За этим познавательным разговором мы добрались до жилища капитана. Самого хозяина не было, поэтому Тамми выполнила свою угрозу и заказала откуда-то еду. После чего мы продолжили знакомство меня с реальностью.
После изобретения двигателей, позволяющих прокалывать пространство, и открытия эффекта светового барьера, принципиально аналогичного звуковому, возникла ещё одна важная и принципиальная проблема, решением которой заблаговременно не озаботились: отсутствие адекватной по скорости связи между даже соседними звёздными системами. Разогнать радиоволну до сверхсвета не представлялось возможным, загнать в пространственный прокол поначалу тоже. Но в итоге межзвёздную связь именно на последнем принципе и организовали. Сигнал приходил по постоянно действующему проколу пространства: для передачи таким образом чистой энергии, как показала практика, требовались мизерные мощности.
Здесь, разумеется, тоже столкнулись с этой проблемой, но решили её совершенно иначе, на незнакомых землянам принципах. Здесь связь строилась на принципе единства психополя Вселенной и мгновенности мысли, а вот через проколы пространства общались между собой йали. Как взаимодействовали внутри себя остальные виды, Таммили не знала, но для межгалактического сообщения использовались именно эти две технологии.
Собственно, именно благодаря контакту с теми, кто не умел напрямую управлять психополем, были сконструированы простые портативные устройства, с помощью которых можно было даже без всяких навыков управления получить доступ к мудрости веков. Ну, и к глупости заодно. Потому что в психополе чего только нет!
Обнаружив наличие этого аналога привычного Галанета, я вдруг почувствовала себя гораздо спокойней. Чип связи, благодаря которому каждый человек мог в любое время подключиться к галактической сети с любой планеты, на которой стоит ретранслятор, в отсутствие привычных сигналов делал вид, что его нет. И только сейчас я сообразила, как не хватает этой тонкой ниточки, связывавший меня с таким чужим и далёким миром людей, позволявшей узнать и понять многое из того, что помогало мне сейчас жить.
Мы так и не поняли, с какой целью нам меньше чем за год до старта внедрили эти чипы, немного приблизившие нас к настоящим людям, и научили ими пользоваться. Но могла только поблагодарить за то, что мне открыли человеческий мир за пределами лаборатории. Наверное, во многом благодаря этому маленькому чуду инженерной мысли во мне не осталось ненависти к человечеству. Обида — да, она слишком долго копилась. А ненависть исчезла. Узнав побольше о человеческой истории, об этом трудном пути слепых проб и страшных ошибок, о самопожертвовании и гонящем вперёд желании познавать, я смирилась с ними. И была благодарна тому, кто принял это решение о необходимости обеспечения нас стандартными средствами связи. Я даже профессора Бергмана перестала ненавидеть, понимая, что именно такие увлечённые фанатики, не жалеющие ни себя, ни других, и совершают революционные открытия и прорывы в науке.
Вот и здесь, получив доступ к кладовой памяти и знаний, я почувствовала себя увереннее, спокойней. Здесь всё это было построено несколько иначе, но с помощью Тамми я быстро освоилась. Наконец-то поняла, откуда они берут эту мгновенную доставку всего подряд. Еду готовили, поэтому доставка была не настолько мгновенной, но вот одежду покупать таким образом оказалось действительно очень удобно.
Кроме того, я прояснила ещё один важный для себя вопрос, чем вообще занимаются штурмовики на корабле. В привычном мне мире корабли в космосе просто уничтожали, это было проще, а потом остатки подбирали всё те же военные или сборщики космического мусора; или пираты, если нападение совершали именно они. Иногда, конечно, корабли захватывали целиком, но это довольно трудно, и этим уж точно не стали бы заниматься регулярные войска. Галаполиция в случае освобождения заложников или для поимки «на горячем» — может быть, но армия, в бою?!
