обняла ее и поблагодарила. Она смутилась и потащила меня к костру. Я надела маску и сухо кивнула воинам, которые выразили свое восхищение моим боевым навыкам. Бо-Катан заметила меня и подошла.
- Прости Дитера за его несносный характер. За последние годы он стал неуправляемым. Я заставила его патрулировать округу. Но, боюсь, извинений ты не дождешься. Ты задела его гордость.
- Он мою тоже, - парировала я сухо. – Но я привыкла к злым ударам судьбы. А за ним лучше последить.
Крайз кивнула.
- Постараюсь что-нибудь придумать.
- На задание пока не пойдем?
- Дождемся Трейс и Рафы. Я выгрузила их документы, но лучше все услышать от них, чтобы разработать стратегию. Конкордия – не то место, куда можно заявиться без плана.
- Тоже плохие воспоминания? – догадалась я.
Женщина кивнула.
- Потом. Давай сегодня просто расслабимся. Будешь вино?
- Не пробовала мандалорских напитков, но слышала, что они очень крепкие.
- Зависит от возраста. Для детей есть и безалкогольные соки. Охотники как раз зажарили мясо шатуаля. Под вино и эль шашлык хорошо пойдет.
- Ну тогда с удовольствием. Заодно послушаем хорошую музыку.
- А какая музыка хорошая? – с интересом посмотрела на меня Бо-Катан.
- Та, которую играют вживую, - пояснила я. – Все остальное – иллюзия музыки.
- Вот как! Идем!
Я присоединилась к Зар’ине, которая беседовала с Томасом и Эрис и еще с несколькими молодыми людьми. Я осторожно прощупала местность Волной Силы и не обнаружила ничего подозрительного. Расслабилась, поблагодарила молодого воина в бело-синей броне, который протянул мне шампур с дымящим шашлыком и овощами и вонзила зубы в сочное мясо. Аппетит нагуляла зверский.
Через полчаса ночную тишину и звуки жующих челюстей и смеха прервали первые звуки мелодии, которую играли на струнном инструменте. Я не знала, что Юрген умеет играть на таких. Но не удивилась. Ведь он уже сыграл нежную мелодию на струнах моей души. Мандалорцы сели полукругом, открыв взору площадку у костра. Юрген сидел на специальном высоком стуле и перебирал тонкими пальцами струны. Настраивал гитару. Гитара – как женщина, хорошо настроишь – будет играть нежно, плохо – одна фальшь пойдет, а не музыка. Он понимал это. Я заметила, что многим мандалорцам музыка казалась баловством, и они отошли. Но большинство лишь поддерживали юношу аплодисментами. Я тоже начала хлопать в такт, поддерживая ритм. Юрген немного растерянно посмотрел на окружающих, отыскал меня и произнес громко:
- Вроде, готов инструмент. Я хотел бы прочитать несколько стихов и спеть песни. Многие могут показаться вам чужими, но прошу не судить строго. Взамен согласен спеть народные мандалорские…
- Давай!
- Нечего размусоливать!
- Начинай вещать!
Посыпались со всех сторон крики. Юрген откашлялся, наклонил голову, внимательно рассматривая струны, начал перебирать, пытаясь поймать музыкальную логику и запел:
- Ты у меня одна,
Словно в ночи луна,
Словно в году весна,
Словно в степи сосна.
Hету другой такой
Ни за какой рекой,
Hи за туманами,
Дальними странами.
Он пел, смотря в небо. Щеки его пылали, голос чуточку подрагивал. Я внимательно смотрела на него. Он услышал мои мысли и нашел мои глаза, улыбнулся, перевел дыхание, сыграл проигрыш и вновь запел, более чувственно и медленно:
В инее провода,
В сумерках города.
Вот и взошла звезда,
Чтобы светить всегда,
Чтобы гореть в метель,
Чтобы стелить постель,
Чтобы качать всю ночь
У колыбели дочь.
Он взмахнул рукой, показав на небо, на котором виднелись блеклые звезды, сбежавшие из домов, чтобы послушать земную песню юноши. Я не ожидала от него такой глубины и чувства, поэтому слушала, затаив дыхание, ощущая внутри тепло и покой. Он пел, одновременно обращаясь ни к кому-то конкретному, но все же ко всем.
Вот поворот какой
Делается с рекой.
Можешь отнять покой,
Можешь махнуть рукой,
Можешь отдать долги,
Можешь любить других,
Можешь совсем уйти,
Только свети, свети!
(Юрий Визбор, 1993 год)
Он закончил петь, раздались жиденькие аплодисменты. Некоторые воины махнули рукой и пошли по своим делам. Явно ожидали чего-то воинственного, а вместо этого сопли розовые по темному небу размазывает сопляк. Мне была плевать, я прижалась к подруге, взяв ее за руку. Юрген перевел дух, выпив немного воды. Бо-Катан с верными ей людьми поддержала юношу криками. Он кивнул, снова настроил халиксест и начал играть иную мелодию. Посмотрел на меня, и я услышала его мысли:
«Эту песню я посвящаю Седьмой сестре, Трилла. От твоего лица».
Я вздрогнула, сдержав порыв слез. Кивнула ему. Он улыбнулся и начал петь:
- Меня всегда родной называешь,
Со мною хочешь ты все разделить,
И ничего от меня не скрываешь,
За тебя мое сердце болит.
Я задрожала, чувствуя боль. Зар’ина обняла меня. На глаза навернулись слезы. Я заморгала, пытаясь сбить их. Но песня проникала в самое сердце, выворачивая душу наизнанку. Я стала шевелить губами, повторяя за Юргеном и отдавая дань уважения Седьмой сестре, такой, какой я навсегда ее запомнила.
Нет человека нужнее и ближе,
Твой образ я сохраняю в себе,
Твою печаль самой первой увижу,
Знала б ты, как люблю я твой смех.
Сестра моя, твоя любовь со мною,
Сестра моя, ты очень мне нужна,
Ты знай - я от всех бед тебя укрою,
На свете у меня лишь ты одна.