Посадка просматривалась насквозь, но это меня не остановило, там с боку был кустарник и для временного лагеря он подходил как никто другой. Толкая велосипед, я подошёл к кустарнику и, остановившись, втянул носом воздух. Едва слышно чувствовался запах разложения. Прислонив велик к дереву, я достал «ТТ», запас патронов я пополнил до трёхсот штук, нашёл в кабинете командира полка в сейфе, так что пользовался пока им. В кустарнике мной были обнаружены два тела. Раздетые, но в армейском белье, там были расплывшиеся от стирок штампы частей. Судя по следам диверсантов было трое, сапоги у них были немецкие, по крайней мере подошва, и убили бойцов они больше суток назад. Судя по холёным рукам одного и въевшейся в кожу масла другого, один был командир, другой водитель. Получается, диверсанты взяли машину. Неплохо сработали.
Обедать тут расхотелось, поэтому закончив с изучением тел и следов, я чуть сбоку нашёл прикопанные банки из-под немецкой тушёнки, видимо диверсанты тут обедали, после чего забрав велосипед, снова вышел на дорогу. Пришлось поспешить, там проходила колонна и я, махая руками, остановил передовую машину.
— В чём дело? — выглянул из кабины интендант. В его петлицах было по три кубаря.
— Там два тела. Кажется, немцы наших убили, они в армейском нижнем белье со штампами.
— Силантьев, проверь, — скомандовал интендант своему водителю, а сам вышел наружу и, достав пачку «Казбека», закурил. — Достали эти диверсанты, из-под каждого куста стреляют. Мы уже шесть человек потеряли, да двое без вести пропали. Да налёты эти ещё.
— Может это ваши?
Две другие «полуторки» тоже встали, один водитель воспользовался моментом, чтобы отлить, другие поглядывали, вокруг держа в руках винтовки, карабинов ни у одного я так и не заметил.
— Нет, они по другой трассе двигались, пока не исчезли.
В это время появился бегущий в нашем направлении водитель Силантьев.
— Ну что там? — спросил его интендант.
— Двое убитых. Давно, уже пахнуть начали.
— Не наши?
— Нет. Вроде из госпиталя. Кажись там военврач лежит. Вы ещё с ним разговаривали, когда мы к ним медикаменты завозили позавчера.
— Да-а? — удивился тот и, отбросив папиросу, поспешил в посадку, а Силантьев, подняв окурок, с наслаждением сделал затяжку.
— Ну вы тут сами разбирайтесь, а я дальше поехал, — сказал я и оттолкнувшись сел в седло, покатив дальше. Никто меня остановить не пытался, так что я стал быстро удаляться. Тела я показал, так что надеюсь, что их похоронят, как подобает.
Колонна догнала меня минут через двадцать, а этого времени как раз хватало, чтобы погрузить тела и забрать их с собой. Свернув на обочину, пропуская колонну, я помахал рукой, посигналившему переднему грузовику и последовал за ними, стараясь не надышаться поднятой пылью. Чуть позже сбоку мелькнула гладь озера поэтому, подумав, я свернул к нему. Следовало помыться, а то от меня несло как от козла, да и постираться не мешает. Там же и пообедаю.
Москва, Кремль. Кабинет Сталина. 1941 год. 24 июня. 12 часов, 21 минута.
Когда очередное совещания закончилось и командиры Генштаба, собрав документы с докладами, направились к выходу, впереди шёл Шапошников, то Сталин, очнувшись от размышлений, слишком страшные доклады шли с фронтов, повернулся к Берии, задумчиво его разглядывая. Тот один остался в кабинете и сидел за столом, ожидая, когда дойдёт его очередь продолжить совещание. Он понимал, что следующий доклад для ушей очень ограниченного круга.
— Есть новости о нашем Оракуле?