Оказалось, это было не следствием человеческой жадности, а данью необходимости. Если в привычных мне реалиях именно захват корабля был действием сложным и продиктованным только необходимостью, то здесь было проще захватить корабль изнутри, чем действительно его уничтожить. Что применительно к кораблям самих людей, что к их вечным противникам — йали. А все остальные виды в этом вопросе людей мало интересовали, потому что с ними контакт поддерживался весьма осторожный и без намёка на агрессию: слишком шатким было взаимопонимание и слишком неопределёнными перспективы любого конфликта. Не говоря уже о том, что делить с ними было нечего.
Так что штурмовики на корабле не были бесполезным балластом, а являлись самой ценной частью вооружения.
А потом мы болтали вовсе о ерунде, и Тамми учила меня местной всенародно любимой игре — гаркан, состоящей из вращающейся вокруг своей оси низкой широкой пёстрой четырёхгранной пирамидки из магнитного материала, множества цветных плоских геометрических фигур из крашенного железа, кубика с цветными гранями и разлинованного треугольниками игрового поля. Пластинки с четырьмя и более углами нужно было «клеить» к пирамидке на определённые места, и в зависимости от определённых условий совершать действия с треугольниками на поле. Правила были довольно мудрёные и запутанные, но когда удалось в них разобраться, я даже втянулась. И даже умудрилась пару раз обыграть Таммили, что повергло ту в шок: по её словам, это первый раз, когда на её памяти новичок выигрывал у опытного мастера, коим являлась сама штурман. А я не стала признаваться, что жульничала и использовала аналитический аппарат. В конце концов, шулерство было спорным, он же тоже являлся частью моего разума, а в правилах было ясно сказано только про использование психополя.
Посиделки окончились, когда пришёл капитан и очень удивился, обнаружив нас в гостиной. Мы уточнили время, и тоже очень удивились, почему мы ещё сидим в гостиной. Тамми, смутившись, поспешно откланялась. Провожаемая устало-насмешливым взглядом капитана, я схватила свою домашнюю рубашку и побежала мыться. Почему-то меня преследовало ощущение смущения, будто нас с штурманом застукали за чем-то неприличным.
Райш.
Мечте прийти домой и до утра спрятаться под подушкой от всех проблем (а, точнее, от одной-единственной) было не суждено сбыться. Реальность осторожно напомнила мне, что я всё-таки не воспитатель по основной специальности, и у меня имеется ряд других обязанностей. Это было очень мило с её (реальности) стороны, потому что я наконец сумел отвлечься от бессмысленных метаний.
Реальность обратилась ко мне голосом моего первого помощника.
— Прохлаждаешься? — бодро поинтересовался фантом, бесцеремонно возникая прямо передо мной. Тот факт, что половина тела оказалась внутри обшивки и частично за её пределами, на качестве связи не сказался.
— В какой-то мере, — хмыкнул я. — Что случилось?
— Я хотел сообщить тебе, что отправил на планету специальную капсулу, с погибшими. Было бы неплохо её встретить и передать тела родным, которых я тоже проинформировал, — пожал плечами он. — Ещё пилот должен передать тебе всю информацию по ремонту; нам не просто нашли замену для главного калибра, но поставили нас первоочередной задачей, так что через десяток нормосуток можно будет уже вылетать. Ты, говорят, в играх участвовал? — с завистью протянул друг.
— Вето-то с меня сняли, поэтому особых вариантов не было, — ухмыльнулся я. — А ты сиди и работай, — и я с удовольствием осмотрел ровный недовольный оскал сородича.
— А с находкой этой что, которая нам корабль сломала? — взяв себя в руки, переключился Кирш. Теперь пришёл мой черёд изображать негодование и недовольство.
— Будет служить у нас штурмовиком, — пояснил я. — Как полетим, ещё познакомитесь.
— Хм-м… Девушка-штурмовик? Я бы познакомился поближе, — в голосе первого помощника прорезались так раздражающие меня мурлычущие интонации. Всегда хотелось за эти звуки схватить его за шиворот и пару раз хорошенько встряхнуть; не знаю уж, чем они мне так не нравились.