– Я же говорил, я чувствовал, – больше всех бушевал Горлик, – я знал, что этот дед нас предаст!
– Надо убить заложников, – выступил верный Мага, – пусть знает, как шутить с нами.
– Он все знал, – охладил пыл своего вспыльчивого соратника вожак, – он все знал, и все же это его не остановило.
– И нас не остановит! – Горлик достал из сапога нож и направился к детям, которые находились возле вождя, а потому не пострадали.
Ахмат мощным ударом кулака молча сбил галичанина с ног, тот покатился по каменистой осыпи, выронив нож. Не обращая на него внимания, Ахмат сам подошел к детям, которые смотрели на него испуганными глазами.
– Ваш дед был герой. Отважный был, – Ахмат ненадолго задумался, глядя куда-то вдаль, – глупый. Но смелый. Такой дед – большая гордость. Честь такой дед иметь. Вы меня понимать?
Мальчик кивнул, девочка только крепче обняла брата.
– У нас в горы все как ваш дед. Почти. Многие. Мы ценим смелость, ценим верность, отвагу, да?
Дети снова кивнули.
– Хорошо, – продолжал Ахмат, – вы домой дорогу знать? Найти? Вернуться?
– Мы знаем, – пискнула девочка.
– Хорошо, – кивнул им горец, – теперь вы идти домой.
– Вы нас не убьете?
– Нет. Мы не дикий зверь. Не убивать детей. Я пугал ваш дед. Но он не испугался. Он не знал, что мы не убивать детей. Но все равно не испугался. Глупый. Смелый. Но я поступил бы так же. Жизнь все равно пройдет. А честь терять нельзя. Честь надо смолоду беречь и до старости. Там, где мы выросли, так мудрецы говорят.
– Дедушка так же говорил.
– Горцы везде похожи, – Ахмат подмигнул детям, – чуть-чуть. Немножко. Идите домой.
– Надо было убить заложников, – Горлик потирал рукой ушиб на скуле, – иначе бояться не будут.
– Он нас не боялся, – пожал плечами Ахмат, – совсем. Таких людей нельзя запугать. Тебе не понять, ты не такой. А я такой же. И будь я на его месте, тоже не показал бы врагам путь. Даже если бы у меня на глазах убили бы моих детей. Все равно не показал бы.
– Вы слишком кичитесь своей честью, но я вас нанял отомстить, и вы пока не справляетесь.
– Ты нас не купил, – пояснил Ахмат, – мы будем делать все по-своему. Ты хочешь отомстить? Дело хорошее. Хочешь смерти Святогора? Он умрет. Дальше мы идем сами, без проводников. Помни. Мы не наемники.
– Но вы взяли мое золото…
– Мы любим золото, – ухмыльнулся Ахмат, – но мы не продаемся. Мы лишь помогаем тебе мстить. Поход продолжается, до твердыни не может быть далеко, воздух тут уже высокогорный, а сама Святая гора не так высока, как Кавказ. Вершина близко. Святогор умрет.
Глава 32
Молния сверкает
Колыван привычно осмотрелся: торговый квартал, как и обычно, был шумен и многолюден. Сегодня великая княгиня должна была переговорить с купцами о выплатах долга. Если по-честному говорить, то деньги в казне были, и пора бы уже и заплатить, на что и напирали купцы. Однако же война все никак не заканчивалась. Чернигов пал, и воинство Тридевятого царства быстро смяло сопротивление во всех остальных городах мятежного княжества. Стяг с царским красным солнышком теперь реял только над твердыней Святогора, молодой царь потерпел сокрушительное поражение от воинства юной княгини. Единственным сильным войском, которое оставалось верным павшей династии, были берендеи. Но это всего лишь один полк, пусть и ветеранский. Конные воины пока уклонялись от сражения с основным войском, отойдя к себе в царство. Купечество полагало, что войну можно считать оконченной, великой княгине и ее соратникам предстояло убедить торговцев и знатных людей, что, пока жив претендент на трон, это еще не конец.
Впереди ехал Пахом, помощник Колывана, старший княжеского конвоя. Он аккуратно расталкивал прохожих, давая путь кавалькаде. Два десятка стражей сопровождали карету, по десятку справа и слева. Сам богатырь сидел на козлах рядом с кучером.
