Они выпотрошили его. Вынули из тела все кости, оставив нечто, более подходящее для моря, чем для суши, пародию на человека, вызванную из своего мрачного обиталища зловещим колдовством сестер. Его лишенная черепа голова раздувалась, постоянно меняя форму – то это были сплошь блестящие, безумные глаза, то челюсти, распахнутые в жалобном вопле.
– Tсc, – сказала ему Иммаколата.
Палач вздрогнул и вытянул вперед руки, будто желая задушить свою мучительницу. Но он замолчал.
– Домвилл, ты ведь когда-то утверждал, что любишь меня?
Он замотал головой, как бы в ужасе от того, к чему привело его это чувство.
– Я решила дать тебе немного жизни. И достаточно сил, чтобы смести с лица земли этот поганый город. Так докажи свою любовь ко мне.
Шэдвелл забеспокоился.
– А он себя контролирует? Он может натворить бед.
– Пусть, – последовал ответ. – Я ненавижу этот город. Он должен убить Чародеев, а потом пусть делает, что хочет. Он знает, что он должен сделать. Думаю, потом он постарается умереть. Правда, мой Палач?
Глаза твари – раздутые кровавые сгустки – мигнули в знак согласия.
Шэдвелл повернулся и пошел к выходу. Пускай сестрицы забавляются дальше. Ему на сегодня магии хватило.
V
Устами младенца
1
Рассвет входил в Ливерпуль с опаской, словно боясь того, что он может обнаружить. Кэл смотрел, как свет проникает в его город, от серых труб до серых тротуаров.
Он прожил здесь всю жизнь, и это был его мир. Телевизор и книги показывали ему другие миры, но в глубине души он никогда не верил в их реальность. Они были так же далеки от того, что он видел вокруг, как звезды, горящие над головой.
Но Фуга – это другое. Она казалась ему настоящей и мало того – ждущей его. Но иллюзии быстро рассеялись. Если эта страна и звала его, для ее обитателей он явно был незваным гостем.
Он бесцельно бродил по улицам около часа, наблюдая, как пробуждается город.
Так ли они плохи, эти Кукушата, к роду которых он имеет несчастье принадлежать? Они улыбались, встречая своих котов после ночных прогулок; обнимали детей, отправляя их в школу; слушали за завтраком песенки про любовь по радио. Глядя на них, он разозлился. Какое право имеют эти пришельцы их третировать? Сейчас он пойдет и скажет это им в глаза.
Подойдя к дому, он увидел, что дверь открыта, и возле нее стоит молодая женщина – соседка, имени которой он не знал. Потом он заметил на крыльце младенца Нимрода, одетого в тогу, сделанную из рубашки Кэла, и солнечные очки.
– Это ваш малыш? – спросила женщина, увидев Кэла.
– Можно сказать и так.
– Он барабанил в окно, когда я проходила. У вас есть кому за ним приглядеть?
– Теперь есть.
Кэл посмотрел на младенца, вспоминая слова Фредди, что Нимрод только притворяетсяребенком. Тут малыш сдвинул очки на лоб и бросил на него взгляд, полностью подтверждающий мнение брадобрея. Но выбора не было – приходилось играть роль отца. Кэл подхватил младенца на руки.
– Что ты тут делаешь? – прошептал он.
– Сёска! Зя потога! – Нимрод явно не справлялся с младенческим произношением.
– Что?
– Какой милый, – проворковала женщина, и прежде чем Кэл успел закрыть дверь малыш потянулся к ней, бормоча что-то ласковое.
– Ах ты, моя крошка...
Она выхватила Нимрода из рук самозваного отца.
– А где его мать?
– Скоро придет, – пробормотал Кэл, пытаясь оторвать младенца от груди женщины.
Младенец недовольно захныкал. Женщина прижала его к себе, успокаивая, и он тут же принялся теребить ее соски через тонкую ткань блузки.
– Извините, – Кэл, наконец, разжал его ручонки и забрал к себе.
– Не оставляйте его одного, – посоветовала женщина, рассеянно трогая грудь там, где ее касался Нимрод.
Кэл поблагодарил ее за участие.
– Счастливо, малыш, – сказала она.
Нимрод послал ей воздушный поцелуй. Она, покраснев, быстро пошла прочь, уже не улыбаясь.
2
– Что за глупость?
Нимрод быстро обучался нормальной речи. Сейчас он стоял посреди холла и глядел на Кэла снизу вверх.
– Где остальные? – спросил Кэл.
– Ушли. Мы тоже уходим.
Движения он тоже контролировал уже лучше. Он потянулся к дверной ручке, но не достал. После нескольких неудачных попыток он начал колотить в дверь.
– Пусти!
– Ладно. Только не ори так.
– Выпусти меня!
Что ж, ничего плохого не будет, если он выйдет с ребенком погулять. Кэл испытывал странное удовлетворение от того, что это волшебное существо теперь зависит от него.
Полностью овладев своим языком, Нимрод быстро успокоился, хотя все еще злился на товарищей.
– Они бросили меня здесь и велели самому заботиться о себе. Но как? Как, я тебя спрашиваю?
– А почему ты в таком обличье? – спросил Кэл.
– О, в свое время это показалось мне хорошей идеей. Меня застал разгневанный муж, и я принял самый невинный облик. Только упустил из виду, что такие чары быстро не рассеиваются. А потом началась вся эта суматоха, и я попал на ковер в таком виде.
– А можешь снова стать нормальным?
– Только когда опять окажусь в Фуге.
Он уставился в окно на проходящую девицу.
– Ух ты, какие ляжки!
– Не пошли.
– Дети часто пошлят.
– Не так, как ты.
Нимрод хмыкнул.
– Шумно тут, в вашем мире. И грязно.
– Хуже, чем в 1896-м?
– Гораздо. Но все равно мне тут нравится. Слушай, расскажи мне о нем?
– О Господи! А откуда начать?
– Откуда хочешь. Я быстро обучаюсь, вот увидишь.
Это оказалось правдой. За полчаса их прогулки по Чериот-стрит он задал Кэлу массу вопросов, частью о том, что они видели, частью на более абстрактные темы. Сперва они говорили о Ливерпуле, потом о городах вообще, потом о Нью-Йорке и Голливуде. Разговор об Америке навел их на тему отношений Востока и Запада, в связи с чем Кэл рассказал о всех войнах и революциях, какие помнил с 1900 года. Они поговорили немного об Ирландии, потом о Мексике, куда оба мечтали попасть, потом об аэродинамике, потом о ядерном оружии и о загрязнении окружающей среды и, наконец, вернулись к любимой теме Нимрода – женщинам.
В обмен Нимрод вкратце поведал Кэлу о Фуге: О Доме Капры, где заседает Совет Семейств; о Мантии, скрывающей в себе Круговерть, и о ведущем туда Луче; об Основании и Памятных Уступах. Сами эти названия наполняли сердце Кэла трепетом.
Они обсудили все, в том числе и факт, что со временем они могут стать друзьями.
– Теперь не болтай, – предупредил Кэл, когда они вернулись к дому Муни. – Помни, что ты еще маленький.
– Как я могу об этом забыть? – со страдальческим видом воскликнул Нимрод.
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});