— Я могу уговорить Арни признаться, где их искать. Если ты согласишься, чтобы мы поженились.
— Сначала уговори, а потом я подумаю.
— Я тебе не верю.
Джозеф поднял руки вперед ладонями.
— Даю слово.
Надин смотрела на него, словно не узнавая. Он не мог так быстро сдаться. Во всем этом, без сомнения, скрывался какой-то подвох. Она не была бы его дочерью, если б не пожелала получить гарантии.
— Я тебе не верю, — твердо повторила она. — Ты готов отказаться от земли? Что ты скажешь Фостеру?
Иверс криво улыбнулся.
— Что моя дочь без памяти влюбилась в ковбоя, и мое отцовское сердце дрогнуло. Что касается земли: тысяча акров туда, тысяча акров сюда — не имеет значения. Больше богатства — больше хлопот, как его сохранить. А если тебе нужны гарантии, изволь: предоставлю. Пусть этот парень переночует в твоей комнате и лишит тебя девственности. После этого ты сможешь выйти замуж только за него.
Надин залилась краской, а Иверс захохотал, и ей почудилось, будто она слышит смех самого дьявола.
В следующий миг он так сильно схватил ее за запястье, что Надин показалось, что он переломает ей кости.
— Ты всего лишь женщина, вот и делай свое женское дело: ступай в сарай, куда я велел его бросить, и сделай так, чтобы он забыл о своем приятеле и мечтал заполучить только то, что у тебя под юбкой!
Когда он отпустил ее, Надин помчалась в сарай. Едва девушка увидела пятна крови на одежде Арни, ее боевой дух испарился, силы истощились, а ненависть выдохлась. Ее любимый был в опасности, и она смертельно боялась за него.
— Что он с тобой сделал?!
— Не бойся, не покалечил. Просто пытался запугать. Мне кажется, он сразу понял, что я ничего не скажу. — Он посмотрел в глаза девушки. — Как ты здесь оказалась?!
Она понимала, что у них мало времени, а потому сразу перешла к главному.
— Каким-то образом мне удалось его уговорить. Он позволит нам пожениться.
Арни вздрогнул. В присутствии Надин он всегда забывал о том, что она — дочь Иверса.
— Это неправда. Разве такое возможно?
— Да. Только ты должен сказать, куда твой друг повел Эвиан.
— Я не могу этого сделать, — твердо произнес Арни.
— Он убьет тебя, а тело отвезет в лес и бросит в снег, где его съедят дикие звери. А мне или придется выйти замуж за Фостера, или коротать век старой девой. В любом случае это будет не жизнь, потому что я всегда буду думать о том, что так и не случилось, — сказала Надин и неожиданно взмолилась: — Прошу, не бросай меня, Арни! Ведь ты хочешь на мне жениться?!
У него перехватило дыхание.
— Конечно, хочу! Но… не такой ценой!
От отчаяния голос Надин вновь обрел твердость.
— Затея твоего друга — это просто блажь. Эвиан — жена моего отца.
— Он мучил ее!
— Откуда ты знаешь? Ты говорил с ней? Он мучил меня! Еще в детстве я испытала, что есть его зло, его воля, его запреты. Я не смогу и дальше терпеть все это, а тем более — в одиночестве! Мне придется умереть! — выпалила девушка и, переведя дыхание, добавила, уже спокойнее: — Жизнь прекраснее смерти, тем более — наша будущая жизнь. Я не желаю смотреть на эту землю с небес, тоскуя о неразделенной любви и о нерожденных детях. Я хочу стать твоей женой. Мы можем уехать отсюда. Я готова отправиться вместе с тобой на ранчо «Синяя гора», а потом — куда скажешь. Мне не надо никого и ничего, кроме тебя.
Надин умолкла, думая о годах, проведенных в терпеливом и смиренном ожидании неизвестно чего. Того, что сейчас может обернуться прахом. Арни тоже молчал. Он слишком хорошо понимал Надин, сочувствовал ей и любил ее. И в нем все еще бушевала обида на Кларенса.
— Что я должен делать?
— Пойти и поговорить с ним. Он ждет, — встрепенувшись, промолвила девушка и, нежно прикоснувшись губами к его губам, добавила: — Твой друг и Эвиан наверняка успели уйти достаточно далеко. Ему все равно их не догнать!
Когда юноша, слегка пошатываясь, шел через двор, Надин цеплялась за него так, будто он был ее единственным спасением, и одновременно поддерживала его.
К чести Арни, он не думал ни о многих акрах земли, ни о тысячах голов скота, ни о банковском счете Иверса. Его интересовала только его дочь.
Джозеф Иверс сразу это почувствовал.
— Садись, Арни Янсон. Отныне ты не пленник, а гость. Надеюсь, ты простишь меня за то, что я заставил тебя… немного понервничать? Ты крепкий парень и, полагаю, переживешь это… недоразумение.
Арни молчал, и Джозеф Иверс без всякого смущения продолжил:
— Ты мне нравишься. С тех пор, как ты спас мою дочь, когда другие преследовали оленя, и после того, как ты попросил позаботиться о скотине, хотя в тот миг должен был думать только о себе. Кстати, сколько тебе лет?
— Двадцать.
— У тебя куча времени для того, чтобы успеть сделаться превосходным ранчеро. Надин сказала, что ты хочешь взять ее в жены? Так вот: я даю свое согласие. Не удивляйся. Если даже мне суждено иметь наследников, пройдут годы, пока они смогут чем-то распоряжаться. «Райской стране» нужен надежный, умный и честный управляющий. К тому же ты видный парень — моей дочери не откажешь во вкусе! — и от тебя пойдут хорошие дети. В этом смысле ты — куда более выгодное вложение капитала, чем этот задохлик Фостер.
В ближайшие минуты Арни успел подумать о многом. О том, что смертельный выстрел неуловим, а самые важные мгновения в жизни непредсказуемы до могильной жути.
Задавая вопрос, он словно чувствовал металлический щелчок взведенного курка.
— Что от меня требуется взамен?
— Сказать, куда отправился твой приятель с моей законной женой. Пойми, я все равно их найду. Найму людей, привлеку полицию. А потом собственноручно застрелю этого сопляка.
— Тогда зачем вам моя помощь?
— Чтобы меньше ждать. Чтобы твой приятель не успел сделать ей ребенка. Ты полагаешь, я могу спокойно пережить, что девчонка, которой я был готов дать все, предпочла малознакомого нищего юнца? А еще я не хочу, чтобы в Шайенне болтали о том, что от меня сбежала жена!
«Ты же Железный Джо», — подумал Арни, а вслух сказал:
— Вероятно, она желала обрести свободу.
— У кого из нас в этом мире есть свобода? — в голосе Иверса слышалась усталость. — Родственники были готовы избавиться от Эвиан любым способом. Не женись я на ней, она бы угодила в бордель. А теперь сумасшедший парень повел ее куда-то зимой, через лес, где она может насмерть замерзнуть или угодить в пасть диких зверей! — сделав паузу, он жестко произнес: — Итак, выбирай, Арни Янсон. Ты знаешь, что моя дочь не бесприданница. К тому же Надин — мой единственный ребенок. Я не могу отдать ее тебе, не получив ничего взамен. Я желаю заручиться твоей преданностью. Это, согласись, справедливо.