Богатырь цепким взглядом осматривал окружающую обстановку; возле угла купеческого терема стоял человек в черном и угрюмо провожал взглядом эскорт. Жрец Перуна. Эти в последнее время были сильно недовольны усилившимся влиянием нового проповедника, а более всего тем, что он был вхож в ближний круг правительницы. Ох зря Аленушка злила жрецов… Колыван пытался объяснить девочке опасность сложившейся ситуации, но та не желала слушать. Старый страж хорошо знал, как девочка любила брата, и все же это ставит в опасное положение всю государственную власть. Какое-то время Колыван даже думал обратиться к баюну, чтобы тот помог переубедить упрямую девчонку, но очень странным было то, что кот не узнал в проповеднике бывшего Ивана Царевича. Казалось бы, нечисть ловит запах самих мыслей, должен легко отличать одного человека от другого, но в этот раз его чутье дало сбой. Надо будет с Аленкой еще раз серьезно поговорить: не стоит злить жрецов, надо будет какой-нибудь праздник отметить особенно пышно, пусть народ видит, что вера предков все еще в почете. Жрец проводил тяжелым взглядом карету и ничего не сказал. Это хорошо, в последнее время случалось и проклятия слышать.
Пахом остановил коня, въехав на главную ярмарочную площадь. Здесь было торговое сердце Киева. Впереди стояли главы самых богатых купеческих родов, рядом сидели бояре-богатеи, которые тоже ссужали деньги казне на войну. Непросто будет девочке убедить этих людей еще потерпеть с выплатами. Хорошо, боярин Полкан рядом и баюн. Кот со своими способностями сильно помогал в убеждении, но Колыван хорошо знал, что подчинить себе даже одного человека с сильной волей для людоеда было непросто, а тут десятки тертых калачей. Опять взгляд богатыря споткнулся об угрюмого жреца. Этот все так же стоял и молча смотрел. Нехорошо смотрел. Как бы не сорвали сделку, надо бы его тихо удалить… Колыван молча кивнул Пахому на жреца, и толковый страж все понял без слов. Здоровяк стал аккуратно протискиваться сквозь толпу к жрецу. Оглядев собравшихся, богатырь заметил еще несколько жрецов. Не много ли их тут для купеческого квартала?..
Аленушка вышла из кареты, сопровождаемая хозяином тайного двора. Старший из купцов поклонился молодой княгине. Начался разговор. Там без него разберутся… богатырь снова оглядел толпу: жрец стоял на месте, не сводя тяжелого взгляда с однорукого богатыря; почему его еще не убрали, где Пахом? Старшего стражника нигде не было видно. Пошарив по толпе глазами, Колыван не увидел своего десятника. Не мог же он затеряться… Пахом – мужчина здоровенный, рослый. На площади собралась уже большая толпа, богатырь цепко осматривал всех и каждого; впереди все понятно – купцы и бояре, а вот с боковых улиц подпирала явная беднота. Необычно для этого места, да все больше взрослые мужики. И опять взгляд стража выцепил в толпе жрецов Перуна. Да где же Пахом? Десятника нигде не было.
Колыван не стал тратить время зря, он слишком хорошо знал своих людей. В княжескую охрану он лично отбирал каждого и за каждого мог поручиться. Не спасало никакое заступничество. Однажды сам князь Владимир хотел пристроить в охрану своего дальнего родственника, но Колывану тот не глянулся. Месяц Владимир пытался продавить свое решение, покойный князь был не из тех, кому легко было сказать «нет», но переубедить богатыря у него не вышло, Колыван стоял на своем до конца. Так что даже Владимиру пришлось отступить, а такое бывало нечасто. Если Пахом пропал, значит, что-то очень сильно не так. Выяснять будем позже, сейчас надо спасать княгиню.
Движение богатыря не укрылось от множества глаз, что наблюдали за кортежем.
– Молния сверкает! – прокричал один из жрецов, и толпа качнулась вперед, пытаясь смять заслон.
– Перуну слава! – проорали с другой стороны площади.
Колыван увидел, как одного из стражей ударили ножом в шею, с другой стороны кому-то из его людей проломили голову топором. На площади была не только княжеская охрана, но и городская стража, но те действовали медленно, стражники с удивлением таращились вокруг, пытаясь понять, что происходит. А вот люди Колывана действовали решительно. Конвой сплотился вокруг княгини, воины обнажили мечи, отбивая охоту у самых ретивых соваться вперед, но толпа подзуживалась жрецами, и напор продолжился. Колыван перепрыгнул через карету, оказавшись возле Аленушки.
– Цела?
– Ага, что происх…
– Где баюн?
Кота нигде не было.
– Еще вот совсем недавно был тут… – оправдывался стражник.
Богатырь в очередной раз поразился, как быстро нечисть умеет прятаться, едва начинается что-то нехорошее. А ведь не мышь, здоровенный котище, размером с доброго теленка. Ладно, с ним позже, сбежал – и хорошо.
– Где Полкан?
– Где-то в толпе, – крикнул страж, пытаясь перекричать толпу, – как началось, его оттеснили от нас.