всего, что я тут говорю.
Она швырнула телефон в мусорную корзину и закатила глаза.
– До конца сезона вы внесены в позорный список. И раз вам так был важен ваш секс, из-за вас весь класс не услышит очень интересную и важную историю обо мне, которая могла бы всем пригодиться. По крайней мере, пока.
– Я правда очень сожалею.
– Хватит. – Она снова закатила глаза. – Меня не впечатляют бессмысленные повторы. – Вернувшись на сцену, молча пересчитала нас и записала что-то в блокнот. – Кто-нибудь знает, зачем вас всех сегодня пригласили сюда?
Она оглядела зал, но никто не поднимал руку.
– Интересно. Вы здесь потому, что все вы – наименее важные работники в нашем штатном расписании. Вы находитесь в нижних строчках внутренних рейтингов компании, но поскольку мы только что успешно завершили покупку трех авиалиний среднего размера, мы, наконец, повышаем нанятых в прошлом году из резерва в полноценных стюардесс.
Зал тут же наполнился восторженным шумом. Кто-то вскрикнул как можно тише: «Да-а-а!», кто-то пробормотал: «Ну наконец-то».
– В ближайшие десять дней, – продолжала она, – если вы заинтересованы остаться с нами, вы получите обновленное соглашение, то есть свое новое расписание, которое сообщит вам, как и где вы будете летать в ближайшие недели. И прежде чем вы спросите, отвечу: да, я в курсе, как составляется расписание в других авиакомпаниях, но у нас тут не другая авиакомпания, так что можете оставить при себе все свои мысли и замечания. Если у вас есть какая-то другая работа, вы должны как можно скорее подать там заявление об уходе. У вас все равно не будет на нее времени. Вопросы есть?
Поднялись несколько рук.
– Отлично. Вопросов нет, – заявила она. – К сожалению, ввиду нескольких последних событий и происшествий, о которых я не хочу тут распространяться, все стюардессы должны пройти переобучение на всех воздушных судах нашей компании. Чтобы ускорить этот процесс, каждая из вас на ближайшие несколько месяцев войдет в пару с опытным старшим бортпроводником, и вы будете работать вместе. Период переподготовки займет три месяца. Вопросы есть?
Поднялось еще несколько рук.
– Прекрасно.
Она выключила свет и постучала по стене, сверху медленно опустился экран. На нем загорелся логотип компании с глобусом, а затем появилась надпись крупным шрифтом «НЕОФИЦИАЛЬНАЯ ПАМЯТКА».
Без всяких пояснений она начала щелкать слайды – говоря при этом так быстро, что я вообще не смогла разобрать ни слова из ее речи.
– Мимо, мимо, мимо, – приговаривала она, перелистывая слайды. – Это правило очевидно, это тоже должно быть очевидно, а это хоть и не очевидно, но если вы такие дуры, что нарушите его, то вас и надо увольнять. Мимо, мимо, мимо.
В зале повисло недоуменное молчание, а девушка рядом со мной прошептала: «Она что, всерьез?»
– И наконец, – сказала мисс Коннорс после паузы, во время которой пролистала еще слайдов двадцать. – Не гадьте там, где вас кормят. Это относится к романам с разгрузчиками, сексу с работниками гейтов и особенно с пилотами. У нас тут полно таких случаев, про них прямо романы можно писать. А кроме того, – нажала она кнопку, и экран медленно уполз вверх, – как вам должно быть известно, это уже восемь лет нарушает политику компании. Никаких отношений между сотрудниками не разрешается, а если вам не нравится, идите работать в «Юго-Западные авиалинии». И в заключение, вы все можете прочесть текст этого соглашения, когда получите его по имейлу. В последний раз спрашиваю: вопросы есть?
Все, включая меня, подняли руки.
– Надо же, – она, приподняв брови, оглядела зал. – После такой полной, информативной презентации ни у кого нет никаких вопросов? Совсем ни одного?
Одна рука упорно продолжала оставаться в воздухе.
– Ну что ж, это все, что я собиралась сообщить вам, – сказала она, глядя на часы. – Пожалуйста, проверяйте свою рабочую почту, вам сегодня пришлют текст, обобщающий все, о чем мы тут говорили. А также по пути из зала поставьте подпись вот на этом листе. За сегодняшнюю встречу вам заплатят как за четыре часа работы, хотя мы закончили гораздо раньше.
Никто не шевельнулся, и она скрестила руки на груди.
– Поторапливайтесь, и не забудьте подписать чертову бумагу, чтобы я могла уйти домой и спокойно провести остаток дня.
Мы быстро повскакали со стульев и встали в очередь.
Я слышала, как некоторые, подписывая бумагу, пытались спрашивать ее о чем-то, и похоже, она отвечала. Когда подошла моя очередь, я взяла ручку и откашлялась, пытаясь встретиться с ней взглядом.
– Мисс Коннорс, – спросила я.
– Подпишите документ.
– У меня важный вопрос. – Я дождалась, чтобы она посмотрела на меня. – У меня очень хорошая другая работа и скользящий график. Мне кажется, я должна предупредить их за полные две недели. Вы сказали, что мы начинаем через десять дней, но нет ли какой-либо возможности, чтобы я получила четырехдневное продление до начала работы фулл-тайм, чтобы все было как полагается?
– Ну конечно, – кивнула она. – Я сделаю все, что в моих силах, чтобы донести до дирекции компании с миллиардными оборотами просьбу отложить запуск годами подготавливаемого проекта из-за того, что одна малозначительная служащая хочет, чтобы с ее другой работой все было, как полагается.
– Я же не это имела в виду. Я просто говорю, что мне кажется, я должна подать заявление об уходе заранее.
– Подписывайте документ и уходите. Сейчас же.
– Мисс Коннорс, я просто…
– У вас полсекунды на то, чтобы подписать, или же я заранее выдам вам извещение об уходе с этой работы.
Я подписала бумагу и быстро ушла.
* * *
– Ну, честно говоря, Джиллиан, нам будет вас не хватать, – пожал мне руку мистер Салливан несколько часов спустя. – Но мы всегда будем рады видеть вас по выходным или когда у вас будет свободное время, если авиакомпания снова переведет вас на нерегулярный график.
– Большое спасибо.