шайкой озлобленных баб. Они пинают меня ногами, матерят. А я пытаюсь встать и дать отпор. Пол холодный, бетонный, запах удушливый, затхлый. Они меня ненавидят. Знаю, если сейчас помру – это будет для них в кайф. А я хочу встать и надрать им задницы. Только у меня нет сил, я одна против них. Удары продолжаются.
Даже сейчас, когда нахожусь в объятиях Дарки, чувствую эту боль. Такое ощущение, что голова разлетается на части, трескается как арбуз. Они бьют без остановки, плюют в меня, в руке у одной из баб блеснула сталь.
– Сейчас ей скальп сниму! – дикий, безумный хохот.
Встряхнула головой. Прогоняю видение. Ну, нафиг такое вспоминать.
– Что-то вспомнила? – Дарки поднимает мою голову, заглядывает в глаза.
– Как шайка баб избивали, ничего конкретного, – прячу боль, не хочу, чтоб видел мою слабость. Не хочу показывать, как воспоминания снова шарахнули меня по башке.
Во что я вляпалась? Скорее всего, после тех ударов память мне и отшибло. Но это ничего не проясняет.
Хмурится. Глаза черными стали. Сраная маска, эмоций его толком не видно. Но то ли жалеет, сочувствует, то ли озадачен.
– Память скоро вернется, – заключает задумчиво.
– А ты у нас эксперт, – вырываюсь из его объятий. Не надо меня утешать. Сама справлюсь. И его жалости тем более потерплю.
– Ты начала вспоминать, и скоро прошлое выйдет из тени.
– Прыгаю от восторга, – изображаю наигранную, комичную улыбочку на лице. – Вали уже, Дарки, у тебя там важная миссия по опорожнению яиц индюка, не отвлекайся, – усаживаюсь в ванную.
Игнорирую инквизитора. А все забыть его взгляд не могу. Гад! И слова его раздражают, может, и не надо мне говнище это вспоминать? И себе боюсь признаться, что страх меня скрутил, да так мощно, что ни вдохнуть, ни выдохнуть. А в таком состоянии никому не позволено меня видеть. Вот счас очухаюсь, и все, я снова готова к бою.
– Злата, – присаживается на корточки, протягивает ко мне руку.
– Я неясно выразилась? – указываю рукой в направлении двери. – Проваливай, инквизитор!
– Если тебе нужна будет помощь, или разговор, – он говорит очень осторожно, тихо, и это еще больше выводит из себя.
– То что? Прилетишь в окно? Нееет, Дарки, пока я под наблюдением короля, ты и нос свой в открытую не покажешь. Тебе вон приказали рожу спрятать, ты и ходишь как придурок в маске. Ты королевский жополиз, и только за спиной можешь козни плести, – бью рукой по воде, обдаю его брызгами.
– Рад, что тебе легче стало, – голос ровный, глубокий, низкий. Наклоняется резко вперед и целует меня. Легкие собой заполняет, доступ к воздуху напрочь перекрывает. Язык змеиный мой рот заполняет. И все… снова во мне горит пламя, сжигает тревоги, уничтожает мысли. Отстраняется. Идет к двери. Оборачивается. – Дурочка, – и уходит, не дав мне возможности ответить.
И это его извечное «Дурочка» в душе задевает то, чего лучше вообще никогда не касаться. Мотнула головой. Может, я слишком резкой была? Скорее всего, он не может просто так против короля пойти. Да и с какой стати? Кто я ему? Сколько еще у Дарки таких, как я? Хоть бы на пять секунд в его башку залезть, чтобы понять, что за хреновина там творится. Эх, впрочем, я и в своей голове разбираюсь пока с переменным и не всегда положительным успехом.
Но план проваливать нельзя. До полного счастья мне еще гнева дракона не хватало. Вспомнила голого общипанного индюка, бррр… неужели с ним кто-то по доброй воле? Не… Не верю. Он король, и это раздвигает ноги девкам, вот и все премудрости.
Тщательно обрабатываю тело настойкой из флакончика. А в душе как кто когтями скребет, что-то плохо с Дарки попрощались… Он реально старался, схему сложную замутил… Хотя… он и своё получил, меня оприходовал. Не-е, инквизитор не внакладе. Надо выкинуть из головы дурацкие сантименты.
Вылезла из ванной. Закуталась в халат. Дверь приоткрыла, прислушиваюсь. Тишина. Не храпит индюк, но и звуков, что проснулся, не слышно. А Дарки с той девицей ушли, в комнате их точно нет. Так… стоп… дальше не думать. Не продолжать фантазии, а то наломаю дров. Но только попробуй он свой огурец куда засунуть. Узнаю все равно. А тогда берегись, инквизитор! Закопаю и его, и себя, но сначала всех девок, что на огурец его позарились!
Фиг знает, сколько я вот так стояла. Ждала пробуждения его самодовольного величества. И послушалась ведь. Не вылезла. Я определенно делаю успехи в благоразумии. Выдержку тренирую.
Король закряхтел. Потом раздался бубнеж, фырканье. Услышала шаги. Ну, все, пора… Эх, кто бы дал мне сил выдержать и не подкачать.
Я вышла, дракон стоит обнаженный, лицо помятое, словно всю ночь бухал, червивый стручок уныло повис, весь пах в его же семени. Так стоп. Не смотреть туда. Иначе стошнит.
– София, – смотрит на меня плотоядно.
– Здрасте, – кошусь на дверь, думаю, как бы скорее улизнуть.
– Ты уже приняла ванную, чтобы встретить своего короля и скрасить ему утро, – и плотоядно так на меня смотрит.
– Скорее, смыть с себя твою вонь, – с наслаждением смотрю, как киснет физиономия.
– Я буду денно и нощно оставлять на тебе свой запах, София, – желтые глаза вспыхивают, недобро так загораются.
– Не проще ли это делать с теми, кому приятно, в замке полно девушек, которые только и ждут твоего приглашения? – сбавляю обороты. Нечего гневить индюка, он пусть и паскудный, хилый, но все же дракон. И мы с ним наедине.
– Ты еще не распробовала королевской страсти. Боль после потери девственности, и я был не в полной своей мощи. Видно, захворал вчера, – по лицу пробегает растерянность. – Но мы все-все наверстаем, – подмигивает, и там внизу у него начинает что-то шевелиться. Страх подбирается ко мне, ощупывает мерзкими щупальцами. В голове только одна мысль: надо как можно скорее дать деру!
– А теперь я захворала. Ты меня порвал. Мне надо прийти в себя, – и так к двери задом пробираюсь. Маленькие шаги делаю.
– Сейчас исцелю, София, – урчит. Берет со стола графин и залпом опорожняет его содержимое. Капли стекают по губам, подбородку, губы блестят, в глазах похоть, червивый отросток слишком активно оживает. Так, без паники. Нельзя позволить омерзению поработить мой мозг! Мне нужна ясная голова!