на один шаг ближе.
Она отшвырнула на пол папки, подписанные именами жертв: «Симон Хост», «Петер Вирхофф», «Микаэль Фебер». После чего, облизнув пересохшие губы, достала последнюю папку, где содержались скрупулезно собранные сведения о последней цели. Тарья тщательно изучила свою следующую жертву: семейное положение, социальный статус, график работы, увлечения, маршруты поездок в магазины, и множество других мелочей – вплоть до того, какие покупки ее будущая жертва обычно делает в продуктовом магазине.
Тарье казалось важным знать, как живут и чем дышат люди, которых она последовательно уничтожала одного за другим. Осведомленность в мелких и, казалось бы, незначительных подробностях их жизней словно сближала Тарью с жертвами и дарила особое, ни с чем не сравнимое удовольствие в тот сладостный момент, когда она наконец-то их убивала.
Тарья убрала папку в рюкзак и взглянула на окно, за которым чернела ночь, раскрашенная тусклым светом уличных фонарей. Здесь, на окраине Нивенштадта, вдали от шумных и ярких центральных проспектов, извилистые улочки с дряхлыми домами тонули в полумраке. Тарья усмехнулась: раньше, когда она была маленькой, она боялась гулять поздним вечером по закоулкам родного района: во тьме могли прятаться разные опасные личности.
Но теперь такой личностью стала сама Тарья: она несла угрозу людям. Совершив уже три убийства (вернее, четыре – если считать несчастного пса), она хорошо поняла одну простую мысль: если кто-нибудь решит перейти ей дорогу, то ему не поздоровится! Тарья вершила правосудие, и никто не смел этому помешать. Ее жизнь разрушили, и теперь она жаждала уничтожить тех, кого считала виноватыми.
Далекий звук полицейской сирены, доносившийся с улицы, напомнил Тарье, что времени у нее оставалось все меньше. До сего момента ей удавалось ускользать от полиции и Департамента Противодействия, но такое везение не могло длиться вечно. Анна Фебер видела ее лицо и наверняка сможет хотя бы в общих чертах описать его для фоторобота, а это значит, что рано или поздно агенты Департамента выйдут на след Тарьи.
Она раскрыла шкаф и, хаотично вытащив оттуда попавшиеся под руки футболки, носки и нижнее белье, затолкала их в рюкзак. Затем окинула взглядом комнату, запоминая каждую деталь интерьера: почему-то Тарья была уверена, что больше сюда не вернется.
Взор девушки остановился на фотографии в рамке, стоявшей на комоде рядом с вазой с засохшими цветами. Тарья подошла ближе и взяла в руки снимок, рассматривая себя в пятилетнем возрасте вместе с молодыми папой и мамой. Они радостно улыбались и в тот день, когда была сделана фотография, подумать не могли, как оборвется их совместное счастье…
В пять лет Тарья еще была незрячей, поэтому она запомнила момент, запечатленный на снимке, по свежему запаху ветра, по нежным объятиям мамы и по задорному папиному смеху. И лишь спустя несколько лет, когда Тарья вновь обрела зрение после заражения вирусом КРИМОР, она впервые увидела на фотографии, каким солнечным и ярким был тот день, наполненный летними красками: лазурное небо, синие волны залива, желтый песок, разноцветная одежда папы и мамы…
Тарья вытащила фотографию из рамки и, смахнув непрошенную слезу (не хватало еще сопли распустить!), убрала снимок в рюкзак.
Все, пора уходить.
Тарья не стала оглядывать на прощание комнату. Она вышла из квартиры и, захлопнув за собой дверь, сбежала по лестнице на первый этаж.
Когда Тарья выскочила на улицу, в лицо ударил холодный ветер, а глазам потребовалось несколько минут, чтобы привыкнуть к сумраку. Она натянула капюшон толстовки на голову и, засунув руки в карманы джинсов, быстро зашагала по улице прочь от дома, где вместе с радостными воспоминаниями о детстве осталось горе недавних потерь.
Глава 25
Руна с трудом сдерживала злость на Эрика Рейнара за его возмутительное поведение во время допроса Анны Фебер. Напарник чуть не довел до истерики женщину, на глазах которой девчонка-криптоморф жестоко разделалась с ее мужем. Но вместо того, чтобы проявить хотя бы немного сочувствия, Рейнар без особых церемоний допрашивал жену адвоката, нисколько не заботясь о ее чувствах. И хотя в какой-то момент слова Анны Фебер о нерасторопности агентов Департамента Противодействия действительно могли показаться резкими и задеть самолюбие Рейнара, Руна понимала: женщина говорила на эмоциях.
Впрочем, за последние несколько часов Рейнар умудрился не только вывести из себя родственницу жертвы, но и в очередной раз отпустить несколько колкостей в адрес Руны. Наверное, ей стоило уже начать привыкать к такому своеобразному стилю общения, к тому же об отвратительном характере Эрика Рейнара ее не предупреждал только ленивый. Но Руна все равно не могла смириться с тем, как пренебрежительно напарник отзывался о ее профессиональных навыках и умственных способностях. Руна считала, что не заслужила такого отношения. И если бы не ее тайная цель, Руна бы уже давно послала напарника к чертям собачьим, высказав ему все, что о нем думает. Но в данный момент она не могла так поступить, поскольку только совместная работа с Рейнаром могла дать ей ответ на тайну, терзавшую ее много лет. Руне не оставалось ничего другого, как сжать кулаки и терпеть язвительные замечания Рейнара. Казалось, у ее напарника появилось новое увлечение: упражняться в остроумии каждый раз, когда действия или умозаключения Руны не соответствовали его представлениям о том, как должен себя вести успешный агент Департамента.
Занятая этими мыслями, Руна проследовала за Рейнаром в кабину лифта в штаб-квартире Департамента Противодействия. Они вернулись сюда после того, как завершили осмотр места преступления, который, впрочем, не выявил ничего особо полезного для расследования. Агенты обнаружили разбитое окно в кабинете Микаэля Фебера – через него скрылась девчонка-криптоморф, убившая адвоката, что подтверждалось показаниями его жены. Под окном первого этажа, на котором располагался кабинет, рос густой ковер травы – следов обуви убийцы на нем не осталось. Зато Руна и Рейнар обнаружили следы ног на земле возле увитого плющом забора: очевидно, девчонка-криптоморф перебралась через ограду, чтобы проникнуть на территорию адвокатского особняка.
Закончив с осмотром места преступления, агенты отправились обратно в штаб-квартиру Департамента. Руна неохотно призналась сама себе, что не ожидала такой работоспособности от напарника: давно перевалило за полночь, но Рейнар даже и не думал возвращаться домой. Руне не оставалось ничего другого, как соответствовать ему, хотя она валилась с ног от усталости. Больше всего на свете она хотела оказаться сейчас в теплой постели и поспать хотя бы пару часиков, но не могла позволить себе такой слабости, чтобы не дать Рейнару повода для очередного упрека.
И вот теперь Руна, едва сдерживая раздражение, вызванное гадким поведением напарника, стояла вместе с ним в кабине лифта. Но вместо того, чтобы нажать кнопку последнего этажа, где находился Отдел криминальных расследований, Рейнар ткнул пальцем в кнопку