Читать интересную книгу Золотой цветок - Андрей Золот

Мы подъехали к коттеджу.

Дед бесцеремонно вытащил профессора за воротник из машины и затолкнул в дверь коттеджа.

– Поймали! – обрадовался Синицын, увидев профессора. – С Цветком?

Я показал сумку.

– Слава Богу! Что же вы, Петр Андреевич, творите? – в негодовании спросил Синицын.

Профессор сел на диван и опустил голову, не говоря не слова.

– Надо его на завод отвезти, – обратился дед к своим парням.

Профессор встрепенулся и жалостно посмотрел на него.

– Что ты, пес, на меня так жалостно смотришь? Никто тебя убивать не будет, пошутил я, – сказал Василий Александрович профессору и, обратившись к парням, добавил: – Пускай в офисе недельку посидит, скажите, чтобы за ним приглядели и покормили, а через неделю можно отпустить.

– Что вы с Цветком сделать собирались? – обратился Синицын к профессору. – У вас ведь ключа нет…

Петр Андреевич бросил взгляд на Синицына.

– Я думал, что смогу открыть его… – пролепетал он себе под нос.

– Тамплиеры всю жизнь в горах просидели, открыть не смогли… – заметил Синицын.

– Технологии были другие… – все так же прошелестел профессор.

– Ты в своем уме?! Технология ты паршивая! Что ты открывать собрался?! – вскипел дед. – Ты же даже не знаешь, что это такое! Как начнешь открывать, оттуда такое может выскочить, что через миллионы лет только бактерии снова начнут появляться на Земле. Открывальщик, блин… Везите его на фиг… С глаз долой – от греха подальше!

– Поехали, ученый… – сказал один из парней, взяв профессора под руку.

Петр Андреевич встал и покорно пошел к двери, искоса поглядывая на нас и, казалось, хотел что-то сказать, приостановился, но передумал и скрылся за дверью.

– Анфисе тоже придется посидеть недельку без вылазок, – сказал Вася, когда профессора увезли. – А если ты им попадешься, расскажешь все, что знаешь…

– Да, я понимаю, – ответила она. – А как же отец?

– Придется потерпеть… Сама понимаешь…

– Понимаю, – грустно ответила девушка.

После того, как вернулись все участники мероприятия, мы в последний раз обсудили план действий, присели на дорожку и, не теряя времени, тронулись в путь, оставив Анфису, проводившую нас со слезами на глазах, одну в коттедже. Мне было грустно с ней расставаться – за то короткое время, что мы провели вместе, я пережил больше эмоций, чем за последние несколько лет монотонной жизни. Я настолько сильно к ней привязался, как будто знал ее долгие годы, а не несколько дней. Меня, несмотря на то что Василий Александрович пообещал, что к Анфисе будет приезжать доверенная персона, сильно беспокоило то, что она остается в коттедже одна, в неведении о своем отце и о нас. Опека доверенной персоны, конечно, немного успокаивала, но уверенности, что с девушкой будет все хорошо, не придавала. Во-первых, Анфиса все еще находилась в очень тяжелом эмоциональном состоянии и могла наделать глупостей, которые неизвестно к чему приведут, а во-вторых (и это, пожалуй, было главным) я понимал, что полюбил эту замечательную девушку и не хотел с ней расставаться. Однако необходимость собраться и сконцентрироваться на главной нашей задаче не позволила мне показать свое волнение.

Наша экспедиция состояла из одиннадцати человек. По плану на трех машинах с прицепом сперва мы должны были заехать за спрятанным археологом ключом от Золотого цветка, а затем тронуться в сторону Горного Алтая до военной базы – по расчету три дня пути на машинах. Затем – с военной базы на вертолете.

Ключ от Золотого цветка Синицын спрятал на старом складе, где, как он сказал, никто и никогда его искать не будет. Но в целях безопасности прежде, чем войти в склад, дед отправил туда разведку, которая вернулась и доложила, что все чисто. Только потом отправился Синицын. Мы приготовились к долгому ожиданию, но, на удивление, он вернулся уже через пару минут, держа в руках черный пакет.

Мы с Василием Александровичем уставились на профессора в ожидании, что он его развернет и покажет. Но тот вопросительно смотрел на нас.

– Что?.. – спросил он.

– Ну, покажи хоть, как он выглядит… – дед был весь в нетерпении.

Синицын развернул пакет.

Ключ представлял собою точную копию символов на Золотом цветке, и из такого же материала.

– Он сверху вставляется… и из центра выдвигается колба… – объяснил Синицын. – А в ней сам Цветок.

Синицын прикрыл глаза, словно от удовольствия.

– Что – так прямо Цветок? – спросил Василий Александрович.

– Да. Золотой. Ромашка. Такой же формы, как коробка, – не открывая глаз, ответил археолог.

– На месте увидим, – заключил дед и резко нажал педаль газа так, что Синицына бросило на сиденье.

На выезде из города нас остановил патруль дорожно-постовой службы. Под лопаткой заныло, по телу пробежала холодная испарина. Любопытный инспектор, без приветствия и предварительного представления, воткнул в салон автомобиля через широко открытое дедом окно свою бесстыжую рыжую голову и стал с любопытством разглядывать каждого пассажира. Когда очередь дошла до меня, гаишник стал вглядываться особо пристально, мне показалось, что при этом его глаза немного выпучились и он вот-вот завопит. Я вдавился в сиденье – захотелось куда-то спрятаться, выскочить из машины, убежать или залезть в багажное отделение – только бы не видеть этого ментовского взгляда.