— Да, товарищ Сталин, — кивнул Берия, открывая папку уже со своим докладом. — Была проведены полные следственные мероприятия, также были направлены циркуляры в войска и в особые отделы, чтобы в случае всех странных сообщений отправлялись к нам, и как оказалось не зря. Начну сначала. Когда я вчера в обед докладывал вам об этом Оракуле и предоставил вам письма на изучение, то к этому моменту мои сотрудники выяснили, кто бросал письма в почтовый ящик. Это был по виду четырнадцатилетний паренёк, видимо тот самый Посредник. Он сообщал, что при перемещении их возраст сбрасывается до этих лет. Подробное описание у меня его есть, как и изображение.
— Откуда?
— Конверты не пролезали в щель, слишком толстые были и дежурный, заметив это, подошёл с ключом и открыл его, позволяя бросить конверты внутрь почтового ящика. Он и запомнил. К моменту розыскных мероприятий тот после дежурства был дома, отсыпался, там же его и допросили. Более того, сержант бывший художник, он прямо там набросал рисунок паренька, — достав очередной лист, протянул его Сталину, нарком, и пока тот с интересом изучал его, Берия продолжил. — Практически полное совпадение того что происходит на фронтах, настораживало и мы серьёзно отнеслись к информации о письмах, полностью изучив их. Об этой войне было посвящено шесть конвертов, остальные о том, что будет после, до самого развала нашей страны в девяносто первом. Да и о других Посредниках информация не прошла мимо ушей. Внешнее описание других Посредников были направлены по всем райотделам и управлениям подчинённого мне наркомата.
— Есть ещё информация об Оракуле?
— Пока только три сообщения, проверяется четвёртое. Оракул сообщил в категорической форме, что с нами он встречаться не намерен, не надо ему этого, и написал, что хочет повоевать, мол, он в прошлом майор осназа ГРУ, это видимо разведки. Так вот, с фронта поступило три сообщения о появлении паренька, что странно себя вёл, не по возрасту. Первое было от ротного старшины Еремеева что автоколонной двигался в тылы за боеприпасами, попал под налёт и с немногими выжившими пешком направился в тыл. Машины сгорели, но никто с него приказа не снимал доставить боеприпасы на позиции полка. Так вот, прибыв на склады на трофейной машине, отбил у диверсантов, старшина сообщил, что участвовал в прикрытии автомобильного моста в момент, когда на него напали диверсанты, и главное, забрав винтовку и одного из погибших бойцов старшины, там участвовал четырнадцатилетний паренёк. Причём показывая такие чудеса искусства в стрельбе и маскировки, что Еремеев был впечатлён. Большую часть диверсантов, снайперским огнём уничтожил именно парень. Представился он Артуром Александровым. Там же они и расстались, Александров проверил заряды на мосту, подготовил подрывную машинку, сам остался на западном берегу, а старшина взорвал мост на восточном. Потом он на трофейной машине доставил раненых в госпиталь, там его тоже привязали, слепое ранение плеча было, ну а на складах он попал на карандаш нашему сотруднику. Его внимание привлёк грузовик, имеющий многочисленные пулевые отверстия в кузове и имевший прицеленную зенитку. Второй случай произошёл чуть раньше, но нам сообщили об этом не сразу. Причём свидетелем был наш сотрудник из Минского управления. Во время налёта на санитарную колонну расчёт зенитного пулемёта погиб. Водители и сопровождающие начали разбегаться от машин вставшей колонны, бросая раненых, но тут из кустов выскочил парнишка лет четырнадцати на вид, и открыл огонь из пулемёта, первой же очередью сбив один из истребителей. Тот воткнулся в землю, метрах в ста от колонны. Потом он вёл бой со вторым самолётом, не дав прицельно расстреливать машины с ранеными. Наш сотрудник опросил его и собрал данные, к сожалению, чуть позже он снова попал под налёт и был серьёзно ранен в ногу, поэтому информация от него ушла в управление с сильным опозданием, да и его успели санитарным эшелоном эвакуировать. Допросили его уже в купе санитарного поезда на полпути к Москве. Тот подтвердил, что встречался именно с Александровым, дав его полное описание, что совпадает с портретом написанным дежурным.
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});