Под крышкой лежал листок бумаги, достаточно пожелтевший, чтобы понять: если он и ждал именно меня, то делал это на протяжении по меньшей мере двух десятков лет. Но для ответов на все возникшие вопросы его явно не хватит, он и сложен-то всего вдвое, а внизу не заметно ничего похожего на документы.
Я поднял бумагу и едва не уронил обратно. На мягком сукне внутренней обивки шкатулки лежал овальный медальон с рисунком, никогда не виденным мною «живьем» ни на чьей столичной груди: рукоять кинжала, из перекрестья которой на меня то ли строго, то ли насмешливо, а может, и так и сяк одновременно смотрел глаз.
В иерархию «багряных» означенный чин не входил, оставаясь в стороне от Звеньев Цепей мироудержания, но, какой бы протяженной ни была Большая цепь, она не могла оплести собой все пределы Дарствия, особенно отдаленные и не представляющие торгового или иного интереса. Вот в такие затерянные глубины страны и отправлялись Смотрители. Сами себе и надзор, и охранение, и упокоение.
Ну и удружил мне тот золотозвенник! Мало того что отправил невесть куда и невесть зачем, так еще и оставил один на один со службой, которая…
– Позволите войти? – осведомились из-за приоткрытой двери.
Или тут слишком хорошо смазаны петли, или собрались одни шпионы, умеющие все делать бесшумно, Боженка их подери!
На всякий случай я снова прикрыл содержимое шкатулки листком и разрешил:
– Войдите.
Серо-зеленый мундир Цепи сообщений весьма подходил своему владельцу – израстающемуся юнцу, похожему на ивовый побег, явно кушавшему хоть и вдоволь, но пока неспособному наесться досыта и остановиться в росте. Зато звено бронзовое, значит, меня посетил не последний человек в здешнем ведомстве.
– Послание для эрте Ханнера Мори со-Веента. Примете?
Еще одно? Не слишком ли много сразу? А к тому же можно и отказаться? Какой большой выбор!
– Приму.
Я ожидал, что мне будет вручена очередная бумага или другой подобный предмет, предназначенный для утомления зрения, но парнишка, вместо того чтобы рыться в карманах мундира, откинул назад длинные пряди рыжеватых волос, закрыл глаза и прижал пальцы обеих рук к теперь ставшим весьма заметными припухлостям за ушами.
– Надеюсь, дорога не доставила вам особых хлопот.
Голос остался прежним, хрипловато ломающимся мальчишеским, зато интонации явно принадлежали совсем другому человеку.
– Уговор о вопросах остается в силе. Тем более нет никакого смысла задавать их тому, кто всего лишь передает вам мои слова.
Уверен, где-то там, на другом конце невидимой нити, связывающей сейчас Веенту и неизвестное мне захолустье, пеговолосый не удержался от смешка.
– По моим расчетам, вы уже получили главное, что вам предназначалось. Могу представить, насколько вы удивились. Еще лучше представляю, какими чувствами сейчас пылаете ко мне.
Если говорить честно, чувств толком и нет. Золотозвенник хотел найти во мне послушного исполнителя своей воли? Ему это удалось. Более того, протестовать и возражать не буду. Лучше сложу руки и подожду, пока «багряный» не убедится, что совершил ошибку, ведь тот, кто привык следовать приказам, не умеет действовать сам по себе.
– Скажу сразу: цель, необходимая мне, уже достигнута, и, будете ли вы тихо сидеть в своем углу или устроите бурю, неважно. Я не приду проверять вашу службу. И никто другой не придет. Теперь вы один решаете, что делать и делать ли вообще.
Это-то и плохо. Очень плохо. Пусть Смотритель в отведенном ему поселении и Дарохранитель, и Бож, да еще и Боженка одновременно и единолично, но ведь живет он там не в одиночестве. Хотя получив очередное доказательство коварства золотозвенника, не поручусь, что, прибыв на место, увижу что-то отличное от безлюдного пепелища.
– Да, вы ничего не знаете о службе Смотрителя. Могу вас успокоить: никто из получающих эту должность никогда не обладал всеми требующимися знаниями. Бывали люди и намного менее сведущие, нежели вы.
Может быть. Но когда пятнадцать лет находишься в строю, где нет лучших и худших, а каждый способен выполнить любой приказ, как-то не хочется оказаться неумехой в новом деле. Вернее, о хотении речь даже не идет. Меня охватывает безотчетный ужас при одной только мысли о прыжке в открывшуюся неизвестность. Честное слово, проваливаться в портал было намного спокойнее!
– Запомните главное. Как бы вы ни поступили, это и будет правильным. В минуту действия. Потом всегда наступает прозрение, но прошлое не изменишь, так что не гадайте, ошиблись вы или угадали верный ход: победа в игре все равно останется за вами. Правда, она не будет вам нужна. Вы ведь больше не игрок, эрте. Вы тот, кто расставляет фигуры на доске и пишет правила.
Не слишком ли почетная служба для скромного сопроводителя? Если на мгновение поверить словам пеговолосого, получается, что я переместился не просто в пространстве и во времени, а попал в какую-то другую ипостась, нежели человеческая. Назначить всем места, определить очередность ходов, а что потом? Наблюдать?
Наблюдать. Делать то, чему меня учили тщательнее всего. Золотозвенник руководствовался своими мотивами, пока непонятными, но даже малая часть того, что приоткрылась сейчас, доказывает: он действовал не наобум и не наугад, предлагая мне тот выбор.
– Самая большая трудность, которая вас ожидает, это необходимость рано или поздно останавливать партию и определять победителя. Солгу, если скажу, что все ваши решения будут непременно справедливыми и праведными. Так попросту не бывает. Не получается, как ни старайся. Да, вам будет дурно от некоторых собственных поступков, но вы все равно их совершите. И все же вы никогда не должны винить себя, запомните!
Какую бы глупость или гадость ни натворил? Занятный совет. Впрочем, он больше похож на приказ. Ну что ж, не винить так не винить. Однако сама возможность оказаться заслуживающим обвинения настораживает.
– Люди, которые будут вас окружать, легко могут обойтись без вашего присутствия в их жизни, как и вы – без них. Но когда вы откроете двери своего нового дома, преград и замков не останется. Вы станете частью. Звеном цепи, если хотите. Замыкающим звеном. Ваше слово отныне будет последним в любом споре. Но сначала вы должны научиться его произносить.
Вершить чужие судьбы… Не об этом ли я мечтал? Пожалуй. Только не заглядывал так далеко и высоко. Меня куда больше устроило бы скромное местечко посередке между облеченными властью и подчиненными ей.
– Законы знакомы вам, но они лишь устанавливают, как поступить в определенных обстоятельствах, а случились таковые обстоятельства или нет, решаете теперь один лишь вы: если с неба хлынет вода, ее назовут дождем не раньше, чем это слово слетит с ваших губ.
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});