Выручил опять дед, рявкнув на инспектора так решительно, что даже мы все дернулись, а гаишник от неожиданности стукнулся головой о потолок и отскочил от машины.

– Ты чего пялишься?! – продолжил свой рык Василий Александрович.

– Ты… чего?.. – Инспектор пытался оклематься.

– Почему не представился? И вообще – кто ты такой? – резко спросил его Вася. – Ты что, не знаешь, что, так разглядывая людей, ты поступаешь некультурно и тем самым порочишь достоинство работника ДПС?! Ты ведешь себя, как быдло деревенское, а не как представитель власти. Еще не хватало, чтобы ты слюну в салон машины пустил! Кто твой начальник? Федосеев? – командным тоном продолжал Василий Александрович.

Инспектор растерялся.

– Я тебя спрашиваю, кто твой начальник? – рык деда не предвещал ничего хорошего.

– Ф-ф-ф-федосеев… – заикаясь ответил сотрудник.

– Вот я и поинтересуюсь у него про тебя. Пусть принимает меры, – уже более спокойно сказал Василий Александрович.

– М-меры?.. Какие м-меры?.. – не понял инспектор.

– Воспитательные! Какие же еще! – Дед не спеша тронул машину, не спуская с гаишника сурового взгляда.

Отъезжая, он продолжал наблюдать в зеркало бокового вида, как инспектор все в той же в растерянности стоял и смотрел вслед уезжающей машине.

Из меня словно спустили воздух, все тело расслабилось и обмякло.

– Вот это стрем! – это было все, что я смог выдавить из себя.

Позади остался город, полный опасностей, а впереди три дня пути на машинах, а дальше – неизвестность. Что нас ждет впереди? Куда мы вообще едем? Зачем? Что ищем? И есть ли вообще то, что мы хотим найти? События свернулись в клубок, сложив во мне ощущение нереальности. Казалось нереальным все, что с нами и вокруг нас происходит. И как можно поверить в реальность того, что у нас с собой предмет, который создали атланты. И неизвестно – для чего создали… И совсем уж непонятно, куда мы этот предмет везем… Обыденная жизнь за пару дней превратилась в остросюжетный детектив, и это тоже создавало ощущение иллюзии. Как будто я вышел из своей жизни и вошел в другую, полную приключений и фантастики, или попал на съемки фильма, где играю одну из главных ролей. Но что бы сейчас ни происходило – реальность это или иллюзия, кино или другая жизнь – наше ближайшее будущее связано со странным, неизвестным, мистическим и крайне любопытным предметом, за которым охотятся ФСБ, бандиты, возможно, даже нечистая сила в лице Сан Саныча, и нам надо сделать все, чтобы предмет этот не попал к ним в руки. Понимание последнего факта было для меня вне иллюзий и кино, это я чувствовал всем своим существом.

Глава 19

Вдруг яркий свет заставил меня закрыть глаза руками, однако свет от этого ни на чуточку не уменьшился. Лучи имели определенный источник, я попытался отвернуться от него, но и это не помогло. Свет продолжал слепить меня, и я решил найти убежище, где можно было бы спрятаться от него, убрал руки с глаз и хотел осмотреться по сторонам, и вдруг осознал, что этот источник находится внутри меня. Эта мысль привела меня в замешательство – я не знал, что мне делать с этим сиянием. Как я буду жить, когда я ничего не вижу? Может быть, я ослеп? Растерянность сменял страх…

Неожиданно появилось темное пятно, постепенно оно становилось все более отчетливым, и стали вырисовывается контуры бутылки. Я увидел силуэт человека, который протягивал мне бутылку пива. Я ее принял и сделал несколько глотков. Свет стал рассеиваться. Я залпом осушил весь сосуд, и свет превратился в маленький огонек. Вот это уже намного лучше! Теперь я видел себя насквозь и определил, что источником света является мое сердце. Вокруг суетились какие-то люди, и я смотрел на них, как будто через рентген. Я видел только контуры тел и их сердца, которые светили у всех по-разному. Были там совсем тусклые, еле различимые огоньки и яркие светочи, на которые трудно было смотреть. Я с любопытством разглядывал проплывающие мимо фигуры, до тех пор, пока мне снова не стал мешать свой собственный свет, все более разгоравшийся в моем сердце. Ко мне снова кто-то подошел и протянул зажженную сигарету. Я хотел сказать, что не курю, но вместо этого неожиданно взял сигарету и смачно затянулся. Свет сердца при этом стал немного тускнее. Я затянулся еще раз, свет еще больше поутих. Вот оно что! Пиво, сигареты тушат свет сердца. Я обрадовался, что нашел выход из ситуации. Через какое-то очень недолгое время сигарета совсем истлела, и сердце снова стало наливаться светом. Еще один доброжелатель подошел и предложил бутылочку пива. Моя рука потянулась за кажущимся спасением, но снова кто-то чрезмерно для меня яркий отстранил доброжелателя, подошел и взял мою руку. Его тепло проникло в меня и одновременно залило в меня информацию о том, как пользоваться светом своего сердца. Словно в компьютер вставили флешку и загрузили информацию на сервер… Так и в меня этот яркий загрузил знание обо мне самом. Когда он отошел, мой внутренний огонь заполыхал, как солнце. Я направил его в окружающее меня пространство, и он превратился в приятное тепло, разливающееся по сторонам. Я осознал, что то, что давали мне доброжелатели, всего лишь заглушает свет, не позволяя ему проявиться и трансформироваться в полезную миру энергию любви. Вокруг стали собираться яркие сердца и благодарить меня за энергию. Тусклые же все разбрелись по сторонам и старались держаться подальше.