чтоб плеваться ядом перестала?
Она не общается со мной. Пытаюсь разговорить, молчит. Будто и не слышит. На автомате действует. Дает распоряжения, чтобы мне завтрак принесли. И уходит.
Не успела я даже присесть, как в комнату домоправительница врывается. А эта, наоборот, в соплях вся и ненависть из нее так и прет.
– Что, добилась своего? Так и знай, ты никто для него! Он все равно ко мне вернется! Мартеган мой! Я его любимица! А тебя он просто так попользовал. Губу не раскатывай! – говорит и задыхается, всхлипывает, руки в кулаки сжала.
– Ой, прибери его и побыстрее. Сделай доброе дело и себе и другим, кого он вздумает коснуться.
Она рот молча открывает, закрывает, глазами моргает. Шок. Ступор.
– Ты только скажи по чесноку, чего ты в нем нашла? Это же недоразумение, по каким-то непонятным причинам ставшее королем.
– Тебе… – крадется, смотрит на меня так, будто я с луны свалилась, – Реально не понравилось? – мотает головой, не верит.
– Бр-р-р, не напоминай… – морщусь. Кто бы мне стер воспоминания о голом индюке, век была б благодарна.
– Странная ты… – мямлит, и к выходу направляется.
– Лурин, аналогично могу про тебя сказать. Но, как говорится, совет вам да любовь. Ты уж постарайся так его ушатать, чтобы он ко мне свои грабли больше не тянул.
Обернулась, с надеждой и благодарностью на меня посмотрела. Всхлипнула. Неужели реально запала на него? Верится с трудом, но…
Она ушла. Только в покое меня все равно не оставили. Замок встал на уши. Все носились как угорелые. Перепуганные лица. Приготовления шли такие, будто собираются встречать… короля… И это странно, чего индюк так парится? Король-то он, власть у него… Нет, не просто так его зад подгорает, есть тайна, и мне жизненно необходимо ее раскопать. Чувствую – это нехилым таким оружием может стать и защитой. Потому как неизвестно, сколько Дарки еще будет меня оберегать, и не всегда он в замке, вдруг индюку приспичит, когда инквизитор далеко будет. Нет, надо самой лазейки искать. За три года на улице я усвоила одно – ни на кого надеяться нельзя.
Меня нарядили в платье из белых перьев. Я выла, материлась, но им пофиг, у них приказ. Наряд, как символ моего краха. Хоть пуанты отвоевала, сказала, что прямо перед выступлением одену. Посмотрела на себя в зеркало – ужаснулась. Юбка до колен, с торчащими перьями. Корсет из них же, а на голову еще и шляпку нацепили и соорудили немыслимое куриное гнездо из волос. И Дарки меня такой увидит! Позор! Что-то больше всего меня беспокоит, какой покажусь перед инквизитором. Даже несмотря на всю мерзопакостность моего положения, я испытываю странную радость оттого, что увижу его. Не нравится мне мое состояние, ох, не нравится. Пугает до дрожи.
Мыслей, как выкрутиться, у меня нет. Как отмазаться, от танца не имею ни малейшего понятия. Буду разбираться по ходу… Блин, ведьма ведь еще раз ко мне забегала, а я ее спросить про Изольду забыла. Не до того было. Женька решила меня осмотреть, сильные ли разрывы. И подозреваю, в другой день она бы на своем настояла, но сегодня она летала на крыльях проплаченного секса. Тем лучше. Отцепилась. Только мазь всунула.
Но ясно одно, ничего хорошего с той Изольдой не случилось. Да и без всяких ужастиков понятно, что от индюка жди неприятностей. Он как дырявое помойное ведро, вокруг себя умеет только вонять и отходы сеять.
Женька пришла за мной, когда меня окончательно превратили в чучело. Сама-то оделась прилично, в кремовое платье, блестящее, но в меру, и так выгодно оно ее фигуру подчеркивает, волосы блестят, нос даже будто уменьшился, в общем, преобразилась ведьма. Змеи в метле тоже поутихли, не шипят, головы склонили.
В коридоре еще семь девиц стоят. И она нас всех по коридорам ведет. Какие-то поучения раздает. Не слушаю. Не до того мне. Думаю, как найти выход из тупика, пока все безрезультатно.
Двери открываются. Вхожу в зал. А там гулянка полным ходом идет. Первым делом Дарки нахожу. Это уже рефлекс неподконтрольный. И он меня мгновенно огненным взглядом обжигает. Индюк восседает на троне за огромным накрытым столом. В красной бархатной одежде. Украшений на нем столько, что самого короля не видно.
Инквизитор сидит рядом с ним, по левую руку. А с правой стороны брат, ради которого весь дворец на ноги поставили. Что это брат, понимаю сразу, похожи они очень, и при этом абсолютно разные.
– Мои наложницы, – индюк пафосно указывает рукой в нашу сторону. – А это мое последнее приобретение, София. Ее танец сравним с полетом лебедя, – и так выразительно на меня смотрит, мол, только попробуй облажайся.
Хм, вот сейчас я бы даже хотела прислушаться и не подставлять свой зад. Оттанцевать и свалить как можно дальше. Увы и ах, прижали, скоты, в угол загнали, спалюсь, как пить дать.
Братец дракоша других девок игнорит, в меня глазищами впивается. У него они тоже светлые, более яркие, неоновые, вертикальный зрачок на фоне радужки выделяется, притягивает. Сам королевский родственник мощнее, одет довольно скромно, по местным меркам, коричневый костюм, белая сорочка с кружевами на воротнике. Лицо внешне похоже на индюка, форма носа, скулы, подбородок, форма бровей, но при этом брат выглядит сурово, мужественно, есть в нем некая скрытая аура, что ощущается на подсознательном уровне. А в индюке чувствуется только раздутое, как воздушный шар, самомнение.
– Джандар Ренфольд, – представляется гость. Голос у него грубее, чем у братца, ощущается сила.
Вот вообще не догоняю, как индюшиная ошибка природы могла залезть на трон, если братец куда больше на короля смахивает. Но мне-то какое дело? Надо про свою шкуру думать, которая сейчас ох в какой опасности.
– Присаживайтесь, – король с важным видом указывает на отведенные для нас места на другом конце стола.
Отлично. Присесть, это можно. Главное – не танцевать.
– Хороши, – изрекает братец, уже рассматривая всех девушек.
– Одна пойдет тебе в подарок. Какая, позже узнаешь, – индюк важно нос задирает.
Только руки-то выдают напряжение. Ох, король недоделанный, еще ведь немного, и штанишки свои изгадишь. Боишься ты брата так, что вся твоя никчемная сущность внутри потом обливается. Глазки бегают, уверена, и ножки подрагивают. Но я сижу молча. Ура мне! Наблюдаю. Сейчас в моих интересах превратиться в мышу, как меня на улице прозвали, и стать незаметной.
–