юргена, пока он продолжал перебирать струны, в том числе обнажая струны моей души, открывая мое сердце.
Письмо моё прочти,
Я в нём живу почти.
Почти касаясь струн,
Почти что на ветру.
Падает звезда.
Ты шагреневою кожей
Обмануть себя не сможешь
Никогда.
Утро. Чайник пуст.
Я пишу тебе с надеждой,
Только будет всё как прежде,
Ну и пусть.
Утро. Чайник пуст.
Я пишу тебе с надеждой,
Только будет всё как прежде,
Ну и пусть.
- Ну и пусть… - пропела я хриплым голосом, чтобы слышал только он. Он услышал, отложил инструмент и поклонился мне.
«Я люблю тебя, Трилла».
«И я тебя, Юрген. Спасибо. От всего сердца».
Бо-Катан откашлялась и подняла руку:
- Я очень рада такой веселой компании, но все-таки пора ложиться спать, а многим на ночное дежурство…
Юрген скорчил рожицу:
- Можно еще одно стихотворение прочесть? И все? Обещаю! Эрис даже может сыграть мелодию!
- Ну хорошо, - сдалась женщина. – Но потом – спать! Завтра рано вставать и многое нужно сделать!
- Vor’e! – поблагодарил Юрген, вручая инструмент девушке. Как мог объяснил, чего он хочет. Та кивнула, настроила инструмент под себя и стала наигрывать мелодию.
Юрген вздохнул и выдохнул, посмотрел на меня и пригласил к себе. Я кивнула, хотя понимала, как это выглядит со стороны. Он взял меня за руки. Они у него были влажные от волнения. Я ободряюще посмотрела на него. Тот улыбнулся…
«Не бойся, для тебя у меня еще много стихов и песен. Для вас обеих. Эта для всех нас».
«Не говори ничего, я чувствую тебя…»
- Не надо бояться густого тумана – начал декламировать Юрген, слушая мелодию халикстета Эрис, смотря на сидящих вокруг:
- Не надо бояться пустого кармана
Не надо бояться ни горных потоков
Ни топей болотных, ни грязных подонков